AHS: MurderHouse, Asylum, Coven, FreakShow, Hotel, Apocalypse.

Что-то было такое в Фэй Чемберлен. Ее хотелось убить. Сколько Тейт себя помнил, он только и думал о том, как вставляет холодное дуло обреза ей в рот — прямо между этих ебучих капризно изогнутых губ — и спускает курок. Ошметки ее мозгов были бы повсюду — на стене, на полу, на потолке. И у него на лице, да. Чтобы он мог высунуть язык и попробовать ее мозги на вкус — слизать эту мертвую блядь прямо с собственного лица: с собственного подбородка, с собственных губ. Это все она, это все Фэй была виновата, что он сошел с ума. — Однажды ты придешь с оружием в школу, Лэнгдон, — говорила она, меряя его с головы до ног уничижительным взглядом. — Ты, ебаный фрик. Однажды ты так устанешь дрочить дома на мои фото из соцсетей, что возьмешь пистолет из комода своей шлюхи-мамочки, производящей на свет уродцев, словно адский конвейер, и придешь убивать. Знаешь почему? Потому что ты тоже уродец. Даже хуже того, которого твоя мамаша прячет на чердаке. Хуже убогой Эдли. Ты уродец, который снаружи похож на ангелочка. Но мы-то с тобой, блядь, знаем, что внутри ты гнилой и жуткий! Тейт хотел возразить ей, хотел велеть ей закрыть свою мерзкую пасть, но не мог. Он думал о Бо, которого мама прятала от всех на свете, думал об Эдли, которую спрятать было невозможно, потому что эта ебучая безмозглая дрянь всегда находила способ ускользнуть из дома и кричать посреди улицы всякий бред, он думал о маме, и понимал — Фэй права. Мама каким-то образом разозлила кого-то там, наверху. Был ли это бог, или кто-то еще — Тейт не знал. Но мама была обречена производить на свет уродов — и он был одним из них. С гладкой кожей, с красивыми чертами лица, такой притягательный, приятный… И безнадежно сломанный внутри. Жуткий. Гнилой. Фэй видела это в нем — а он так старался это спрятать! Сотни и тысячи игл впивались в его измученный разум день ото дня, ночь от ночи. Он держался так долго, как только мог. Но его время вышло — и он сделал то, что было неизбежно. Когда Фэй встретила его в школьном коридоре в день икс, он пришел именно за ней. Только ради нее. — Какой удачный макияж, Лэнгдон, — с издевкой протянула она, когда Тейт нацелил ей оружие прямо в лицо. Все вокруг визжали и бежали прочь — это был маленький, скромный апокалипсис имени Тейта. Его триумф. — Давай, нажми на курок, — подначила Фэй, усмехаясь. — Ты же ради этого разрисовал свое нежное личико. Изображал маску смерти, чтобы испугать меня? Вот только я не боюсь, жалкий ты уебок. Ты не убьешь меня. Знаешь почему? Потому что ты меня любишь. Я напоминаю тебе о той мерзости, которую ты прячешь внутри себя. Я — твой единственный стоп-сигнал. Нажми на курок, Лэнгдон. Давай, маленький ты ссыкливый засранец! Ни один мускул не дрогнул на покрытом гримом лице Тейта. Он быстро, решительно отвел оружие от лица Фэй и широкими шагами направился дальше по коридору. Она смеялась ему вслед, когда раздались первые звуки выстрелов. Она никуда не ушла, когда он не глядя переступил через первый труп. Она наблюдала и одобряла. Тейт так и не узнал, что Фэй не существовало на самом деле. Она жила все это время лишь в его голове и на самом деле была стоп-сигналом. Стоп-сигналом, который его прогрессирующее безумие наконец смогло отключить, подобрав верный код.