AHS: MurderHouse, Asylum, Coven, FreakShow, Hotel, Apocalypse.

— У тебя есть парень? — Такие вопросы все только портят, — вздохнула Вайолет, отодвигаясь подальше от Стайлза. Они сидели на его постели, обложившись комиксами, которые Стилински наконец откопал в одной из коробок, до которой его руки все никак не доходили после переезда. Почти месяц прошел, на минуточку. Ну, наверное, педантом его было назвать сложно — немного бардака и разрухи были ему куда как ближе по духу, нежели идеальный порядок или хотя бы ситуация, в которой он знал бы, где у него что лежит. Вайолет, пожалуй, в его комнате ориентировалась даже получше, чем сам Стайлз. Да и во всем доме, вообще-то. — Обычный вопрос, — фыркнул Стилински. — Я же не пин-код от твоей карты прошу. — У меня нет карты, — улыбнулась Вайолет как-то странно, но Стайлз уже к этому привык: она вообще была немного странной, эта Вайолет. — Но будь она у меня, я бы скорее сказала тебе пин-код, чем стала бы обсуждать с тобой моих парней. — У тебя какой-то пунктик насчет парней, или вообще личного? — не унимался Стайлз. — Потому что, знаешь, все это конечно забавно, но мы вроде как друзья, а я все еще знаю о тебе примерно ни хрена. — Ты знаешь мое имя, — напомнила ему Вайолет флегматично. — И даже фамилию. Это уже немало. — Еще возраст, угу, — подыграл ей Стайлз ехидно. — Но ты скрываешь даже то, в каком именно доме по соседству ты живешь, и мне это начинает казаться уже не прикольным, и даже не странным… — Думаешь, у меня с головой проблемы, да? — на этот раз улыбка Вайолет показалась ему даже несколько польщенной. — Ну, может оно так и есть. Да ты и сам не лучше. Ты же не вызвал копов, когда впервые меня тут увидел. Ты же сам стал меня привечать. — «Привечать», — повторил Стайлз, состроив забавную мину. — Что за слово дурацкое… — Нормальное слово, — пожала худыми плечами Вайолет и потянулась к сигаретам, лежащим на прикроватном столике. — Мне оно нравится. Будешь? — Нет, — отозвался Стайлз, глядя, как девушка щелкает зажигалкой и втягивает сизый дым. — Я все еще противник курения. — Ты мне нравишься, — заявила Вайолет очень серьезно, и Стайлз не стал уточнять, из-за чего именно. Это не имело особого значения, на самом деле. Вайолет тоже ему нравилась, и спроси его кто-то, по какой именно причине, он мог бы назвать с десяток и вместе с тем ни одной. Бикон-Хиллз остался далеко позади, вместе с его сверхъестественными обитателями и бесконечными патовыми ситуациями, и Стайлз был благодарен отцу за то, что Ноа Стилински увез его оттуда: после того, что сделал со Стайлзом Ногицунэ, невозможно было оставаться самим собой там, где ты был монстром. Переезд был попыткой реабилитации, попыткой начать жизнь с чистого лица, и пока Стайлзу это удавалось: по крайней мере, он считал, что справляется. Отец нашел работу, сам Стайлз пошел в местную старшую школу, это был его выпускной год и он планировал сконцентрироваться на учебе, потому что в дальнейшем собирался поступать в школу ФБР и его результаты должны быть не просто хорошими, они должны быть блестящими. Да, у него были амбиции — даже после всего того дерьма, которое он пережил. Вайолет Хармон появилась в его жизни так легко и просто, словно всегда была ее частью. Это был третий день в их с отцом новом доме, и Стайлз просто обнаружил ее в своей комнате — она разбирала коробку с его наградами за отличную учебу и подобным хламом, и на вполне резонный вопрос, кто она такая и что здесь делает, спокойно ответила: — Я Вайолет. Вайолет Хармон, и я здесь живу. Конечно же, Стайлз рассудил, что бледная девочка с грустным лицом и с не по годам мудрой, знающей усмешкой, живет по соседству: например, вон в том доме напротив, который выглядит настолько уныло и мрачно, что его обитатели наверняка обожают пробраться в дома к соседям и помогать им с распаковкой вещей. Он