AHS: MurderHouse, Asylum, Coven, FreakShow, Hotel, Apocalypse.

[Тейт вместо Нормана] Что-то есть такое в Тейте, что-то сокрытое глубоко-глубоко за ясными зеркалами его глаз, утопленное на самом дне его зрачков. Что-то темное, что-то пугающее. Что-то, от чего Эмму порой пробирает неприятная дрожь, холодящая затылок. — Он — особенный, мой мальчик, мой Тейт, — часто слышит Эмма от Нормы Бейтс, когда остается поработать в офисе отеля вечером, и она не может не согласиться. Тейт Бейтс в самом деле особенный — он словно не от мира сего, и порой это восхищает, а порой пугает девушку. Но независимо от тех эмоций, что вызывает в ней Тейт, Эма преданна ему — потому что любит. Любит со всеми его странностями, со всеми его комплексами — потому что Тейт удивительный и многогранный, непонятный и в то же время простой и очень близкий. Она — девочка, обреченная на смерть, привязанная к своему кислородному баллону, опутанная трубкой так же, как иные девушки украшены бижутерией. Она — большеглазая и красивая той нежной, особенной красотой, которая привлекает к себе внимание далеко не сразу. Эмма излучает свет — но свет этот видим далеко не каждому. Тейт, увы, ослеплен другим сиянием. — Брэдли Мартин сегодня со мной поздоровалась в школе, — сообщает он взволнованно, когда встречается с Эммой перед офисом мотеля. — Как здорово, — неловко улыбается в ответ Эмма, совершенно неосознанно откатывая за спину свой украшенный кокетливым бантом в горошек кислородный баллон. Словно бы это сделает ее нормальной в глазах Тейта. Словно поставит ее в один ряд с Брэдли Мартин. Но от баллона тянется трубка, и далеко его не откатишь. Тейт никогда не забудет, что Эмма больна. — Тейт, милый! Ужин готов, поторопись! — раздается голос Нормы, прерывая разговор. Норма Бейтс для Эммы — идеальная женщина и идеальная мать. Она всегда выглядит безупречно, и она так трогательно заботится о своем сыне — мать Эммы никогда не была и в половину такой же внимательной и чуткой. — Конечно, мама, — откликается Тейт и, бросив Эмме дежурную извиняющуюся улыбку, спешит по каменным ступеням вверх, к дому, где на крыльце его ждет его прекрасная мать. Эмма в тот момент еще не понимает, что сияние, которое заслонило Тейту всех прочих, исходит совсем не от Брэдли Мартин. Оно принадлежит его матери, Норме.