Диктатор

      Уж не знаю, кто, зачем и почему приставил ко мне этих по-аристократически топорных соглядатаев, но отделаться от Эрни Макмиллана и Джастина Финч-Флетчли со дня открытия (он же и день очередного закрытия) дуэльного клуба стало практически нереально. Постоянно то один, то другой, а то и сразу оба терлись около меня. Пасли так плотно, что даже в туалет сопровождали. Да что там туалет, даже на отработки! Но надо отдать должное: ребята по-хаффлпаффски оказались верными. Даже предложили помощь. Что делается-то в мире?       Между тем уже чуть больше недели я занимался приборкой около туалета Плаксы Миртл. Та опять в слезах и истерике напустила воды, которая затопила не только непосредственно туалет, но и, частично, ближайший коридор. На этот пост я просто напросился у Филча, и тот легко пошел мне навстречу. По нескольким причинам, главной из которых было то, что видеть кого-то постороннего возле места окаменения его любимой кошки завхоз не желал. А я как бы уже и не очень посторонний…       Отработки проходили… весело. Как и положено в Хогвартсе во время отработок, магией я не пользовался совсем. Все проще и примитивнее: обычной тряпкой, как в маггловском прошлом, я собирал воду в деревянное ведро. Когда там накапливалось много, я заходил в туалет и выливал воду прямо в переполненный умывальник. Частично вода уходила по трубам, частично — выливалась обратно на пол. Далее я шлепал по залитому по щиколотку полу за дверь, ставил ведро на пол, брался за тряпку и процесс начинался сначала.       Логика и полезность? Да ладно?! Классический армейский принцип в действии — "копать отсюда и до обеда". Тут нет логики — есть наказание.       Зачем мне эти "галеры"? Все очень просто. После того, как очередной неудачник заканчивал работу и уходил, в туалет прокрадывалась Гермиона Грейнджер. Вот казалось бы, зачем девочке идти в женский туалет с таким видом, будто собираешься творить что-то запретное? Тут любой бы задумался, даже самый невнимательный: что же такого секретного в том туалете?       А секретного: "их у нас есть". В углу туалетной комнаты, на не заливаемом водой невысоком постаменте, на треноге, под которой горел поддерживаемый магией вечный огонь, стоял котелок с заготовкой оборотного зелья. Естественно, даже приближаться к вареву, со своими сложными отношениями с зельеварением, я не стал. Так, поглядел издалека — что-то варится, убедился в верности канона и стал ждать удобного случая.       Ожидание мое не затянулось. Через трое суток, как-то днем, после уроков, я заметил важную для канона заучку-гриффиндорку, пытающуюся этак незаметно, и потому привлекая к себе всеобщее внимание, оторваться от группы студентов. Я изо всех сил рванул к туалету Миртл, решая этим сразу две задачи — и Грейнджер опередил, и от наблюдателей-хаффлпаффцев оторвался.       Быстро забежав в туалет, я увидел там нежелательного свидетеля. Сегодня тут паслась нематериальная охранница. Изгнав ее порыдать экзорцизмом "Прыщавая и некрасивая девчонка, с которой никто никогда не будет дружить, даже такой жирный мальчик, как я", — я спрятался в заранее подобранной туалетной кабинке в противоположной стороне от эрзац-класса зельеварения.       Вот послышались шаги, которые я тщательно считал. По количеству вроде бы совпало, но на всякий случай я тихонько открыл дверь и склонился головой к мокрому полу. Подобрав, чтобы не замочить, съехавшую на грудь мантию, я убедился, что ноги стоят в дальней кабинке. Той самой дальней кабинке. Уж очень мне не хотелось оказаться в неприятной, мягко говоря, ситуации, помешав девочке справлять свои естественные нужды. Что обо мне тогда подумают окружающие? И кем будут считать после? Такие яркие ярлыки клеятся однажды, но пристают намертво и остаются на всю жизнь. Тихонько подкравшись, я открыл заранее мною же смазанную дверцу и произнес, шипением подражая Снейпу:       — Очень интересный состав, не так ли, мисс Грейнджер?       