Дэймон Сальваторе/Елена Гилберт.
2 ноября 2016 г. в 10:32
— Я бы никогда тебя не поцеловала! — запальчиво вскинулась Елена, в ее карих глазах читалось истинное возмущение, но внезапно вся спесь сошла на нет и Гилберт, смутившись, прибавила: — По своей воле — нет. Никогда.
— Скажешь мне это еще раз лет через пять, когда будешь моей женой, — хмыкнул Дэймон, приподнимая один уголок рта в своей самой обаятельной, самой порочной усмешке.
— Господи, да откуда у тебя вообще такое самомнение, — пробормотала Елена, то ли восхищаясь, то ли упрекая.
— Не поминай всуе, солнышко, — одернул ее старший Сальваторе. — И поверь мне, это самомнение абсолютно оправдано. Если тебе нужны рекомендации от надежных людей, могу снабдить несколькими номерами телефонов…
— Ты отвратителен, Дэймон. Прекрати, — велела Гилберт, ее нежные щечки отчаянно заалели, и Дэймон от умиления едва не сказал ей что-нибудь глупое, навроде «я люблю тебя», но вовремя прикусил язык. Вместо этого он сказал:
— О, да не будь ханжой. Я дьявольски горяч, просто признай это.
— Но я все равно никогда бы не поцеловала тебя по доброй воле! — это было что-то вроде капитуляции, но грозно выставленный вперед указательный палец чуточку портил эффект.
— Но горяч ведь? — на всякий случай надавил он на Гилберт.
— Заткнись, — велела она ему чопорно.
— Буду расценивать это, как положительный ответ, — с улыбкой, как у Чеширского кота, заключил Дэймон, и Елена — о, чудо! — не возразила ему.
Пять лет спустя мисс Гилберт (ну, уже и не мисс, и не Гилберт вовсе, а миссис Дэймон Сальваторе) категорически отказывалась признавать тот факт, что подобный разговор когда-то состоялся.
— Я никогда бы не сказала тебе такое! — округляя глаза возмущенно и недоверчиво, заявила она мужу.
— По доброй воле не сказала бы? — ухмыльнулся Дэймон и, глядя, как щеки Елены снова начинают алеть, привлек ее к себе для поцелуя: — Ты та еще врушка, любимая, но знаешь что? Я прощаю тебя. За эту твою не утерянную способность краснеть, когда я дразню тебя, я готов простить тебе что угодно.
— И даже то, что я пригласила Стефана и Кэролайн на ужин? — лукаво отозвалась Елена.
— И даже то, что ты обрекла меня на вечер с этими занудами, — обреченно согласился Дэймон и поцеловал жену.
Вкус ее губ был самым пьянящим вином, которое ему доводилось пробовать за свою долгую жизнь — и самым сладким тоже.