T h e O r i g i n a l s

— Никто и никогда не выбирал меня, — произносит Аврора, и Колу в ее голосе чудится какая-то затаенная гордость. Она смакует свое несчастье, растянувшееся на столетия, смакует эту горечь и даже в какой-то степени наслаждается ею… Может, это и не самый плохой способ выживать, рассеянно отмечает про себя Кол. Несколько безумный, но действенный. — А как же твой верный пес Люсьен? — говорить ей что-либо о Касле было глупо, но Кол часто действовал, повинуясь сиюминутному порыву. Он и без ее заверений знал, что Люсьен для Авроры — пустое место. Уж таков был удел этого парня — за тысячу лет он преуспел лишь в том, что стал еще более ничтожен, чем был когда-то. — Он не в счет, — презрительно кривит губы Аврора. — Я говорю о тех, кто был дорог мне. Кол досадливо морщится: конечно же, она говорит о его брате в самую первую очередь. О Никлаусе, о своей вечной любви, которая никогда не была ни взаимной, ни хоть сколь настоящей. И откуда только в женщинах это стремление проносить сквозь года теплые воспоминания о всяком дерьме, которое даже не заслуживает внимания?.. — А я тебе дорог? — и этого ему спрашивать тоже не стоило, провокации хоть и были его коньком, но в большинстве случаев Кол все же предпочитал задавать вопросы, ответы на которые ему понравятся, ну, или хотя бы будут приемлемыми. — Все зависит от того, выберешь ли ты меня, — спокойно отвечает Аврора, глядя младшему Майклсону прямо в глаза. От ее взгляда становится не по себе: слишком проницательный, слишком знающий, заранее разочарованный. — Думаешь, я предам тебя, — констатирует очевидный факт Кол. — Это у тебя в крови, милый. Ты — Майклсон, — снисходительно улыбается Аврора. — Прежде чем ставить мне диагноз, попробуй не быть такой предвзятой, — просит ее Кол. — Я спас тебя, помнишь? — Спас назло Нику, — соглашается Аврора. — Я помню. — Я сделал это не потому, что хотел досадить брату, — возражает Кол, хмурясь. — Я сделал это потому, что ты не заслуживаешь быть замурованной заживо. — Значит, не ради мести, а ради меня самой? — улыбка на губах Авроры могла бы сойти за ту, которые называют счастливыми, да только Кол слишком хорошо понимает, что значит быть жертвой бесконечных предательств. Такие, как Аврора, не умеют улыбаться счастливо. За их улыбками всегда таится боль. — Я собираюсь покинуть Новый Орлеан раз и навсегда, — говорит он. — Поедем со мной, Аврора. Дадим себе шанс на что-то другое, кроме всего того, что окружало нас в эту тысячу лет. — Безумие и ложь, предательство и подлость… — шепчет Аврора, и в глазах ее Кол видит слезы. — Наши семьи не такие уж и разные, Кол. Тристан такое же чудовище, как и Ник. Я слишком долго любила их обоих и страдала из-за них. — И никто из них так и не выбрал тебя по-настоящему, — напомнил ей младший Майклсон. — Но на этот раз все будет иначе, обещаю. — Если ты нарушишь слово, то я убью тебя, клянусь, — с сухой яростью обещает Аврора. — Иного я от тебя и не ожидал, — мягко, бархатисто смеется Кол, а затем берет Аврору за руку, сплетая ее пальцы со своими. — Всегда и навечно, Де Мартель. У нас с тобой теперь будет свое собственное.