The Magicians

[после 2×08] Пенни-23 на нее смотрит все еще недоверчиво — Джулия эти его взгляды украдкой ловит совсем не нарочно, просто быть значимой для этого, по сути, чужака, это немножко волнительно. Ей нравится нравиться Пенни — это такое теплое, приятно чувство, когда кто-то наблюдает за тобой, откровенно любуясь. Это неправильно, наверное, ведь Двадцать Третий видит в ней другую Джулию, по другой Джулии тоскует… Но Джулс позволяет себе порой маленькие слабости: в их жизнях снова происходит полный звездец, и пусть сама она относительно бессмертна, но ее друзья — нет. Упускать приятные моменты было бы глупо, а глупостей она и без того успела в прошлом натворить предостаточно. Когда Пенни рядом, ей уютно, и ему уютно тоже — Джулия видит это, даже чувствует, поэтому не ощущает себя эгоистичной кокеткой или играющей с чужим сердцем стервой. Она не играет, ей откровенная приязнь Двадцать Третьего порой как воздух нужна — он всегда готов подставить ей плечо, он всегда готов прийти на помощь, он всегда готов быть тем, кто рискнет для нее жизнью. Нет, Джулия бы никогда ни о чем таком не попросила, конечно — так цинично использовать влюбленного в ее мертвого двойника парня она бы не посмела, но порой ей просто хочется тепла, сочувствия, понимания… Двадцать Третий внимателен к ней так, как никто и никогда не был. Несколько раз Джулия с удивлением ловила его на том, что Пенни знает, что она сделает или скажет еще до того, как это произошло бы. Он знает ее, потому что для него это важно. Потому что она важна для него. Конечно, влюбиться в Двадцать Третьего было бы ужасно неправильно — просто потому, что Джулия не хотела и не могла быть заменой его погибшей возлюбленной, просто потому, что пытать Кэди любовными сценками с двойником ее потерянного возлюбленного было бы жестоко, просто потому, что времени на любовные переживания и драмы у них даже нет, черт побери… Но некоторые вещи просто случаются, даже если пытаться их избегать. Некоторые вещи просто должны случиться. *** — С тобой все в порядке? — Двадцать Третий двигается бесшумно, и голос у него приятно обволакивающий. Джулия не слышала, что он зашел в комнату, пока он ее не окликнул. Она допивала третью порцию виски, так что да, наверное, она была в порядке — на какое-то время. Отсалютовав ему полупустым стаканом, Джулс кивком предложила Пенни присоединиться к ней, и он не стал отказываться. — Я так и не спросил, как у тебя дела с Шошанной… Она помогла тебе? — внимательные темные глаза вглядывались в лицо Джулии с искренним интересом, и Уикер было так хорошо от осознания этого. Двадцать Третий беспокоился о ней, просто так, а не потому, что ему было от нее что-то нужно. Для Двадцать Третьего она была не средством достижения чего-то, а всего лишь девушкой, которая расстроена из-за бардака, творящегося в ее жизни. — Шошанна мертва, — произнесла Джулия после небольшой паузы. Она старалась не думать о том, что стало с ее последовательницей, но разум услужливо подкинул несколько ярких картинок, так что Уикер поморщилась. — Мне жаль, — теплая ладонь Пенни накрыла ее руку и сжала, и Джулия благодарно, но вымученно улыбнулась. — Даже не знаю, что ответить… Я приношу людям несчастье. Может, я богиня какой-нибудь фатальной хрени? — Мне нравится фатальная хрень, — заверил ее Двадцать Третий с улыбкой. — Я сегодня лизал драконье яйцо и хотел стать его папой, у меня вообще специфичные вкусы. — Я заметила, — не смогла сдержать улыбки Джулия, когда вспомнила, как отчаянно Пенни рвался защищать яйцо. — Но знаешь что? Ты был очень милым в роли папы драконьего яйца. — О, да брось, ты меня смущаешь, — рассмеялся Пенни. — У меня слюна из угла рта не текла тогда? Чувствовал я себя, как маньяк. — Нет, ты был очень симпатичным, — заверила его Джулия. — Ну, может, с чуть более безумным взглядом. — Давай притворимся, что ты меня таким не видела, идет? Я все еще надеюсь произвести на тебя неизгладимое впечатление, но по моему плану оно должно быть приятным. — Значит, у тебя есть план? — Я постоянно лажаю, ты не должна была о нем узнать. — Я сделаю вид, что забыла, — пообещала Джулия, ее рука все еще была в руке Двадцать Третьего, и она не собиралась отнимать ее. Дело было не в выпитом виски, нет. Дело было в том, что Двадцать Третий стал для нее так же важен, как и она для него — виски просто помог понять ей это.