WOAS. Jessica Jones.

[самайн выкидывает жестокую шуточку — Джессика Джонс обнаруживает в своей постели Килгрейва] — Какого хрена?!. — этот возмущенный рев скорее должен был издавать раненый бизон, а по факту же вырвался он из горла Джессики Джонс, которая одновременно с этими воплями отчаянно брыкалась и выпихивала из своей постели того, кого совершенно точно туда не приглашала. — Какого хрена, сукин ты сын?!. Ты как сюда попал, ты совсем уже, блядь, потерял всякий страх?!. Да я же тебе сейчас башку отгрызу, я же удавлю тебя голыми руками! Я тебя по ебучим стенкам сейчас размажу, я сейчас просто… — По-моему, ты сейчас взорвешься, — вкрадчиво подсказал грохнувшийся на пол Килгрейв, приподняв голову над постелью. — Я уже говорил тебе, что когда ты в ярости, то ты прекрасна? — Ты совсем долбонулся?.. — пришла в откровенный ужас Джесс, не веря глазам своим. Но глаза не врали: это был он, Килгрейв, ее мучитель и преследователь, психопат и убийца, манипулятор и исчадие ада. Исчадие ада без чертовых трусов! Она даже не знала, что страшнее: проснуться и увидеть Килгрейва, или же проснуться и увидеть г о л о г о Килгрейва. Особенно учитывая то, что когда она прошлой ночью ложилась спать, этого ублюдка здесь и в помине не было. Вот уж, если бы ей внезапно вздумалось пригреть в своей постели своего смертельного врага, то она наверняка бы такое упомнила. Она ведь вчера даже ни капли алкоголя не выпила, так что безумство под градусом исключается… — Ты, наверное, в шоке? — проницательно осведомился Килгрейв. — Я просто охренеть в каком шоке, — мрачно согласилась Джесс и потребовала ответа, заворачиваясь в одеяло (она то-ведь тоже была голой): — Что ты делаешь в моей постели голый? Что ты, блядь, вообще делаешь у меня в квартире?!. — Насколько я могу судить, я спал, — усмехнулся Килгрейв, не скрывая злорадного удовлетворения. — Спал сладко, между прочим, и ты тоже спала. Прямо в моих объятиях, как в старые-добрые… — Я отгрызу тебе голову, — прорычала Джесс и, видимо, прозвучало это весьма убедительно, потому что Килгрейв сделал постное лицо: — Да не знаю я. Серьезно, Джессика, я понятия не имею, как я сюда попал. Пойми меня правильно, я совсем не против, но лично я никаких усилий для всего этого не прилагал… Ты не подашь мне трусы? — Нет! — рявкнула Джесс и, поднявшись и напоминая кокон сейчас, ибо была плотно завернута в одеяло. принялась продвигаться к выходу из спальни. — Одевайся и готовься к смерти, я сейчас только приведу себя в порядок, и мы с тобой схлестнемся! — Мы можем схлестнуться и обнаженными, — мечтательно протянул Килгрейв, но, судя по тому убийственному взгляду, что бросила на него Джессика через плечо, прежде чем скрыться за дверью, шансов у него не было. /// В ванной обнаружились джинсы и майка; Джесс торопливо натянула одежду и хотела было броситься убивать Килгрейва, но потом все-таки решила повременить. Пусть хотя бы трусы наденет, в самом деле. При всей ненависти, которую она испытывала к этому выродку, даже он заслуживал более достойной смерти, чем пасть голозадым от руки беспощадной женщины. Кофе он, конечно, не заслужил, но уж для себя-то она сварить точно собиралась. Хотя, обнаружив утром в своей постели Килгрейва, в пору бы выпить яду, или, на худой конец, пару бутылок виски, но Джесс вроде как обещала начать себе новую жизнь, а в новой жизни не было места ни алкоголю, ни яду. — А для меня чашечка найдется? — спустя пятнадцать минут Килгрейв сунулся на кухню с таким видом, будто все прекрасно, и они каждое утро просыпаются вместе. — Нет, — процедила Джесс максимально недружелюбно, но когда подонок потянулся к кофеварке, останавливать его не стала. Ладно уж, пусть перед смертью отведает ее божественного кофе. Готовить она так и не научилась, а вот кофе — да, это оказался ее конек. — Ммм!.. — восхищенно распахнул глаза мерзавец, сделав первый глоток из чашки. — Джессика! Да это же самый лучший… — Допивай, и я убью тебя, — велела ему Джесс деловито. — А вот и не убьешь, — нагло ухмыльнулся Килгрейв. — Посмотри-ка на меня. Она и прежде покупалась на этот дурацкий приемчик, вот и сейчас совсем по-детски поддалась первому порыву и посмотрела в глаза Килгрейва. — Ты меня не тронешь, — медленно, четко произнес он, наслаждаясь тем, что может управлять ею. — Ты выпьешь со мной кофе, а еще приготовишь мне завтрак, а затем мы вместе… Джессика уж хотела было зажмуриться, как внезапно осознала — не действует! Голос