Честно говорю, глядя на то, как в ответ высоко подпрыгнула Гермиона, я мысленно дал себе хорошего пинка. От такого приветствия можно было и копыта откинуть, или хотя бы в обморок упасть. Ага! Представляю себе картинку: я стою, склонившись над бездыханным телом одноклассницы (она просто в обмороке), в руках у меня палочка (с помощью которой я собираюсь привести болезную в сознание выученным на каникулах ренервейтом), а дело все происходит в женском туалете (рядом с которым до этого нашли первую жертву). Что, глядя на эту композицию, скажет любой преподаватель или старшекурсник? Только одно: "Ступефай! Мордредов наследник! Вот ты и попался!" Бр-р…       К счастью, у Грейнджер оказались либо крепкие, либо хорошо тренированные нервы. Она тут же обернулась, с облегчением увидела, что потревожил ее простой одноклассник, и бросилась в ответную атаку.       — Это женский туалет, Крэбб! Что ты здесь делаешь?       — Промахнулся дверью. Как вы думаете, мисс Грейнджер, что станет с котелком, если я туда брошу, ну, хотя бы пару листиков мандрагоры, которую мы пересаживали на прошлом уроке гербологии?       — Нет! — Грейнджер наставила на меня палочку.       — Нападете на меня, мисс Грейнджер?       — Если ты сейчас же не уберешься прочь, то клянусь, я оглушу тебя. А учителям я скажу, что ты…       — Испортил вот это зелье? Конечно! Я даже отпираться не буду. Так и скажу при всех деканах, что я случайно испортил варимое гриффиндорцами зелье, в состав которого входит шкура бумсланга. — Гермиона чуть опустила палочку. — Вы ведь достаточно уважаете разумность профессора Снейпа, не так ли? Сколько, по вашему мнению, уйдет у него секунд на то, чтобы соотнести воровство… Не кривитесь, мисс, воровство — именно так это называется на языке закона… Так вот, сколько нужно времени, чтобы соотнести воровство довольно редкого реагента из его запасов, которые он, кстати, покупает на свои деньги, и некую студентку-второкурсницу? С Гриффиндора. И что он после этого со всеми вами сделает? Простое отчисление в таком случае будет невероятной удачей.       — Откуда ты знаешь…       — Тебе бы следовало аккуратнее выбирать сообщников. Некто особо рыжий об этом разве что посреди Большого зала не орал во весь голос. Я уж не говорю о лестницах, следующий пролет которых не просматривается! В другой раз, когда захочешь собрать что-то вроде подпольного кружка, придумай меры конспирации гораздо серьезнее, чем сейчас. Или хотя бы проштудируй на каникулах маггловские брошюры в области подпольной работы. Например, ирландские.       — Хорошо, Крэбб, — Грейнджер убрала палочку. — Зачем приперся?       — Как грубо, мисс Грейнджер.       Гермиона поморщилась, потом вздохнула, натянула на лицо совершенно пластмассовую улыбку, сделала подобие реверанса в мантии и произнесла:       — Мистер Крэбб, не будете ли вы так любезны и не просветите ли вашу вежливую, но любопытную и нетерпеливую слушательницу, какой именно интерес у вас к ней? — Посреди туалета это смотрелось феерично. Обязательно солью в омут памяти!       — Чудесно. Просто чудесно. Вы очень способная, мисс Грейнджер, вам это кто-нибудь говорил? Способная в обмане. Еще бы чуть-чуть поменьше искусственности, и Слизерин с гордостью принял бы вас в свои ряды.       — Ах! Вы так добры, мистер Крэбб. А теперь, — Гермиона прекратила валять дурочку и впилась в меня взглядом, — хватит ломать комедию! Говори, что ты хочешь от меня?!       — Мисс Грейнджер. Я могу дать вам слово, что не буду вредить вашим шедеврам в области зельеварения. Как и никому не расскажу про то, что узнал о вас и… некоторых несамостоятельных перемещениях неких реагентов. Если, конечно, меня не спросят в суде. Но не буду я и помогать тебе. Вам. Устраивает такая формулировка?       