Диктатор

      Генри Барроуз, второкурсник факультета Рейвенкло, спешил по коридору в свою башню. Несмотря на то, что мальчик очень торопился, передвигаться у него получалось достаточно медленно. Причиной тому была стопка книг из библиотеки в треть его невеликого роста высотой, поверх которой к тому же еще были навалены исписанные свитки. Свитки от быстрой ходьбы все время так и норовили разъехаться в стороны, поэтому мальчишке приходилось очень часто останавливаться. Поправить, переложить, аккуратно поднять стопку и, нагоняя потерянное время, с удвоенной скоростью рвануть вперед… чтобы через десяток-другой шагов опять резко опустить книги и ловить падающие свитки.       У спешки тоже была причина. Причем гораздо более серьезная, чем у медленной ходьбы — стопка книг, пусть и таких, за которые лет четыреста назад колдуны платили золотом по весу. Парень опаздывал на первое свидание! Точнее, как свидание... Вообще-то это были дополнительные занятия по чарам, но проходили они в первый раз и один на один, в заброшенном классе...       "Линка такая смешная! — с улыбкой вспоминал Генри. — Все время чего-то стесняется… Даже спросить у меня, что ей непонятно… Будто бы в ответ на вопрос я над ней посмеялся, как это всегда делает моя вредная соседка по парте…"       Несмотря на то, что замок сейчас выполнял функцию детско-юношеской школы (то есть собирал у себя юношей и девушек как раз в тот самый возрастной период, когда на лиц противоположного пола начинаешь смотреть совсем по-другому), к сожалению, далеко не всегда Хогвартс по-доброму относился к влюбленным. Так случилось и сейчас: коридоры и лестницы сложились в такую конфигурацию, при которой встреча трех шестнадцатилетних недомагов с таким же недомагом тринадцати лет стала неизбежной.       — Коллошио! — послышалось за спиной сосредоточенного на учебниках и мечтах рейвенкловца.       Тело, направленное на движение, переносит центр тяжести вперед. Наклоняется, делает шаг… А шаг не делается! Приклеенные к полу ноги не позволяют этого сделать! С негромким ахом парнишка летит вперед, рефлекторно еще сильнее прижимая к себе стопку литературы. От удара сжавшегося в страхе тела об пол тяжелые тома разлетаются в стороны. А один, особо зловредный, окованным железом углом мстит в глаз своему неаккуратному носильщику.       — У-у-у! — стонет лежащий на полу и сквозь боль слышит:       — Ха-ха-ха!       — Хо-хо-хо!       — Что разлегся?!       Стеная, Генри кое-как (потому что ноги все еще приклеены к полу) садится на корточки и оборачивается, чтобы "насладиться" видом надменно смотрящего сверху вниз Малфоя и двух его приятелей: Нотта и Забини.       — Малфой! Ты гад!       — Что ты сказал?       — А ну-ка повтори!       — Хочешь, чтобы он снял с тебя баллы за оскорбление Хогвартса?       — Какое оскорбление?       — Оскорбление старосты, назначенного директором, есть оскорбление самого Хогвартса! — важно произносит Забини.       — Что за ерунда? Такого правила нет! — после паузы на раздумья возмущается рейвенкловец.       — Тогда, минус десять баллов с Рейвенкло за замусоривание коридоров школы.       — Какое "замусоривание"? Никакого мусора нет…       — Блейз? Тео?       Повинуясь движению волшебной палочки самого смуглого из слизеринцев, свитки на полу один за другим вспухают кокетливым фейерверком и разлетаются в стороны разноцветными конфетти.       — А теперь — есть! Ха-ха-ха!       — Сволочи! Да я… — Барроуз тянется было к своей волшебной палочке, но тут же замирает, как кролик перед удавом, уставившись на кончики направленных на него трех чужих.       — Только попробуй!       — Давай! Рискни!       — Мой отец сотрет твою семью в порошок, жалкий полукровка!       Волшебная палочка поникнув опускается, а ее владелец, пряча в глазах слезу, отворачивается в сторону и начинает собирать книги. Удовлетворенный видом сжавшегося от ужаса младшеклассника, Малфой с командой отправляется дальше.       О чем думал Генри Барроуз, оставленный сидеть приклеенным к полу в одном из коридоров? Наверное, о том, сколько ему сидеть здесь в холоде, пока его не найдет кто-нибудь проходящий мимо? Или что синяк под глазом на первом свидании совсем не сочетается с имиджем героя… А вот с "затюканным заучкой" — как раз очень хорошо? Или он думал о том, что эссе, написанные на неделю вперед, результат его недавних часов сидения в библиотеке, теперь придется переписывать заново? Наверное, с этим тоже он мог бы смириться, если бы не факт, что красиво оформленное домашнее задание, предназначенное миленькой хаффлпаффке, превратилось в труху вместе со всеми остальными?.. И станет ли Мелани общаться теперь с таким обманщиком, как он?       Как бы там ни было, но рейвенкловец еще раз посмотрел на клочки своей работы и с подсердечной злобой, которая так легко просыпается в этом возрасте, прошипел вслед ушедшим старшеклассникам:       — Сочтемс-с-с-ся, Малфой!       