T h e O r i g i n a l s

— Из этого ничего не выйдет, — тщательно маскируя нарастающее раздражение, вызванное очередной выходкой брата, под аристократично-надменное равнодушие, обронил Элайджа Майклсон. — Откуда тебе знать? — впервые после недавней ссоры, Ребекка вступилась за Никлауса. Она быстро и яростно вспыхивала, но так же стремительно ее обида и выгорала, уступая место извечной сестринской любви. Никлаус знал это, и бессовестно этим пользовался уже не одно столетие. — Оттуда, что Хейли Маршалл совсем ему не пара, — устало потер глаза Элайджа. — Ты хотел сказать, что она нам не ровня? — поправила старшего Майклсона Бекка с усмешкой, в которой яда было с избытком. — Какой же ты сноб, братец! Давно ли мы сами стали аристократами, не подскажешь? То, что мы стоим у истоков Нового Орлеана, не меняет того факта, что мы — дети варваров… — Я говорю не о чистоте крови по рождению, — возразил Элайджа. — Андрэа Лабониэр здесь, без сомнений, превосходит нас в разы. Она, знаешь ли, кто-то вроде принцессы вымирающего рода оборотней — рода весьма почитаемого. Я говорю о ее моральных качествах. — Серьезно? — подбоченилась Ребекка. — Элайджа, дорогой, ты слишком повернут на своих церемониях и расшаркиваниях. Если говорить начистоту, то эта твоя мания быть идеальным походит на масштабное такое обсессивно-компульсивное расстройство. Тут и до шизофрении рукой подать. Как думаешь, у вампиров бывает шизофрения? — Вспомни Аврору Де Мартель, — с кислой миной отозвался Элайджа. — Она не поправилась после обращения. — Да, — с готовностью подхватила Бекка. — И нам пришлось убить ее, потому что бессмертный психопат — это плохо. Так что давай сейчас договоримся, что ты оставишь Ника и Хейли в покое. — Она переспала с ним, едва познакомившись, — чопорно буркнул Элайджа. — Да. Я сто раз так же делала, — состроила ему гримаску Беккс. — И знаешь что? Это весело. Советую хоть раз попробовать, может хоть перестанешь мучить всех нас своими проповедями о целомудрии. К тому же, разве не ты приволок Ника в Новый Орлеан, узнав, что Хейли беременна? — Но я же не знал… — Ты сам сказал, что она теперь — часть семьи, — безжалостно напомнила Ребекка. — Ник сделал все так, как ты и хотел — мать его ребенка сейчас в его объятиях, под его защитой. И если его устраивает моральный облик Хейли, то я с ним. — Ты защищаешь ее мне на зло! — возмутился Элайджа, внезапно растеряв все свое самообладание. — Ого, ты слышала это, милая? — расхохотался Клаус, привлекая Хейли за плечи поближе к себе. — Наш невозмутимый вельможа дал слабину. Он повысил голос из-за тебя. Я начинаю ревновать — похоже, он к тебе неравнодушен! — Он ужасный зануда и совсем не в моем вкусе, — рассмеялась Хейли в ответ. — Тебе нечего волноваться, я не поддамся на его провокации. — Даже если он попытается совратить тебя клетчатой пижамой? — Даже если он расстегнет три верхних пуговки, — серьезно подтвердила Хейли и они дружно рассмеялись. Прогулка в саду случайно вылилась в подслушанный разговор Элайджи и Ребекки — и гарантировала отличное настроение. Клаус еще несколько недель назад и подумать не мог, что с ним такое может случится — но сейчас он был действительно счастлив и полон намерений сделать счастливой женщину, которая носит его ребенка. Хейли Маршалл с каждым днем нравилась ему все больше и больше — у нее был характер, она знала, чего хочет, и она умела наслаждаться жизнью. О, ну и она не требовала от него невозможного — она знала, что в душе у каждого есть место и для добра, и для зла, ее мир не делился на черное и белое. Она принимала его таким, каким он был — и это было залогом того, что называют «любовь».