Грейнджер подумала и согласно кивнула.       — Что ты хочешь взамен? — осторожно спросила она.       — О! Ничего серьезного. Не уделите ли вы мне часть своего времени для обсуждения новостей, публикуемых в газетах?       — Что?       — Пойдем, говорю, поболтаем на политические темы.       — Э… И все? Ты даже не спросишь, зачем нам оборотное зелье?       — Да. И еще раз "да" на второй вопрос. Мне это неинтересно. Наверняка какое-то гриффиндорское безумство.       — Хорошо. Тогда я согласна.       Мы покинули туалет и пошли на улицу. Там, в увитом плющом внутреннем дворике, мы уселись на скамейку. Я достал из кармана сложенную много раз газету, которую за одну броскую статью стянул из нашей факультетской гостиной, и протянул девочке, указывая пальцем на интересующий меня абзац.       — Мисс Грейнджер. Вы, несомненно, имеете великолепный разум, уже в этом возрасте отточенный как клинок опытного бретера. Для начала, скажите, как, с академической точки зрения, вы оцениваете фразу из официальной министерской газеты "Ежедневный пророк": "…Сейчас прогрессивная часть магического сообщества пытается бороться с пережитками феодальных времен, также называемых статусами крови…"? Какие выводы вы можете сделать из этого?       Гермиона думала недолго.       — Из этого следует, что перемены к лучшему возможны и в магическом мире. Что если бороться, то можно достичь той цели, которая поставлена самому себе. Что магический мир постепенно догоняет обычный в плане торжества свободы, разума и справедливости…       — Великолепно. Но это всё не то, что я хотел услышать. Самый главный вывод вы так и не сделали. Мне в этом полном пафоса выражении слышится совсем другое. Что факт дискриминации мага из-за происхождения его родителей присутствует и эксплуатируется сильными мира во всей своей неприглядности.       — Магглорожденные ничуть не хуже, чистокровный ты сноб! И если ты привел меня сюда, чтобы опозорить меня перед всеми…       — Мисс Грейнджер, потише. На нас уже оборачиваются. Мы, если вы до сих пор не поняли, находимся в школе-интернате смешанного обучения. Тут очень мало новостей, и поэтому любая сплетня разлетается по всему замку мгновенно, непередаваемо мутируя по дороге. Поверьте, если бы я хотел вас опозорить или создать вам действительно серьезные проблемы, то… То я бы вот прямо здесь, во внутреннем дворике, обнял бы вас и поцеловал. Как бы к вам стали относиться друзья и знакомые после этого? — Гермиона сначала не поняла меня, а потом в ужасе отшатнулась. Дошло. Увы, как сказал когда-то в отличном советском фильме герой артиста Караченцева: "Молодой человек! Грязью забросать можно любого…" — Не волнуйтесь. Я не хочу привлекать внимания к себе не меньше, чем вы. Я, вообще-то, безвозмездно помогаю, тщетно пытаясь достучаться до вашего мозга. Все еще не понятно? Тогда я продолжу.       Когда я учился на Слизерине, нам, как и всем первокурсникам, читали факультетскую приветственную речь. Были там и такие слова: "…Никогда не приводите никого с другого факультета в нашу гостиную и не сообщайте им наш пароль. Никто из посторонних не заходил к нам уже более семи веков…" Все еще не понятно? — Гермиона отвернулась. — Тогда… Поттер — наследник древнего и благородного рода, а также Мальчик-который-убийца. Слизеринцы к нему относятся… по-разному. Кто-то не любит, кто-то ненавидит, но Поттер, являясь противником, все же для них остается своим. Магом от плоти магов. Когда ваш обман раскроется — а раз уж в списке посвященных присутствует Уизли, обман раскроется обязательно, — Поттера будут не любить сильнее, но… Ему все равно из-за родовых и личных достижений многое простится. С Уизли