Килгрейва больше не завладевал ее разумом, не превращал в марионетку, она не ощущала того мучительного желания покоряться ему, как прежде. Все, чего ей хотелось — это как следует врезать сукину сыну! Поскольку ничто не могло помешать ей сделать это, она хорошенько размахнулась, и… И Килгрейв с поразительной легкостью перехватил ее руку. — Что?!. — завопил Килгрейв, пораженный тем, что его способность манипулировать живыми людьми не сработала. — Какого хера?!. — заорала и Джесс, когда поняла, что ее нечеловеческая сила испарилась, будто бы ее и не было, и даже такой хиляк, как Килгрейв, теперь в состоянии отразить ее удар. Кажется, что-то сегодня пошло не так от слова абсолютно. Впрочем, у Джесс на примете более емкий и менее цензурный эпитет. /// — Я не вижу никаких других объяснений, — заявил Килгрейв, поскребывая подбородок с крайне озабоченным видом. — Это все хрень собачья, — грубо отозвалась Джесс. — Согласен, — не стал возражать он, и Джесс внезапно подумалось, что без своих супер-сил он, наверное, ощущает себя так же неловко и нелепо, как и она сама. — Но какие варианты предложишь ты? Я предпочитаю верить в чудо. Как наши с тобой силы, например. — Наши с тобой силы — результаты экспериментов, — сухо напомнила Джессика мужчине. — Так что в чудеса я не верю. А в бред про Самайн и зыбкую завесу между мирами и подавно! — Ты критикуешь меня, а не предлагаешь свои варианты, — ненавязчиво так подметил Килгрейв. — О, да заткнись ты! — взъярилась Джонс. — Сраный Килгрейв, сраный Самайн, сраные чудеса и сраный гребанный мир! — Я думаю, нам сегодня стоит держаться вместе, — выдвинул свою идею Пурпурный Человек, совершенно игнорируя предистерический настрой Джессики. — А то мало ли что… — Предлагаешь забраться под одеялко и просмотреть все части «Хэллоуина», маньяк? — презрительно хмыкнула Джесс. — Я бы еще подумала, если бы точно знала, что завтра все встанет на свои места, но что, если нет? Моя жизнь не станет ждать, так же, как и работа. Мне нужно идти по делам. — А у меня нет дел, — сообщил Килгрейв радостно, и секунду спустя Джесс поняла, чему он радовался: — Так что я пойду с тобой. Вдруг понадобиться тебя спасти, или еще что-нибудь. Джесс не хотела думать о том, что этот мерзавец подразумевал под «еще что-нибудь», но, честно говоря, когда через полтора часа в подземном переходе на нее напал какой-то обдолбанный здоровяк, она искренне порадовалась тому, что Килгрейв таки увязался следом. /// Это был долгий и странный день, в течение которого Джессика не раз, и не два ловила себя на том, что Килгрейв ей нравится. Точнее, нет, не Килгрейв, а Кевин: Кевин Томпсон, тот мужчина, которым являлся Пурпурный Человек без своих способностей. Несколько неловкий, забавный, в меру язвительный, довольно уверенный в себе и находчивый — вот каким он был, когда не мог никому ничего внушать. О, и он оказался довольно самоотверженным и немножко героем — ведь он таки отделал того здоровяка из перехода, хотя и неслабо огреб сам. Джессика обработала его ссадины на лице перекисью из ближайшей аптеки — почти заботливо и почти благодарно. Он таскался за нею целый день, пытался помочь в расследовании и все сокрушался, как же она так живет — лишенная возможности управлять людьми. Добиваться всего самому, как он считал, унизительно и глупо. Джесс послала его на хрен, но все-таки задумалась о том, что с его позиции, наверное, так оно и есть. Чем они занимались? Да всяким — слежка за объектом предполагала мобильность, и обычно Джесс сама не замечала, как снует по вагонам метро, заходит в кафешки, шагает по улицам. С Килгрейвом обычный день внезапно заиграл новыми красками, и даже простая поездка в автобусе вылилась в приключение. Но спустя множество перипетий и забавных ситуаций, они все еще оставались лишенными своих способностей, и когда ближе к полуночи застряли в лифте дома, где жил объект, за которым Джесс следила, то им не осталось ничего, кроме как ждать ремонтника вдвоем в тесной кабинке. /// — Тебе ведь было хорошо со мной сегодня. — Не пялься на меня, — велела Джесс в своей грубоватой манере, игнорируя слова, произнесенные Килгрейвом. — Здесь только ты и я, на кого мне еще пялиться? — усмехнулся мужчина. — Признай, Джессика. — Что тебе больше не на кого здесь пялиться? — Что тебе было комфортно со мной, — невозмутимо поправил ее Килгрейв. — Угу, — хохотнула Джесс. — Особенно когда тот верзила разбил тебе нос. Или когда ты не мог понять, какого