Shadowhunters

Беспечность, которая овладевала Рафаэлем в присутствии Малии, беспокоила всех, кроме него самого. Саймон без конца твердил, что это безрассудство — проводить все свое свободное время с оборотнем, так и не научившимся держать себя в руках, прочие обитатели Дюморта исподтишка пытались высмеять эту его привязанность, и даже Магнус, который, казалось бы, должен был бы понимать его, как никто другой, так же выказывал беспокойство по поводу этой связи. — Ты воспитал ее так же, как и меня, — напомнил Рафаэль несколько раздраженно в ответ на очередное предостережение от Бэйна. — Разве не учил ты меня, кто каждая раса достойна уважения и каждая жизнь ценна? — Учил, — подтвердил Бэйн и несколько мрачно поинтересовался: — Но усвоил ли ты этот урок? Твое вампирское высокомерие, мальчик мой, ничто по сравнению с тем зверем, который живет в Малие. — У меня нет никакого вампирского высокомерия! — взвился Рафаэль недовольно. — Dios mio*, Магнус, я ненавижу, когда ты так говоришь! — Тебе стоит завести интрижку с кем-то столь же клыкастым и мертвым, как ты сам, — не унимался настойчивый Магнус. — Горячее сердце койота может сыграть с тобой злую шутку. Ты ведь помнишь, что укус оборотня способен убить вампира? — Так же, как и укус вампира способен убить оборотня, — парировал Рафаэль в ответ. — Я осознаю риск, Магнус. Малия мне не безразлична, и я не стану отступать лишь потому, что ты за меня переживаешь. — За вас обоих, глупыш, — вздохнул верховный маг Бруклина, в своей театральной манере закатив кошачьи глаза. — Как ты только не поймешь, что вы… — Как дети тебе, я помню, — нетерпеливо закончил за Бэйна Рафаэль и обнажил в нахальной усмешке крепкие белоснежные зубы: — А ты нам как отец… И надоедаешь точно так же, как любой родитель. Быть занудой тебе не идет. — Это я еще не подключил Алека в роли мамочки-наседки, — шутливо пригрозил Бэйн, Рафаэль притворно ужаснулся и оба рассмеялись. Обстановка была разряжена, но ситуация не была разрешена. * * * — Магнус хочет встретиться и поговорить со мной, — Малия в Дюморте смотрится до странности органично, хотя это место настолько вампирское, насколько хоть какое-нибудь место вообще может быть вампирским. Рафаэлю нравится, когда Тейт приходит сюда — она вписывается в его жизнь так правильно и так красиво, что ему кажется, будто до встречи с ней он и понятия не имел, каким ярким и удивительным может быть мир вокруг. Даже зловещий Дюморт кажется волшебным теперь, а все потому, что Малия обладает какой-то особой энергетикой, которой наделяет всё и всех вокруг. Животной энергетикой, да. — Я виделся с ним сегодня, — Рафаэль бесшумно скользит вокруг девушки-койота, ласково касается ее щеки кончиками пальцев, затем замирает рядом, обнимая. — Ничего особенного, просто он… Волнуется о нас. — О том, что я могу причинить тебе вред? — проницательно уточняет Малия и на ее губах появляется мимолетная горькая усмешка. — Что ж, он… — Он не прав, Мал, — мягко, но при этом совершенно безапелляционно возражает ей вампир. — Для меня ты не опасна. Я знаю тебя. — Боюсь, что Магнус знает меня лучше, Рафаэль, — теперь ее черед возражать, и Малия медленно качает головой, признавая простую истину: — И он прав. Я убила свою семью во время первого обращения, помнишь? Я рассказывала тебе это, и множество других историй, но ты всё пропускаешь мимо ушей, и твердишь, что веришь в меня. Магнус тоже верит, но он… Это он был тем, кто каждый раз смывал с меня чужую кровь и помогал вернуться к человеческому облику. Иногда на это уходили дни, а иногда — целые недели. — Все это в прошлом, — хмурится упрямый Рафаэль, не желая выпускать ее из объятий. — Я не позволю тебе вновь потерять себя, Мал. За секунду до поцелуя она теряет контроль — в глазах вспыхивают опасные звериные огоньки, клыки удлиняются, и взмах когтистой руки, уже больше напоминающей лапу, оставляет глубокие борозды на щеке вампира, который едва успевает отпрянуть. Магнус появляется более чем вовремя, чтобы силой своей магии сдержать девушку, одержимую внутренним койотом, от нападения на того, кто