WOAS. Этот безумный мир.

Когда ты Злая Королева, то положение невольно обязывает. Реджина Миллс слишком долго была заложницей своего сказочного образа — так долго, что едва не потеряла себя настоящую. К счастью, она вовремя осознала, что стоит на самом краю пропасти, шагнув в которую она уже не сможет вернуться обратно. Легко ли далось ей решение покинуть Сторибрук навсегда и начать новую жизнь, в которой она больше не будет ни мэром города, ни приемной матерью, стремящейся стать родной, ни Злой Королевой, желающей подобреть, но бесконечно срывающейся в рецидив? Конечно, нет. Она обдумывала это долгие месяцы, взвешивала все «за» и «против» снова и снова терзалась сомнениями и попеременно исполнялась решимости, но в конце концов пришла к выводу, что лишь ее окончательный отъезд освободит их всех — и ее саму, и Генри, и Эмму, и Прекрасных, и всех-всех, кто обитал в Сторибруке. В первую очередь — ее саму. Да, это было несколько эгоистично. Но Реджина Миллс хотела жить — и жить счастливо, а в Сторибруке у нее на это не было ни малейшего шанса. Ей помог мистер Голд — кто, как не Румпельштильцхен, еще смог бы придумать, как обойти проклятие Сторбрука и сберечь при этом не только свою память, но и свои силы? Возможно, ей не стоило делать на этом акцент — возможно, стоило отречься от магии в пользу абсолютной «нормальности», но Реджина желала оставаться собой. Не Злой Королевой больше, но все той же женщиной, которая обуздала магию. Первые несколько месяцев своей новой, свободной жизни, Реджина посвятила путешествиям — она наслаждалась возможностью передвигаться вольно и дышать полной грудью, заводить новые знакомства и представать в глазах незнакомцев не априори шаблонной злодейкой, от которой только и жди подвоха, а очаровательной женщиной, к которой так и тянет, словно магнитом. Это было волшебно — и не требовало ни капельки магии при всем при том! В городе Маноск, что во Франции, Реджина задержалась — это было удивительное, тихое местечко с потрясающими видами и культурными памятниками, уехать отсюда так просто было бы настоящим кощунством. К тому же, она, прогуливаясь как-то вечером, случайно наткнулась на небольшой уютный бар, где играл потрясающие и пронизывающие до глубины души мелодии пианист, чьи руки так невесомо и умело порхали по клавишам, что хотелось плакать от переполняющих тебя эмоций во время прослушивания. Реджина стала бывать в этом баре каждый день — она заказывала кофе и наслаждалась музыкой, порой выпивала немного коньяку и затем возвращалась в свою арендованную квартирку в прекрасном расположении духа и с мыслями об этом великолепном музыканте. Он был зрелым мужчиной, неизменно одетым в хороший костюм, темноволосым и темноглазым, с волевым подбородком и задумчивым, глубоким взглядом. Когда он играл, то взгляд его скользил по всему бару, нигде не задерживаясь, и казалось, что он не замечает ничего и никого вокруг, погруженный в мелодию. Но, как оказалось, музыкант все же кое-кого заметил: спустя полторы недели постоянных визитов в полюбившееся ей заведение, официант принес за столик Реджины бутылку шампанского и сообщил, что это комплимент от пианиста. Что ж, Реджина с удовольствием выпила пару бокалов, отсалютовав при этом музыканту. и получив в ответ теплую улыбку и удовлетворенный кивок. Честно говоря, она надеялась, что пианист тем же вечером подойдет к ее столику, но этого не случилось — мужчина закончил играть и растворился среди посетителей, а мисс Миллс вернулась домой одна. Впрочем, она не разочаровалась в этом мужчине — пожалуй, он лишь сильнее заинтриговал ее, так что следующим вечером их взгляды вновь скрестились в переполненном баре и они улыбнулись друг другу. Кажется, это был флирт. Сердце Реджины трепетало — она ощутила себя такой живой, такой