Под кожей

Но его мучили и вопросы. — Они видели. Да? И Драко? — совсем тихо, желая провалиться сквозь землю. — Нет, Гарри. Лишь только результат. Я не любитель устраивать шоу. Хотя этот ублюдок Сивый очень хотел поприсутствовать. А Драко вернулся домой, он знает, что со мной лучше не спорить. — Он больше всех… Больше всех… Издевался надо мной. Оборотень… Животное…- губы Гарри дрогнули. А потом он собрался на сколько хватало сил, крепко сжимая кулаки. — И все же — сколько, Люциус? Я же могу это знать? Могу задавать вопросы? — глухо, не поднимая головы. — Можешь. Я не собираюсь относиться к тебе, как к вещи. А дальше прозвучала сумма, от которой у Поттера расширились глаза и он уставился на хозяина дома. — Так много…- едва слышно, понимая, что никогда не сможет вернуть подобную сумму. — Реддлу нужны деньги. Я дал, — недобрая ухмылка скользнула по красивым губам, и Гарри осознал, что Малфой что-то задумал. — Ну и округлил, чтобы уж наверняка. — Наверняка что? — Тебе не говорили, что некоторые вещи порой лучше не знать, Гарри? По-моему ты проголодался. Но Поттер вновь упрямо поджал губы и с вызовом посмотрел на Малфоя. — Я им сказал, что не желаю пользоваться мальчишкой, в которого наспускали до меня. Охнувший и побагровевший, он уткнулся носом в тарелку, желая испариться. — Жаде! Все еще красный, как перезрелый помидор, Гарри покосился на появившуюся, низко поклонившуюся, негритянку. — Жаде великолепно готовит. Я привез ее с собой, как и Али. — А домовики у тебя есть? — Конечно. Малфой щелкнул пальцами, и два домовых эльфа низко поклонились хозяину дома и Гарри. — Еще один принадлежит Драко, — отпуская жестом ушастых созданий. Неугомонный Поттер снова открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но расторопная Жаде уже ловко поставила на стол блюдо с мясом, овощи, закуски, и вновь поклонившись, как-то незаметно исчезла. Али наполнил бокалы и Гарри отпил глоток превосходного красного вина. Аромат мяса щекотал ноздри, румяная корочка вызывала слюноотделение, и он покосился на Люциуса. — Гарри, ешь. Все вопросы потом. — Можно только Али не будет стоять у меня за спиной. Мне не по себе, — шепотом, словно стесняясь, что слуга может услышать его слова. — Рабы всегда так стоят. Али будет присматривать за тобой, ухаживать, — невозмутимо ответил Люциус, подкладывая Гарри самые аппетитные кусочки мяса. — Рабы? Али раб? — нервно сглатывая слюну. — Это ужасно. Ты… ты… Малфой хмыкнул: — Он, как и Жаде, как садовник, как домовики — моя собственность. Я могу их продать, лишить жизни. Но, естественно я не собираюсь этого делать. Они дорогие, умелые и очень ценные. — Ты зверь, Малфой. Я понимаю, почему о тебе ходят такие слухи… Выслушав эту тираду, Люциус неспешно отпил вино из бокала и произнес: — Али, ты хочешь быть свободным, пойти на все четыре стороны? Заботиться о себе самостоятельно? Гарри предлагает тебя отпустить. Видимо, ты ему не понравился и он решил избавиться от тебя таким способом. Отпустить и позабыть о тебе. А то, что ты останешься без крыши над головой, без защиты, будешь голодать — это видимо его особое чувство проявления так называемого сострадания. Ну так, что, Али? Ты хочешь уйти? Сконфуженный Поттер смотрел на усиленно мотающего головой раба. — Так что, может, тебе не стоит считать меня зверем? Ты видишь только черное и белое, — делая еще один глоток вина. — Почему Али молчит? — У него урезан язык, — буднично, словно не замечая, как Поттер ойкнул и прикрыл себе рот ладонью. — Этот плут баловался черной магией без ведома хозяина. Его приговорили к наказанию — удары плетьми, подрезание языка, лишение одной конечности. Поттер сдавленно пискнул и посмотрел на невозмутимого Али. — Я решил, что мне нужен раб с двумя руками и перекупил его, после приведения в исполнение двух первых пунктов. Али великолепен. У него много полезных навыков. Он моя ценнейшая собственность. Али несколько раз поклонился господину и вновь встал позади юноши. С трудом переваривая информацию, Гарри сидел не поднимая глаз на Малфоя. « Я, значит, тоже… Тоже… Ошейник, браслеты. Дорогой, ценный, но раб…» И не выдержав, он всхлипнул, комкая салфетку. — Я ведь тоже? Тоже? Да? Зачем ты нацепил на меня ошейник с браслетами? — озвучивая свои мысли. — Гарри, ешь, пожалуйста. Тебе надо нормально питаться. Все разговоры потом. Я не позволю тебе морить себя голодом. Мы это уже обсуждали, -давая понять, что ему не следует перечить. Едва слышное урчание в желудке заставило порозоветь притихшего юношу. Ароматы еды дразнили, безжалостно наполняли рот слюной, и Гарри послушно принялся за еду. И лишь когда подали фрукты, он вновь поелозил