бы и сам сбегал к соседям, живи в таком доме. В общем-то, у него и мысли не возникло прогнать ее — Стайлз предпочел завести с ней что-то вроде дружбы. Вайолет была одного с ним возраста, но в школе он ни разу ее не видел. — Я на домашнем обучении, — отмахивалась она и разок даже показала испещренные шрамами запястья, на которые обычно старательно натягивала рукава неизменно длинных и черных кофт. — Видел это? Я фрик, суицидница. Это давно в прошлом, но кому докажешь? Домашнее обучение предпочтительнее травли. Стайлз не мог с этим не согласиться. Новый дом ему нравился — нравился так же безоговорочно, как нравилась Вайолет, потому что было в этом доме что-то, что делало его особенным. Дом словно жил своей собственной жизнью — особенно по ночам. Он полнился неясными, тихими звуками, порой в коридорах и отдаленных комнатах чудились негромкие голоса, и вещи то и дело оказывались не на своих местах… — Тебя это не пугает? — с интересом осведомлялась у него Вайолет. — Я видел вещи и пострашнее, — честно отвечал ей Стайлз и безмятежно улыбался. Возможно, все дело было в ублюдке Ногицунэ, который отравил его разум и тело — Стайлз разучился бояться, и осознал это лишь тогда, когда стало уже слишком поздно. Мальчишка, сжимающий в руке кухонный тесак, был белокур, в меру смазлив и хорош собой. Такие нравятся девчонкам — всем без разбору. Отчаянные. Безумные. Глаза у него были страшные — со зрачками такими черными, что казалось, будто на тебя глядят две адовы пропасти. — Помнишь, ты спрашивал у Вайолет, есть ли у нее парень? — прошелестел мальчишка. — Да, — так же тихо ответил ему Стайлз. — У нее никого нет, — с поразившей Стилински горечью произнес мальчишка. — Но и тебе никогда не стать для нее кем-то. Несколько ударов в грудь ножом — Стайлз даже не почувствовал боли, только удивление и какое-то оцепенение, а потом он просто уснул, а когда наутро открыл глаза в своей постели, то Вайолет тащила из-под него окровавленную простыню с хмурым выражением лица. — Гребанный Тейт… — проворчала она. — Эй, что происходит?.. — только и спросил Стилински, а Вайолет на мгновение закусила губу, но затем ответила: — Ничего особенного: в этом доме это обычное дело. Но мне жаль, Стайлз. В конце-концов, это моя вина. Мне не стоило с тобой общаться. Жаль твоего отца… Нам или придется показать ему твое тело, или позволить кому-то из жильцов убить и его тоже, чтобы он смог остаться с тобой. Его судьба зависит от степени твоего эгоизма, приятель. — Показать мое тело?.. — Стайлз ощупал свою грудь, и они были там: раны от удара ножом, раскрытые, рваные, с бескровными краями, и он лежал с полузасохшей луже крови, которая принадлежала ему, и никому больше. — Поверить не могу, что ты все еще меня не загуглил, — невесело улыбнулась ему Вайолет. — Сделай это сейчас, Стайлз. И заодно посмотри что-нибудь о Тейте Лэнгдоне. Статьи, замелькавшие на экране его лэптопа, были одна страшнее другой — но Стайлз не был напуган ни одной из них. Нет, скорее поражен — тем, что в самом деле не проверил раньше. Тем, что умер и даже не понял этого. Тем, что не особенно-то и расстроен этим фактом. — Значит, покажем ему тело? — Вайолет щурилась на послеобеденное солнце. Они со Стайлзом сидели на ступенях Дома и лениво переговаривались — словно это был самый обычный денек. — Иначе никак, — подтвердил Стайлз. — Не хочу, чтоб он оставался здесь. Не хочу, чтоб он тоже умер. — Но Нора Монтгомери вполне себе симпатичная женщина, — вставила Вайолет. — Может, они могли бы… — Папа должен уехать. — Ладно, — не стала больше спорить девушка и потянулась к лежащим рядом сигаретам. Выпуская дым сизым облаком в жаркий послеполуденный воздух, она по привычке спросила: — Ты будешь? Стайлз взял сигарету из пачки и чиркнул зажигалкой — когда ты мертв, то как-то глупо быть поборником здорового образа жизни.