настоящей, такой счастливой! Так шли дни — точнее, вечера, и это безмолвное общение с помощью взглядов и улыбок продолжалось и обещало перерасти во что-то особенное, и Реджина не задумывалась пока о том, чтобы покинуть Маноск: может быть, потом, когда история с пианистом завершится… Новый виток эта самая история получила совершенно неожиданно — одним теплым, приятным августовским вечером мисс Миллс с мечтательной улыбкой возвращалась домой, размышляя о том, как прекрасна ее новая жизнь, как внезапно на пустой в довольно поздний уже час улице на нее набросился человек в черном. Впрочем, человеком это существо назвать было бы не совсем правильно — у людей не бывает звериных когтей и клыков, и глаза их не полыхают опасным янтарным огнем. Реджина не испугалась — попросту не успела, поскольку наперерез оборотню метнулась еще одна фигура, невероятно быстрая и оттого кажущаяся размытой, и в считанные секунды все закончилось: вырванное сердце разом обмякшего оборотня упало к ее ногам, а ее таинственный пианист, вытирая окровавленные пальцы белоснежным носовым платком, улыбнулся ей с некоторым сожалением: — Я планировал, что завершающий этап нашего знакомства будет более романтичным, но раз уж так вышло… Я — Элайджа. Элайджа Майклсон, твой личный рыцарь в сияющих доспехах. — Доспехи, несомненно, от Армани, — оценила Реджина, ничуть не дрогнув и не выказав и тени страха или хотя бы смущения произошедшим. — Реджина Миллс. И, к слову, я сама бы неплохо справилась, но как же приятно временами ощутить себя просто слабой женщиной, которую готовы спасать. Благодарю, Элайджа. — И эта благосклонная, чуть саркастичная, но определенно наипрекраснейшая из всех виденных мною улыбок означает, что я могу проводить вас домой? — уточнил вампир церемонно. — Что-то мне подсказывает, что прежде вы уже делали это. — Тайно, — не стал отрицать Майклсон. — Но мне бы хотелось изменить правила игры. — Что ж… Я не против, — благосклонно отозвалась Реджина, и с этого момента все изменилось для них обоих. Элайджа был джентльменом до мозга костей, но за его безупречной вежливостью Реджина видела нечто большее — этот собранный, порой даже чопорный мужчина, чьи действия всегда были тщательно продуманы, на самом деле был человеком глубоких страстей. В нем таились и гнев, и ярость, и жажда — он всего лишь умел сдерживать это. Умел играть безукоризненно свою роль — и Реджина понимала это. Более того, она желала для него освобождения, которое получила сама — он уже заочно нравился ей без маски, и подталкивать его к тому, чтобы сбросить ее окончательно, было увлекательно, местами опасно и определенно стоило того, чтобы тратить на это время. — Я хочу, чтобы ты открылся передо мною. Совершенно, без страха. Просто был собой, — однажды вечером, тая в его крепких объятиях, шепнула Реджина. — Я не хочу, чтобы ты от меня сбежала, Реджина, — темные глаза Элайджи казались непроницаемыми, когда он взглянул на нее. — Я только нашел тебя. Я только обрел счастье. — Оно может быть ярче, сильнее, еще больше, — уверила его Реджина. — Как только ты отпустишь себя… А я никуда не уйду, Элайджа. В конце-концов, ты обнимаешь Злую Королеву, я знаю кое-что о том, как быть антагонистом. Это не всегда наш выбор. Порой это просто то, что мы есть… — Я и сам не всегда понимаю, кем именно являюсь, — признался Элайджа. — К тому же, я уже терял дорогих мне людей из-за того, что вселял в них страх. — Меня не так просто напугать, милый. Я останусь с тобой, — пообещала Реджина и оставила на губах вампира мимолетный поцелуй. — Я слишком долго ждала свой счастливый конец, чтобы отказаться от него. И Элайджа поверил ей — Реджина отметила, как потеплел его взгляд, и осознала, что отныне она никогда уже не будет одна. Отныне рядом с ней всегда будет ее любимый пианист.