хрена в автобусе нужен билетик. О, или мое любимое — когда в кафе тебе принесли счет, а ты принялся возмущаться, что раньше такого дерьма не было. — Но раньше такого дерьма и правда не было, — рассмеялся и Килгрейв. — Весело было, да? — Да, — созналась Джесс, на мгновение потеряв бдительность. — Как думаешь, завтра все это реально закончится и мы ничего не вспомним? — Мне кажется, или в твоем голосе я слышу сожаление, Джессика? — Мне кажется, сукин сын, или ты пытаешься манипулировать моими чувствами даже без своих суперспособностей? — хмуро осадила мужчину Джонс. — А они есть? Чувства? — не желал униматься Килгрейв, и тут Джессику прорвало. Она никогда не думала, что скажет ему что-то подобное, не думала даже, что окажется так близко от него и при этом не будет жаждать прикончить его, но так ведь случилось. — Ты слишком хорош сегодня, понимаешь? — с затаенной горечью выпалила Джонс. — Мне мозги себе вышибить хочется от этого гребанного диссонанса! Я должна ненавидеть тебя, но мне так хорошо рядом с тобой. Что это? Сраный стокгольмский синдром, или у меня окончательно крыша поехала? Как я вообще могу думать о том, что ты меня привлекаешь, если я еще вчера была одержима мыслью убить тебя? — Может, и не была, — неожиданно мягко улыбнулся Килгрейв. — Может, ты просто убедила себя в этом, потому что в нашей реальности я злодей, который ужасно обошелся с тобой. — Раскаиваешься? — криво улыбнулась Джессика. — Кто знает, — призрачно отозвался Килгрейв. — Сегодня не только у тебя день сомнений, Джессика. Их молчание затянулось, и Джесс показалось, что воздух в лифте наэлектризовался. Все-таки, ее тянуло к нему — он был прав, тянуло всегда, и даже после всего того дерьма с внушением и использованием, где-то в глубине души ей было больно не от того, что он играл ею, словно кукловод, а от того, что он не испытывал к ней чего-то настоящего, глубокого. — Я всегда была для тебя… Кем? — порывисто спросила она, вцепившись Килгрейву в предплечье. — Ты же знаешь, что не просто игрушкой, — глухо отозвался он, и Джессика увидела свое отражение в его враз потемневших глазах. — Поклянись, — потребовала она с каким-то детским отчаянием, а в следующую секунду Килгрейв склонился и поцеловал ее. Вкус его поцелуя был потрясающим — впитавшем в себя всю горечь и страсть, всю ярость и веру, что пролегли меж ними. Вкус его поцелуя ошеломил ее настолько… Настолько, что она проснулась. /// Этого не может быть — вот что пульсировало в ее голове, когда Джессика распахнула глаза и рывком села в своей постели. В постели, в которой она была одна, к слову. — Что за гребанное дерьмо?.. — пробормотала она, спустила ноги с постели и уныло поплелась на кухню. Нет, она не собиралась варить кофе. Она испытывала колоссальную нужду глотнуть виски, потому что в голове ее теснились странные обрывки то ли сна, то ли воспоминания. Но разве может такой бред быть реальным воспоминанием?.. Тревожная трель телефона заставила Джессику вздрогнуть — она как раз пила виски из горла початой бутылки, — и облить себе всю майку. — Вот блядь… — пробормотала Джонс и, шаркая ногами, отправилась искать свой мобильник. Он обнаружился во внутреннем кармане куртки, вместе с фотографией, на которой… — Нет, — сказала сама себе Джессика. — Этого не может быть! Телефон продолжал звонить, и Джесс на автомате поднесла его к уху, ответив на звонок. — Ты тоже нашла ее? — напряженно спросил до боли знакомый голос на том конце. — Фотографию, на которой мы с тобой вдвоем? Джонс молчала, глядя, как безмятежно улыбается ей со снимка Килгрейв, и как она сама, небрежно облокотившись на его плечо, показывает в камеру язык — дурашливо, расслабленно. Это что, фото-будка на соседней улице?.. Это что, гребанная шутка?.. — Джессика?.. Голос Килгрейва вернул Джесс в реальность. Голос, в котором напряжение смешалось с какой-то мольбой — или же ей показалось? — Да, — отозвалась она. — Да, я здесь. И я тоже ее нашла. Нам… Кажется, нам нужно встретиться, Кевин. — Да. Нужно. Я буду ждать тебя в кафе, которое находится напротив того места, где сделан снимок. На самом деле, я уже жду тебя там. — А я, на самом деле, уже иду, — Джессика осознала, что давно уже натянула куртку и как была, в домашних штанах и старой футболке, шагает к выходу из квартиры. Уже оказавшись на улице, она вдруг осознала, что назвала его не Килгрейвом, а Кевином. По имени. И он не поправил ее. Что бы все это могло значить, черт побери?..