ей дорог. * * * — Мне так жаль, — повторяла Малия, содрогаясь от рыданий в отеческих объятиях Бэйна. — Я не хотела, Магнус, я не хотела, ведь я так люблю его!.. — Тише, тише, мой пирожочек, — бессвязно шептал Бэйн ее разные ласковые глупости, бережно поглаживая унизанными перстнями пальцами с готическим маникюром ее спутанные кудри. — Всё обошлось, я рядом, я не позволю ничему плохому случиться ни с одним из вас. Я ведь обещал тебе, помнишь, тыковка? Обещал, что буду рядом именно тогда, когда особенно тебе понадоблюсь. Я всегда держу свое слово. — Я едва не убила его, — шептала Малия до тех самых пор, пока слезы ее не высохли, а затем они с Магнусом долго разговаривали о чем-то вполголоса, и Рафаэль, который мерил шагами соседнюю комнату, словно загнанный в клетку дикий зверь, нашел в себе силы не подслушивать их, используя свой вампирский острый слух. Магнус и Малия были его семьей — вампиры тайно презирали его за это, считая, что он слишком мягкотел, раз испытывает привязанность к кому-то, кто не является частью народа Детей Ночи, но Рафаэлю было плевать на это. Магнус когда-то приютил его и буквально воспитал, оберегая от невзгод и жестокостей, и точно так же Магнус заботился и о Малии тоже, заменив ей семью, которую она потеряла. Полюбить Малию для Рафаэля оказалось так же естественно, как сделать свой первый глоток крови в своей новой не-жизни: иначе просто и быть не могло. Для Малии это было сложнее, но и она в конце-концов поддалась чувствам, ответила ему взаимностью, хотя ее и не оставлял страх того, что она может снова совершить нечто ужасное, что отнимет у нее и ее новую семью. Когда она вышла к Рафаэлю после разговора с Магнусом, вся бледная и отрешенная, то вампир с ужасом подумал о том, что сейчас Малия сообщит ему, что между ними все кончено. — Только не говори мне этого, — взмолился он, даже не решаясь подступить к ней, потому что видел, что Малия все равно не позволит ему сейчас обнять себя. — Рor favor**, Малия… — Мне нужно время, Рафаэль, — осипшим от рыданий голосом произнесла девушка-койот. — Дай мне его. Не знаю, сколько — возможно, я попрошу слишком много, и ты устанешь ждать, но я… Я не смогу приходить сюда вновь и постоянно думать о том, что жажда твоей смерти так же сильна, как и жажда твоих ласк. — Ты не можешь уйти навсегда, — потрясенно покачал головой вампир. — Ты не можешь решать за нас обоих. Лучше умереть от твоего укуса, чем проживать вечность, зная, что никогда больше тебя не увижу! — Мы еще увидимся, mi amor***, — пообещала ему Малия, печально улыбнулась на прощанье и покинула Дюморт, а он не смел остановить ее, зная, что лишь причинит ей еще большие страдания. — Я все еще здесь, мальчик мой, — сообщил Магнус, появляясь у Рафаэля за спиной. — Ты ведь не против, если я приготовлю тебе кровавый и алкогольный коктейль, чтобы несколько залечить душевные раны? — Лучше бы ты приготовил мне что-то, что заставит меня перестать хотеть сдохнуть, — разочарованно выдохнул вампир. — Она ушла… И, может быть, насовсем. — Она никогда не уходит насовсем, — хитро улыбнулся Магнус. — Дай ей время, как она и просила. Ну, и мне заодно: совершенно очевидно, что вы двое действительно влюблены друг в друга и я, как хороший папочка, должен что-то предпринять для вашего счастья. Пороюсь в своих гримуарах, смахну пыль со старых свитков… Быть может, найдется что-то, что обуздает ее кровожадного зверя. — О, так ты… — удивление и надежда на лице Рафаэля сменились возмущением: — Хочешь сказать, ты так можешь? Ну так и какого дьявола ты все еще не порылся в этих своих свитках и не обеспечил нам единорогов и радугу, вместо того чтоб читать мораль про опасность и невозможность нашего союза? — Никто не идеален, — с чувством собственного достоинства отозвался на это Бэйн. — Даже я, как бы нелепо это не звучало. Но главное ведь то, что все еще можно исправить, правда? — Тe odio!**** — эмоционально сообщил вампир, но в следующее мгновение уже заключил мага в крепкие тиски своих благодарных объятий. * Боже мой ** пожалуйста *** любовь моя **** я тебя ненавижу