проще. Уизли — предатель крови. В прежние времена его самого и всю его семью сожгли бы на костре сами маги. Таким образом, он ничего не теряет просто потому, что терять ему абсолютно нечего. Его не станут презирать сильнее. Некуда сильнее. Зато любое событие с его участием ему, как говорится, "в тему". И еще у него, по магическим меркам, очень сильный сейчас род — много молодых действующих членов. И вот, наконец, третий участник драмы. Это не потомок древнего рода, за ним не стоит крупного семейного клана, он не может похвастаться всеобщей любовью, он, пока еще, просто никто.       Слизеринцы будут опозорены, пропустив самых худших чужаков в свои святая святых. Впервые за семь сотен лет! Змеи будут… очень недовольны. И они отомстят. Был бы я слизеринцем, я бы обязательно отомстил. И на ком проще всего выместить злобу? На Мальчике-который-у-всех-на-слуху? Нет. На другом мальчике, у которого куча старших братьев? Да, гораздо более легкая и приятная цель. Или, может быть, на бедной маленькой магглорожденной девочке, за которую абсолютно некому заступиться? Точно! Ведь ее учебу так просто превратить в ад! Достаточно оторвать от нее друзей, и она опять станет изгоем, как в школе у магглов. Остальное доделают ее "подруги" и "смелый" факультет, который в силу своей честности и храбрости не будет травить ее исподтишка.       Но и это еще не все. У детей есть такое свойство — они рано или поздно вырастают. Слизеринцы, вырастая, обычно занимают весьма немалые должности и политические посты. Ты готова отправить под откос всю свою оставшуюся жизнь, и школьную, и взрослую, ради участия в чужой, сомнительной авантюре? Причем абсолютно бесполезной!       Гермиона молча плакала.       — Что ж. Я все сказал. Надеюсь, вы, мисс, поймете мой намек. За грубость на первом курсе мы теперь в расчете. Вон, идут твои рыцари. Скорее утри глаза, если не готова прямо сейчас, сходу, выдумать какую-нибудь убедительную ложь.       Я ушел, оставив Гермиону на растерзанье друзей и тяжелых мыслей. Надеюсь, этого хватит, чтобы канон пошел своим чередом. А то в драке, которую я наблюдал из положения лежа во время свалки клуба дуэлей имени Локхарта, было отчетливо видно, что именно гриффиндорка первая рванула свою противницу за волосы, а потом спрятала руку в карман. Все измышления о том, что в рукопашную полезла дочь чистокровного магического рода, не выдерживали никакой критики еще при размышлении над каноном. Слишком хорошо, как я помню из детских воспоминаний Винса, высокопоставленные родители внушают своим деткам понятие дистанции. Дистанции во всех смыслах.       Ну а помимо глобальной задачи по сохранению канона, у меня тут еще присутствовал и… личный, назовем его так, интерес.       Как и любой эгоист-фелиноман, я очень люблю потискать котиков. Чужих котиков, потому что своего заводить — слишком много мороки. А так придешь к кому-нибудь в гости, погладишь, поиграешь, вот потребность и удовлетворена. К моему огромному сожалению, на факультете Хаффлпафф было не так много домашних питомцев-книззлов или полукниззлов, чтобы удовлетворить мои желания. Да и не любили магические создания чужих рук. Оставалась только Миссис Норрис. Но чертова кошка вела себя как английская королева. Я уж к ней и так и сяк: и вкусности со стола таскал, и играть пытался, а она потискать себя не давала. Вот стерва! Филч на мои старания лишь только посмеивался, убежденный в верности своей спутницы жизни.       Так что обязательно нужно поймать тот момент, это вроде перед самыми каникулами, когда Поттер и Уизли уйдут "на дело", а Гермиона останется в туалете одна и…       Антропоморфная девочка-кошка! Это же такой кавай! Я буду кормить ее сметанкой, научу играть с клубком, буду расчесывать ее… В конце концов, имею же и я право на маленькие слабости?