на стуле, раздираемый желанием задавать новые вопросы. Один ему не давал покоя, и Гарри тихо спросил: — А Драко… Он… Тоже будет здесь? С нами. Ему очень не хотелось, чтобы Малфой-младший вновь разглядывал его, как десерт, раздевал взглядом… — Нет. Пока нет. Тебе надо освоиться в моем доме. И за столом мы пока будем вдвоем. К тому же, Драко скоро уезжает к матери. — Значит, мне можно выходить из спальни? — косясь на обожаемые персики. Спелые, сочные, с едва видимым пушком... — Тебе можно ходить везде. За ворота ты все равно не сможешь выйти. На половину Драко не думаю, что тебя потянет. В библиотеке много книг. Тебе будет интересно. А Али покажет бассейн. — Ты меня не выпускаешь, но разрешаешь ходить везде. На мне ошейник… Я тебя не понимаю, Малфой, — путаясь в мыслях, розовея под пристальным взглядом платинового красавца. — Ошейник, чтобы ты не натворил глупостей. И съешь наконец персик. Ты заработаешь косоглазие. Но угоститься любимым фруктом не удалось — пронзающая боль, обжигающая боль внезапно «сжала обручем». Она растекалась по вискам, спускалась к затылку, и страдалец обхватил голову руками, чувствуя подкатывающую тошноту. Малфой мгновенно среагировал и накапал в стакан с водой заранее приготовленное зелье. — Пей. Тебя накачивали отвратительно сваренной дрянью. Возможны головные боли, слабость еще долгое время. Плохо соображающий Гарри покорно выпил коричневую жидкость, поданную Али и поморщился от отвратительного привкуса во рту, тем не менее замечая, как перед глазами проясняется. — На вкус ужасно, но помогает сразу, — заметил Люциус. — Уже лучше? — Да, действительно, отпустило. — Пойдем в спальню, - вставая из-за стола и не сводя с Гарри пристального взгляда. « Мерлин… Сейчас… И можно хоть обкричаться… Никто не услышит…» — Гарри, перестань трястись. Тебе надо отдохнуть. « Отдохнуть… Вот что он имеет в виду?» — Я жду. И взволнованный Поттер поплелся за Люциусом, надеясь, что его не будут принуждать и грубо брать. И, подхватив блюдо с фруктами, верный Али поспешил за своим хозяином. В спальне Люциус вальяжно развалился в кресле, не сводя взгляда со стушевавшегося и забравшегося с ногами на постель Поттера. « Смотрит, как кошка на мышь… И Али отпустил…» И он нервно дотронулся до браслетов и задал новый вопрос. Вопрос, также интересующий. И желая, чтобы Малфой наконец перестал на него так смотреть. Смотреть, как на лакомство. — Что это за надписи? На браслетах и здесь, — касаясь пальцами золота вокруг шеи. — Он не позволит тебе покинуть территорию. Не позволит причинить вред себе, мне, — не сводя взгляда со светлой кожи шеи, смущая Гарри, наблюдая, как он теребит ткань шаровар. — Как я уже говорил-тебе очень идет такая одежда, — глубоко, бархатно-низко. Поттер шумно втянул носом воздух, чувствуя, как дрожит каждый нерв. — И все? Не верю тебе. Что это? Эти надписи не просто так. — Ты уверен, что хочешь знать? Решительный кивок. Люциус пересел в кресло поближе, а Поттер «отъехал» на другой конец ложа, в глубине души понимая, что если Малфой захочет, то просто возьмет его, не обращая внимания на попытки сопротивления. Неизвестное заклинание и Гарри почувствовал, как его руки и ноги прочно сплели невидимые оковы. И он забился, как мышонок в ловушке. — На гениталии строптивых рабов одевают дополнительные приспособления — они не причиняют сильного вреда ценному товару, но заставляют подчиниться, — уже «отпуская» побледневшего Гарри. — Эти браслеты, ошейники — они позволяют хозяину самому регулировать силу натяжения, растяжки… На Востоке знают толк в таких вещах. А если попробуешь перелезть через ограду, то будет так… И Поттер схватился за ошейник, чувствуя, как он сжимается. Едва-едва, но этого ему хватило понять, что Люциус Малфой не бросает слов на ветер. И снова свободное дыхание и взгляд хозяина дома… — Я не хочу найти твой обезображенный труп. Потому как ты сейчас слаб, лишен магии, и тебя легко поймают люди Реддла. И думаю, до тебя наконец дошло, что я был прав, предостерегая тебя. Объясняя, что не стоит влезать, куда не следует. Я понятно выражаюсь? Надеюсь, ты не будешь совершать попыток бегства, — разрезая персики призванным ножом, и выкладывая их на блюдо, стоящее на небольшом столике. И уже нависая над Гарри, наблюдая, как учащенно он дышит, проводя кончиками пальцев по губам, шее, спускаясь ниже… — Я не собираюсь тебя мучить, но самовольничать не позволю. А теперь отдыхай. И перепуганный Гарри остался один. Остался один, чувствуя неимоверную слабость во всем теле. От сытного обеда и выпитого вина навалилась сонливость, и Поттер прилег на подушку, вспоминая прикосновения Люциуса Малфоя.