T e e n W o l f

— Ты бы хотел жить вечно? — спрашивает Элиот. Ллойд щурится на такое яркое солнце в таком промозглом весеннем лесу, наблюдает, как Элиот выпускает из арбалета стрелу, нервно прикусывает губу, отворачивается. — Вечно не получится, — глухо отзывается он. — Смерть не обманешь. Я точно знаю. В жизни Ллойда этой самой смерти в разы больше, чем самой жизни — его силы банши становятся все крепче, видения все чаще вторгаются в его и без того шаткий разум безо всякого предупреждения, и тогда любые попытки заглушить рвущийся из горла крик бесполезны. Смерть не обманешь, не отсрочишь — она просто приходит, когда приходит время, и зачастую считает своим долгом сообщить Ллойду о том, что она снова забирает кого-то. — Но если бы можно было, а? — настаивает Элиот, закладывая новую стрелу в арбалет и избегая смотреть на Ллойда. — Ведь хотел бы, да? Все хотят, Ллойд. — Я разве когда-нибудь хотел того же, что и все? — горько усмехается Мартин. — Зачем тебе вообще все усреднять? Почему для тебя это так важно, Элиот? — Потому что иногда мне очень хочется быть нормальным, — у Элиота глаза-провалы на слишком бледном лице, они не виделись почти две недели, потому что отец запер его в подвале, чтобы тренировать волю — у Арджентов под домом катакомбы, а во главе семьи чокнутые фанатики. Ллойд хотел бы помочь, да у него и у самого не все гладко. Мать, наверное, сдаст его в психушку — как бабушку когда-то. Ллойд в чем-то может понять ее: Натали Мартин просто страшно, она словно загнанный в угол зверек, день ото дня смотрит на сына и ждет, когда же с ним произойдет то же самое, что и с ее матерью. Когда он спятит настолько, что попытается покончить с собой. Ллойд ее понимает, но ему чертовски обидно — Натали Мартин не борется, даже не пытается. Она ждет, просто ждет критического момента, когда ответственность можно будет переложить на чужие плечи, а подругам соврать, что Ллойда отправили в дорогую и закрытую частную школу, обучение в которой в будущем поможет ему поступить в какой-нибудь дьявольски престижный колледж. Натали Мартин просто трусливая безвольная сука, которой плевать на своего сына — и вот как раз этого Ллойд понять не может. Как может быть мнение гребанных соседей важнее собственного ребенка. Так что, на самом деле, у каждого своя трагедия. Элиот рожден, чтобы стать супер-воином и убийцей. Убивать ему предписано всяких монстров, но на деле выходит, что монстры эти мало чем от самого Элиота отличаются — они так же живут, страдают, влюбляются, заводят друзей… Некоторые убивают людей, да, но таких Элиот пока встречал очень мало. Зато оборотень Скарлет — девушка, которую укусили против ее воли и которая ходит с ним в один класс — совсем не похожа на чудовище. Она не собирается никого убивать, ее интересует учеба, свидания, видеоигры, да что угодно, но точно не роль жертвы для чокнутых охотников, которые готовы убивать, не разбираясь. Элиот так не может — не может убивать своих друзей и знакомых, своих сверстников или своих пожилых соседей, которые оказались какой-то разновидностью перевертышей. Для него это дико, для него это страшно — он просто хочет слоняться по улицам после уроков в компании своего лучшего друга и заниматься обычной мальчишеской ерундой, а не метать ножи или сходиться в спарринге со своим отцом, который жалеть не будет, аргументируя это тем, что и нечисть в схватке отступать не станет. Они оба, на самом деле, прокляты по-своему — и Элиот, и Ллойд. Они были обречены всегда — еще до самого своего рождения, и скоро кто-нибудь из них сломается. Возможно, первым будет Ллойд — видения чужой смерти доконают его и он таки полезет в петлю, или наглотается таблеток на какой-нибудь вечеринке под видом, что просто хочет поймать кайф. Или первым станет Элиот — выстрелит в упор в лицо своему отцу, а затем пустит и себе пулю в лоб, потому что отец непременно заставит его убить Скарлет, но и этого ему будет мало, и он прикажет и с Ллойдом разделаться тоже… — Нам никогда не стать нормальными, Элиот, — нарушает затянувшееся молчание Мартин. — Ты же знаешь. Все предопределено. — Но помечтать-то можно, — хмыкает Элиот. Можно. Именно это их пока и спасает — вместе они могут мечтать.