T h e O r i g i n a l s

— Я гожусь тебе даже не в отцы, а в дедушки. — Внешне? — беспечно улыбается Давина Клэр в ответ на это заточенному в круг силы древнему вампиру. — Совсем немного. Но кого сейчас это волнует? — Внешне — это всего лишь вершина айсберга, — криво усмехается Майкл. — Я чудовище, которому более тысячи лет, это должно если не пугать тебя, то внушать хотя бы некий трепет. — О, я храбрая маленькая девочка, — заверяет его Давина, колдуя в буквальном смысле над очередным снадобьем. — Не отвлекай меня, если не хочешь, чтобы я ошиблась в ингредиентах. Твоя жизнь теперь в моих руках… Наверное, это ты должен испытывать некий трепет. Майкл вновь усмехается — эта юная дерзкая ведьмочка подняла его из мертвых и сделала своим цепным псом, но она нравится ему. Тому есть несколько причин. Во-первых, она так же одержима идеей стереть с лица земли его отпрысков, как и он сам. Чудовищные отголоски поступков его детей стихнут еще не скоро, тогда как они продолжают вершить новое зло в режиме нон-стоп. Во-вторых, она намерена разобраться и с Эстер тоже — эта древняя лицемерная дрянь заслуживает смерти наравне с отродьем, которое она же и породила. В-третьих, она определенно обладает чувством юмора. Несколько мрачным и не всегда уместным, но все же. И, в-четвертых, она еще совсем дитя, но уже знает, что такое ответственность за свои деяния. Майкл уверен, Давина Клэр прекрасно осознает, что она вскоре погибнет — так, или иначе. У нее слишком много врагов, и какой бы искусной ведьмой она не была, кто-нибудь застигнет ее врасплох в тот самый миг, когда она будет уязвима. А она будет, поскольку даже такое существо, как он сам, не способно быть начеку постоянно. В конце-концов, он был убит ублюдком, которого когда-то нарекал сыном — непозволительная беспечность, но факт налицо. — После того, как ты убьешь Клауса для меня, я отпущу тебя, — произносит Давина, отрываясь от своего занятия еще раз. Видимо, ее беспокоит, что Майкл молчит: обычно он более разговорчив. — Как я и обещала тебе… Если сегодня все пойдет по плану, к полуночи я сниму с тебя чары. — И умрешь, — говорит самый старший Майклсон бесстрастно. — Ты убьешь меня? — уточняет Давина спокойно. — О, нет, — заверяет ее Майкл. — Я, конечно, не в восторге от того, что ты контролируешь меня и держишь здесь, словно я твой питомец, но… Если ты хочешь выжить, тебе не стоит останавливаться на Никлаусе. — Другие не причинили мне никакого… — Это пока что, — обрывает девушку вампир-охотник. — Разве ты не знаешь их девиза? Семья превыше всего, всегда и навечно. Ты уже мертва, милочка. Прямо сейчас цветешь и пахнешь, строишь грандиозные планы, но я уже ощущаю трупный смрад, исходящий от тебя. Ни благородный Элайджа, ни сочувствующая Ребекка не пожалеют тебя, если ты лишишь жизни их брата. Я уж не говорю о маленьком одержимом ублюдке Коле — ему и повода для убийства особенного не нужно. Давина молчит, по ее хорошенькому личику он читает ее мысли так же явно, как прочел бы открытой книге. Она колеблется. Она не желает убивать без достаточно веских на то причин. Между нею и Клаусом — личная вендетта, но остальные? Готова ли она запятнать себя их смертями?.. — Я убью для тебя Эстер и Никлауса… Так почему бы тебе не позволить мне убить для тебя и остальных? — мягко, вкрадчиво предлагает он, словно змей-искуситель. — А что ты попросишь взамен? — голос ее чуть дрожит, и Майкл улыбается тому, как она решительна и хрупка одновременно. — Взамен? Ничего. Я просто хочу их убить, а ты, все же, вытащила меня с того света, так что это будет чем-то вроде благодарности. — Ты ужасное создание, — шепчет Давина. — Да, — соглашается Майкл. — Разве я утверждал обратное?.. * * * К рассвету Майкл остается единственным живым Майклсоном, единственным представителем первородной семьи в целом свете. Новый Орлеан вновь принадлежит ведьмам и Давина Клэр, вероятнее всего, станет новым Регентом и вскоре ощутит истинный вкус власти. Майкл запятнан кровью собственных детей и удовлетворен сполна — его миссия здесь завершена, но в мире еще достаточно вампиров, за которыми он придет уже очень скоро. — Ты уйдешь навсегда? — спрашивает его Давина, касаясь его руки. — Как знать, — отвечает он туманно. — Впрочем, в этом городе и без меня еще останется достаточно чудовищ, чтобы ты скучала именно по мне. — Но я буду, — тихо обещает юная ведьма. — Спасибо, что сделал это для меня. — Считай, что это был подарок от доброго дедушки, — усмехается Майкл, а Давина, внезапно приблизившись вплотную, стирает с его губ кровь и на одно долгое мгновение касается их своими губами. — Пусть лучше это будет подарок от мужчины, которого я знала как того, кто отвечает за все свои промахи кровью, — шепчет она. Что ж, Майкл не спорит с ней. Майкл уходит.