WOAS. Jessica Jones.

Джесус Джонс давно уже не пытается притворятся нормальным. Потому что / — Ты от меня все равно никуда не денешься, — говорит Килгрейв / он на самом деле никогда и не знал, каково это — быть нормальным. — Ты ведь любишь меня, Джес, — по щекам Триш струятся слезы, прозрачные бриллианты на ее бледной коже. Джесус хотел бы протянуть руку и стереть их, но / — Ты принадлежишь мне, и не пытайся отрицать это, — говорит Килгрейв / он не смеет прикасаться к ней, не после того, что было, не после того, во что он превратил себя по указке этого безумного ублюдка. — Я люблю тебя, как умею, — горько усмехается Джесус, глядя на то, как Триш сама утирает свои слезы. — Ты ведь сама говорила, что тебе и этого довольно. — Нет, Джес, — качает головой Триш. — Больше нет, не теперь. Ты отдаляешься, ты стал совсем чужой… Разве так должно быть? Он ведь мертв. Мертв, Джесс. Ты убил его. — Я его не убивал, — хрипло роняет Джесус. — Это он позволил мне убить его. А это совсем другое дело, Триш. Совсем. — Неужели он всегда будет стоять между нами? — нервно вскидывает на него взгляд Триш, и Джесус не может промолвить ни слова. Дело в том, что / — Скажи ей, Джесус, — шепчет Килгрейв. — Скажи ей, блядский ты трус. Скажи ей! / Килгрейв вечно будет стоять между ними и целым миром — куда уж там между ним и Триш. У Килгрейва нет и не может быть конкурентов. Даже умерев, он живее всех живых. Даже умерев, он никогда не уступит своего места никому другому. Потому что / — Ты — мой, Джес, — смеется Пурпурный Человек прямо в его голове. — Ты — мой. Скажи, что любишь меня. Прямо сейчас, скажи это! / — Я люблю тебя, — покорно произносят губы в ответ на повелительный крик, и Триш пытается коснуться его руки, приняв это на свой счет. — Тогда почему же ты не позволяешь мне быть рядом? — она снова плачет, и Джесус испытывает очередной прилив безысходности и тоски. — Потому что… / — Есть вещи куда более значимые, чем этот сраный мир. Потому что ты и я выше всего этого, Джес, — говорит Килгрейв / -… я боюсь причинить тебе боль. — Но мне уже больно, Джес! — теперь она злится, и Джесусу от этого становится легче, если честно. Привычно подхватывая со стола початую бутылку виски, он отвинчивает крышку и, прежде чем прижать горлышко к губам и сделать глоток, говорит: — Добро пожаловать в клуб.