AHS: MurderHouse, Asylum, Coven, FreakShow, Hotel, Apocalypse.

Донован не звонил ей уже три недели. Может, это было и к лучшему — его пагубная страсть поглотила его настолько, что он все чаще терял связь с действительностью и становился все более агрессивным. Наркотики. Кэролайн знала, что не сможет его вытащить. Под глазами у него пролегли тени такие глубокие, что сразу стало ясно — от них не избавишься, проспав положенные восемь часов, или даже в три раза больше. Эти тени были своеобразной меткой смерти — еще один штрих в изможденном облике, еще одно доказательство того, что долго он не протянет. Донован умрет, и ничего она с этим поделать не сможет. Да и черт с ним, ведь Донован больше не любит ее, хотя и продолжал утверждать обратное и говорил, что она — его единственная надежда на спасение. Но спасения не было — он выбрал героин, он пустил по своим венам отраву, он пропитался ею и отрекся от всего того хорошего, что было в его жизни. Отрекся от нее, от Кэролайн. Сам. Донован не звонил ей три недели, и Кэролайн Форбс уже смирилась с мыслью, что он умер в каком-нибудь грязном номере дешевого отеля от передозировки. На самом деле, ей давно стоило смириться с его смертью, ведь он умер еще много месяцев назад, когда впервые вколол себе героин. Но она продолжала верить, надеяться, бороться за него… Все оказалось напрасным. — Мы потеряли его, — сухим, надтреснутым голосом произнесла Айрис, мать Донована, которую Кэролайн продолжала навещать после его исчезновения. — Материнское сердце не обманешь, оно чует беду. Наш Донован мертв, детка. Кэролайн лишь молча протянула женщине носовой платок, чтобы та стерла слезы. Сама она давно уже перестала плакать. Телефонный звонок раздался ночью того же дня, когда Айрис сказала ей, что Донован мертв. Было глубоко заполночь, и настойчивая трель мобильника вкупе с вибрацией разбудили ее — Кэролайн кое-как разлепила глаза (она пила успокоительные на ночь вот уже пару месяцев как, поскольку с трудом засыпала) и нашарила на прикроватном столике телефон. Номер, высветившийся на дисплее, был ей не знаком. Даже то. что все ее эмоции были подавлены принятыми перед сном седативными, не помешало ее сердцу пропустить удар и затем пуститься вскачь. Интуитивно она сразу же поняла, кто звонит. — Алло? .. — голос ее звучал хрипло и как-то заторможенно, а стучащая в висках кровь вызывала чувство слабости и тошноты. — Кэрри? —, а вот голос Донована звучал так чисто и бодро, как много месяцев назад, задолго до того, как он стал принимать наркотики. — Кэрри, родная! Я разбудил тебя? Да и черт с ним, если так! — он рассмеялся, и смех этот был таким удивительным, прекрасным и ласкающим слух. что она невольно расплакалась. Донован давно уже перестал смеяться, и услышать его смех вновь, это было, словно окунуться в лучшие моменты прошлого. — Ты плачешь, малышка? — забеспокоился он. — Прекрати, вытри слезы! Я жив, со мной все хорошо, слышишь? Я снова в порядке! Ты не поверишь, но я в порядке! — Донован… — удалось выдавить девушке сквозь рыдания. — Донован, Донован, Донован… — Теперь все будет хорошо, я тебе обещаю! — запальчиво, быстро проговорил он. — Я завязал с наркотиками. У нас теперь будет новая жизнь. Ты, главное, ничего не рассказывай Айрис. Ей скоро позвонят, знаешь. Скажут, что я умер. Но это не так, это все ерунда. Просто так нужно, так лучше для нее. А ты, ты приезжай ко мне. А знаешь, прямо сейчас приезжай, сию минуту! Я познакомлю тебя с Графиней, ты понравишься ей. Она примет тебя так же, как меня. Записывай адрес. Ты слышишь меня? — Да, — всхлипнула Кэролайн и попыталась унять бьющую ее дрожь. - Да, Донован, я тебя слышу. Куда мне приехать? — Отель Кортез, — ответил Донован. — Запиши это. Отель Кортез. Скажи на ресепшен, что ты пришла ко мне. Только обязательно скажи, слышишь? Ты записала адрес? — Я запомню, — заверила его Кэролайн. — Отель Кортез. Когда она назвала адрес таксисту, тот взглянул на нее, как на сумасшедшую. Кэролайн на секунду даже показалось, что он откажется ехать, но водитель лишь пробормотал что-то о дьявольском месте и нажал на газ, чтобы провезти ее сквозь ночной город, прямо в объятия Донована. И смерти.