AHS: MurderHouse, Asylum, Coven, FreakShow, Hotel, Apocalypse.

В шатрах, разбитых на границе Джупитера, было невыносимо жарко. Духота разлилась в воздухе, делая дыхание затрудненным, а движения — вялыми. Цирк уродов Эльзы Марс замер в час полуденного зноя — хотя обычно в лагере царит оживление: то и дело снуют туда-сюда Мип и крошечная Ма Петит, громкий голос Эльзы раздает бесчисленные указания, Бет и Дот распеваются и спорят о правильно взятых и фальшивых нотах… Но нынче жара стоит такая нещадная, что когда солнце стоит в зените, даже Эльза утомленно прячется в тень, чтобы обмахиваться веером из страусиных перьев и утолять жажду чем-нибудь обжигающе холодным. Джимми Дарлинг, более известный в цирке, как Мальчик-Лобстер, вышел из своего трейлера только ради того, чтобы отыскать мать — Этель слишком часто прикладывалась к бутылке в последнее время, и кто знает, не превысила ли она снова градус, и не уснула ли на самом солнцепеке. Мать иногда доводила Джимми до зубовного скрежета своей тиранией и гиперопекой, но, все же, парень любил ее — как мог, пусть редко и скупо проявляя свои теплые чувства и не жалея раздражения. Итак, бродя от шатра к шатру и выискивая мать, Джимми и наткнулся на Фэй — их личную ведьму. Фэй Чемберлен примкнула к Шоу Эльзы Марс совсем недавно — еще и недели не прошло. Джимми сразу отметил, как хороша она собой, но все не решался подойти и завести разговор наедине — на самом деле, Дарлинг обладал весьма привлекательной внешностью, но руки-клешни были реальной проблемой, когда речь шла о красивых девушках. Здесь, в цирке уродов, Джимми чувствовал себя обычным — не то, что во внешнем мире. Здесь, в этих шатрах, в трейлерах и в палатках, жили те, кто обладал изъянами всех мастей — и иные были гораздо более странными и мерзкими, чем клешни Дарлинга. Но Фэй словно бы не принадлежала к уродам — о, нет, ее прелестное лицо и точеная фигурка словно бы воплощали собою тот самый внешний мир, для которого Джимми был недостаточно хорош. — Знаю, о чем ты думаешь, глядя на меня, — проговорила Фэй, первой нарушив неловкую тишину, которая повисла между ними в липком на вкус воздухе. — Правда? — брякнул Джимми, слишком очарованный ее большими и так похожими на кошачьи глазами, что в голову ничего другого и не шло. — Думаешь, что я слишком хороша для этого места, — кивнула Фэй. — Думаешь, что я считают здешних монстрами. И тебя тоже. — А разве нет? — несколько нервно улыбнулся Джимми и осознал, что Фэй смотрит на его руки. Руки, которые он машинально спрятал за спину, при виде девушки. — Нет, Джимми, — произнесла ведьма медленно и, сделав небольшую паузу, прибавила: — Поверь мне, я не сужу чужие изъяны. Мой собственный куда страшнее. Магия однажды сведет меня с ума, потому что владеть ею — это словно иметь черную дыру в своей душе, которая разрастается с каждым днем и поглощает тебя. — Магия ли это? — только и спросил Джимми. Сам он не особенно верил в существование волшебства, да и слова Фэй о том, что она ведьма, пока никак не подтвердились — Чемберлен приняла в Шоу Эльза, основываясь на своих собственных решениях. Джимми видел уже сумасшедших — вера Фэй в то, что она обладает магией, могла быть проявлением шизофрении… Впрочем, шизофрения не сделала бы Фэй менее привлекательной для него. — Можешь мне поверить на слово, — кротко произнесла ведьма, и внезапно вокруг Джимми столбом взметнулось пламя, оно полыхнуло так яростно и так высоко, что даже скрыло от его глаз Фэй. Огонь исчез так же внезапно, как и появился, и перед Дарлингом предстала загадочно улыбающаяся Чемберлен. — Ты закричал, — сообщила она весело. — Правда?.. — выдохнул Джимми. Он начинал уже ненавидеть свое косноязычие. О, ну и верить в магию тоже, да.