Под кожей

Когда Гарри проснулся, за окном уже наступил вечер. Выпитое им накануне зелье, помимо оздоровляющего эффекта, видимо, еще содержало ингредиенты, успокаивающие нервную систему, и он чувствовал себя не так взвинчено и тревожно. Он повозился на постели и перевернулся на живот, вновь вспоминая глаза цвета стали. Глаза Люциуса. Люциус… Поттер вздохнул, перекатился на спину и закинул руки за голову, погружаясь в воспоминания. *** Гарри сразу понял, что Малфой не просто так стал чаще появляться на квиддиче. Он буквально кожей чувствовал взгляд красавца. Но связываться с Малфоем… Никогда! И Поттер проходил мимо Люциуса, презрительно поджав губы. Ему хватало и его сына. Вполне. Избалованный матерью и привыкший получать все, что хочется, Драко почему-то решил, что Гарри Поттер с радостью воспримет его неловкие, но весьма настойчивые заигрывания. Попытки зажать и нагло облапать изящного, соблазнительного, но не идущего на поводу гриффиндорца заканчивались неудачей. Раздосадованный Драко сжимал кулаки, срывался на Креббе и Гойле и продолжал мечтать трахнуть зеленоглазого ловца снитча. И когда в конец обнаглевший Малфой-младший хлопнул Поттера по округлым ягодицам, так сексуально обтянутым светлой тканью штанов для игры в квиддич, то получил увесистую оплеху. А потом была драка. Настоящая, злая. И лишь появление директора школы, профессора Флитвика, суровой Минервы МакГонагалл в сопровождении Люциуса Малфоя, остудило встрепанных юношей. — Я еще отымею тебя, Поттер, — на ухо, едва слышно. И получивший фингал слизеринец поспешил в школу под ледяным взглядом отца. А взъерошенный Поттер зло фыркнул и окинув взглядом Люциуса, теперь не сводившего с него глаз, отправился в сторону поля, чтобы привести мысли в порядок. — Что у вас произошло? Люциус подошел совершенно незаметно к Поттеру, отдыхавшему под огромным дубом. Этот вопрос застал его врасплох, и он почему-то порозовел. Он давно признался себе, что Люциус Малфой интересный мужчина. Очень. И дело было не в красоте, было в нем что-то, что заставляло вновь и вновь желать ощутить на себе проницательный, глубокий взгляд. И Поттеру это не нравилось. Не нравилось испытывать непонятную гамму чувств. От Малфоя исходила опасность, сексуальность, неприкрытая властность. Да, ему это все решительно не нравилось. Хватит с него Драко. Все эти стычки со слизеринцем, его подколки… Ну уж нет… И он изо всех сил противился непонятному волнению, которое охватывало его при встрече с Люциусом Малфоем. — Ничего. Прошу извинить меня, сэр, но мне надо идти, — делано холодно, желая оказаться подальше от платинового искусителя. И он резко поднялся, чтобы уйти. И снова этот взгляд… И Поттер почему-то не посмел отпихнуть Люциуса, прижавшего его к дереву. Не посмел сопротивляться поцелую. Чувственному, вызывавшему дрожь в теле. Мужской поцелуй. Мужская сила, исходящая от Люциуса. Это был коктейль из страсти, желания… И лишь невероятным усилием воли Поттер снова вернулся с небес на землю. «Это же Малфой… Они все одинаковы. Хотят игрушку и берут» И он вывернулся и чуть ли не бегом рванул в школу. И далее пересекаясь с Люциусом, что-то в ответ шипел на предостережения, нервно сглатывая, шипел, что никогда не ляжет под Малфоев. И пусть его Драко даже не мечтает. Что было потом, не хотелось вспоминать. А ведь он мечтал стать знаменитым зельеваром, а вместо этого попал в ловушку политических интриг. *** « Малфой вскользь сказал, что Дамблдор сгинул» — как-то неожиданно злорадно для самого себя подумал он. А затем потер виски и посмотрел на браслеты. Его вновь охватила злость на Малфоя. Даже не злость, а досада. Досада на сложившуюся ситуацию, на то, что он теперь принадлежит Малфою. И вместе с тем он понимал, что тот оказался прав. И снова вспомнился поцелуй под многовековым дубом. Вспомнилось, как упирался пальцами в мягкий мох, покрывший ствол древа, чувствуя запретное, но сладостное томление. Вспомнились недавние прикосновения Люциуса. К губам, шее… И он вновь перекатился на живот, уткнувшись лицом в подушку. А чуть позже, так и не разобравшийся в своих чувствах, сидел в кресле и неспешно откусывал душистую мякоть персиков, нарезанных Люциусом Малфоем.