Shameless.

— Доброе утро, гений, — Фиона обернулась от плиты с безмятежной улыбкой, от которой у Липа сердце бухнуло куда-то вниз. — Привет, — отозвался он, привычно вытряхивая из смятой пачки сигарету и небрежно прихватывая губами фильтр. — Все хорошо? — Все охренительно, — заверила его Фи, и ее сияющий вид должен бы был его радовать, но отчего-то угнетал, и ответная улыбка вышла кисловатой. — Нальешь мне кофе? — Лип плюхнулся за стол, тоже привычно, и украдкой жадно наблюдал, как легко порхает сестра в тесном пространстве от плиты к холодильнику. Она поставила перед ним тарелку с блинчиками, заботливо политыми кленовым сиропом, и его любимую чашку с надписью на французском (Карен когда-то подарила, там было написано «отсоси мне и будь счастлива», как она уверяла). наполненную свежесваренным кофе, и совершенно безобидным жестом потрепала его по голове. Лип невольно отстранился — не то, чтобы он шарахался от ее прикосновений, вовсе нет. Даже наоборот. Даже СЛИШКОМ наоборот, блядь — в самом ненормальном смысле ее прикосновения были для него чересчур важны, даже жизненно необходимы. Просто что-то было не так. Ну, кроме того, что они с сестрой вот уже три месяца как время от времени трахались тайком ото всех и потом делали вид, что ничего этого не было. Что-то было охренеть как не так, и у Липа было паскудное предчувствие. Во рту было так гадко, словно он ртути хлебнул — он чистил зубы целую вечность, а все без толку. Кофе тоже не помог перебить это привкус неотвратимо надвигающегося пиздеца. — У тебя самого все в норме? — рассеянно взглянула на него Фи, снова хлопоча у плиты. — Выглядишь не особенно счастливым. — А ты-то с чего так счастлива? — это прозвучало грубо, но Лип ничего не смог с собой поделать: смутная тревога грызла нещадно. Фиона не успела ответить — она начала что-то говорить, но шум смываемой воды в сортире на первом этаже перекрыл ее голос. Через мгновение из сортира вывалился Стив — или Джимми, или Джек, или хрен его знает, как там его зовут на самом деле, — но это был он. Как ни в чем не бывало, снова в их доме, снова на их кухне, снова рядом с Фионой! — Привет, старина! — Стив по-свойски хлопнул Липа по плечу и двинулся дальше, а Фиона шагнула к нему навстречу, в его объятия, и из-за его плеча улыбнулась брату. — У меня есть причины для счастья, — сказала она. Липу показалось, будто ему в лицо плеснули кипятку. Будто живот ему проткнули заостренной палкой. Будто отхерачили битой и, блядь, под конец попытались запихнуть ему ее в задницу. Джимми-Стив вернулся. Фиона простила его — снова, блядь, снова простила, снова повисла на его шее! — Это что, шутка? — тихо спросил Лип, у него звенело в ушах от злости, а руки сами собой сжались в кулаки. — Ты о чем, приятель? — беспечно уточнил Джимми. Или Стив. Или кто там он был. — О тебе, блядь, утырок! — заорал на него Лип, вскакивая, и чашка с кофе полетела на пол, и Лип наступил в лужу, когда кинулся вперед, на Стива, но даже не заметил этого. — Эй, Лип, полегче! Ты спятил что ли? — Фиона, конечно, вклинилась между ними, оказалась буквально зажата посредине, лицом к лицу к Липу, и он ощущал, как напряжены ее груди под тонкой футболкой. Она никогда не носит лифчик, в этом вся Фи. Почему, блядь, все это происходит вообще?.. — Ты не можешь снова быть с ним, Фи, — выдавил он из себя. — Не можешь простить его и принять, слышишь? Не теперь. — Оставь это, Лип, — тихо, но твердо попросила Фи, глядя ему в глаза. — Просто забудь. Я люблю его, люблю Джимми. Всегда любила его. Ты ведь знаешь это. — Что за херня происходит? — недоумевающе влез Джимми, ему удалось оттеснить Фиону, и зря он это сделал, потому что немедленно кулак Липа заехал ему в глаз. — Да блядь, ты чего, Лип?!. — Того, что уебывай отсюда, мать твою! — снова заорал на Стива Лип. — Думаешь, тебе здесь хоть кто-то рад? Хоть кто-то ждал тебя? — Я его ждала, Лип, отъебись! — закричала и Фиона, кинувшись проверять, что там с глазом у Джимми. — Тебе разве не пора на работу, или куда там еще? Джимми останется, и ни хрена ты с этим поделать не сможешь! — Ты правда так думаешь, Фи? — у Липа окончательно сорвало крышу: от ревности, от обиды, от боли, и он уже не думал о том, что будет дальше, когда тайное станет явным. Его понесло, и остановиться он уже не мог. — А как насчет того, что между нами? Это его не остановит? — О чем ты? О чем он, блядь, Фи?!. — теперь уже и Стив вопил, отталкивая Фиону и норовя посмотреть Липу в лицо, чтоб разобраться, что там к чему. — Мы трахаемся с ней, Стив! Трахаемся! По слогам произнести, или по буквам? — бросил ему Лип злобно. — Как тебе такой расклад, приятель? Счастлив, старина? Хочешь быть третьим? — Лип, заткнись! — истерично взвизгнула Фиона, но толку было ноль. — Сама заткнись, Фи, — сухо велел ей Лип. — Ты моя, понимаешь? Теперь иначе быть уже не может. — Что за пиздец?.. — раздался голос Йена с лестницы, за Йеном маячила Дэбби с Фрэнни на руках и с выражением абсолютного шока на лице, меланхолично ковырял в носу Лиам и чесал в затылке Карл, который в принципе и не удивился… — Это что, серьезно все? — упавшим голосом поинтересовался Джимми в напряженной тишине, повисшей в доме. Это было серьезнее некуда, на самом деле. Вот только что с этим теперь делать?..