Но Драко Малфой, к счастью ли, к печали ли, этого не услышал. Впрочем, он и не мог услышать, ибо даже и не собирался прислушиваться, чего там шепчут неудачники-полукровки. Староста Слизерина с презрительной миной на лице, за которой скрывалась сильная и искренняя обида на несправедливость этого мира, шел по коридору в направлении "куда глаза глядят". За спиной о достаточно интересных вещах болтали приятели (Забини в очередной раз хвастался, с какими красивыми девчонками он отдыхал у знакомых своей матери в Италии этим летом, а Нотт рассказывал, с помощью каких заклинаний можно обмануть магглов и напиться нормального, а не сливочного, эля), но Драко все это сейчас совсем не интересовало. Малфоя поедом ела несвойственная ему тоска.       "Как? — мысленно вопрошал он в потолок коридора. — Вот как можно быть таким неблагодарным? Чью семью прикрыл мой отец от гнева потерявших страх магглолюбцев? Крэбба! Да, не бесплатно… Но все остальные забрали бы не только деньги, но и жизнь! Обоих! Или, как минимум, старого Крэбба, его отца. Долго бы прожил младенец в Лютном? "Наверное столько, сколько требуется для поиска заказчика на свежие ингредиенты из младенца-мага…" — что-то такое сказал отец тогда, когда я спросил его об этом.       А потом? Кто дал работу старшему Крэббу? Мой отец. Кто обеспечил лекарствами от скоротечной драконьей лихорадки самого Винсента (после смерти дедушки Абраксаса у нас оно всегда есть дома, готовое, в хранилище зелий)? Тоже мы, Малфои. Кому отец читал уроки о политике? Конечно, это был необходимый минимум, чтобы не втравить сына в неприятности, но полукровки за описание политических раскладов отдали бы… Много чего отдали бы! А лекции о важности верности и преданности? Половину которых Крэбб, появившись в Хогвартсе, как-будто каким-то мистическим образом забыл.       "Мы должны держаться все вместе! — не уставал повторять отец. — Пусть это и приносит некоторые временные неудобства, но поодиночке… Поодиночке нас всех, одного за другим, просто сожрут!"       И, что характерно, действительно сжирали. То один, то другой участник войны на неправильной стороне (то есть не на выигравшей стороне; как говорил отец: "Если победивший и бывает в чем-то немного неправ, то побежденный по определению виноват всегда и во всем"), за спиной которого не нависала грозная тень лорда Малфоя, отправлялся по надуманному обвинению в Азкабан. Или вообще — без суда и следствия бесследно исчезал.       Вон, неужели Винсент такой дурак, что не заметил этого? Как только отец перестал прикрывать, сколько сразу проблем у него появилось?! Оставался бы моим преданным сквайром, спокойно выполнял мои редкие просьбы, ничего такого бы не было! Ни дуэлей, ни нищеты, ни голода (вон как Крэбб стремительно на вольных хлебах похудел)… Неужели я бы не поделился со своими оруженосцами едой?       Как вообще можно быть таким зашоренным? Неужели он не понимает, что все всё видят? И уж его попытки сбросить с плеча руку помощи, которую ему протянули в тяжелый для него момент, — это вообще бесчестие! А с тем, кто не держит своего слова, никто и никогда не будет иметь дел! Даже такой тюфяк, как Лонгботтом, это понимает. Ведь именно такое в нашей среде самое страшное наказание — исторжение из рядов. Нерукопожатность. Будет изгоем, как Уизли…"       Чтобы хоть как-то выпустить пар, Малфой оглянулся и, убедившись в отсутствии соглядатаев, пинком ноги отправил глубже в нишу стоящие в ней декоративные доспехи. Нога, обутая в пошитый мастером ботинок из дорогущей драконьей кожи, отозвалась резкой болью, но на душе отчего-то стало чуть-чуть легче. Наверное, от грохота рассыпавшихся по полу доспехов, минус десять баллов за падение которых он повесил на прибежавшего на шум какого-то мелкого хаффлпаффца.       "…Но что самое противное, все мои попытки вернуть разум этому мордредову тупому Крэббу разбиваются о его невероятную удачливость! Впрочем, если быть настолько удачливым, то и никаких мозгов не надо! Эх, если бы мне везло хотя бы в десять раз меньше!.. Тогда бы не случилось такого, что отец сначала сам поручает мне задание, и сам же потом наказывает за его исполнение!"       У этого расстройства была серьезная причина. Раньше Драко не стеснялся по мелочи нарушать приказ отца и не ставить того в известность о своих "незначительных" просчетах и неудачах. Благо с каждым годом прокручивать такое становилось все легче и легче, так как большинство информаторов отца естественным образом покидало школу, благополучно закончив финальный, седьмой курс. Но замолчать последнюю выходку Крэбба духу у Драко не хватило. Не после вчерашних слов этого идиота, которые грозили серьезными проблемами своему сюзерену.       "Обиделся он, видите ли! — сплюнул на пол Малфой, и тут же мысленно проорал: — Он не имеет права обижаться на своего сюзерена! Хотел быть свободным — так взял и гордо бы сдох на свободе! А не плевал в лицо тем, за чью протянутую в трудную минуту руку помощи уцепился!"       Ответ отца на вчерашнее сообщение ничем Драко не порадовал. Полученная сегодня утром за завтраком короткая записка гласила: "Ты не можешь справиться даже с простейшим заданием! Я. Очень. Недоволен".       Звучало это крайне внушительно. С угрозой. "Дома, где ты получишь все причитающееся, поговорим", — добавлено не было, но прямо подразумевалось. А Драко совсем не хотел получать несправедливое наказание. Что это за жизнь, когда подставляет не он, Малфой, что есть их, семейное, естественное и неотъемлемое право, а кто-то другой — их?       Меланхолия, сменившая вспышку ярости, настолько поглотила Драко, что он даже дернуться в сторону не успел, когда из-за поворота коридора вылетел мелкий пацан и въехал своей тупой башкой прямо ему в живот!       — Ху! — согнувшись непроизвольно выдохнул Малфой.       — Ой! — мелкий обеими руками схватился за шишку, взбухающую на голове от удара о пряжку ремня старшеклассника.       — Ты! Смотр-р-ри куда бежишь! — прорычал Драко, восстанавливая сбитое дыхание. Парень помотал головой и тут же коротко извинился, за закрывшими лицо локтями еще не видя, с кем его свела злая судьба…       — "Прости"? И только лишь "прости"? — взъярился Драко, наконец-то найдя неудачника, на которого можно было выплеснуть очередную порцию накопившегося негатива. Все же пустые латы — это совсем не то… — Да я тебя… — с угрозой сказал он и шагнул вперед. Но пацан, шестым чувством почувствовав угрозу, опустил руки в коряво исполненную, но все же дуэльную стойку, направил палочку и чисто рефлекторно выкрикнул в сторону наступающего на него старшеклассника заклинание:       — Флиппендо!       К сожалению, такое простое заклинание, да еще в исполнении совсем молодого колдуна, ничем плохим, кроме легкого рывка назад, для слизеринца не обернулось. Однако Малфой пораженно остановился.       — Ты посмел меня... проклясть? — как будто не веря самому себе спросил Драко. А потом его лицо исказилось гримасой злобы и он быстро произнес: — Депульсо!       Наглый малолетка — кажется, это был младший брат преданнейшего фаната Мальчика-который-выжил, но в сортах гриффиндорцев Малфой не разбирался — на такой дистанции не успел увернуться. Повинуясь магической силе попавшего проклятья, тело мальчишки оторвалось от пола, пролетело коридор до конца и, ударившись о камни, бессознательным уже стекло по стене вниз.       — Надеюсь, это научит тебя должной вежливости, маггловское отродье! — громко проговорил Малфой и убрал волшебную палочку в специальный карман, нашитый изнутри мантии.       Однако, как показали дальнейшие события, сделал он это слишком поспешно.       Мордред его знает, чем занимались гриффиндорцы и рейвенкловцы около кабинета ЗОТИ, куда в бессмысленном блуждании по коридорам Хогвартса привели Малфоя ноги, но факт остается фактом. Здесь и сейчас их из-за поворота коридора вышло уже полтора десятка.       Один из них, помоложе, со словами "Дэннис? Дэннис! С тобой все в порядке?" кинулся тормошить лежащего на полу мальчишку, а вот остальные с очень недобрыми намерениями начали подходить к сбившимся в кучу и ощетинившимся, если так можно выразиться про три штуки, палочками слизеринцам. Причем среди них были не только младшекурсники, но и несколько уже почти взрослых магов. Самыми опасными из которых были близнецы Уизли.       — Так-так-так... Малфой и его верные шестерки! — храбро высказался Рон, поигрывая своей волшебной палочкой.       — Заткнись, Уизли! Мало получил в прошлый раз? — окрысился Забини.       — Я смотрю, Малфой, тебе понравилось лежать в Больничном крыле?       — Ну что, давайте, подходите один на один! — предложил Нотт.       — Ха-ха-ха! — только и рассмеялись в ответ гриффиндорцы, сокращая расстояние.       — Что, только скопом и можете? — презрительно выплюнул Драко. — Ничего другого я и не ожидал от подлых и бесчестных предателей крови… — потянул он, одновременно с этим медленно отступая назад.       — Где была твоя так называемая честь, Малфой, когда вы втроем били моего брата? — Колин Криви протиснулся в первые ряды толпы. И в глазах его не было никакого страха перед страшным старостой Слизерина и его всесильным папашей. А только злобное предвкушение расплаты.       "Мордредов Крэбб! Опять из-за него я влипаю в гиппогрифье дерьмо!" — успел подумать Малфой до того, как коридор озарился вспышками летящих в обе стороны проклятий.       — Бегите! Я задержу их! — крикнул Теодор Нотт и выставил протего.       К сожалению, Нотт был далеко не Крэбб. И даже не Гойл. Самый слабый в боевом аспекте магии слизеринец не продержался и пяти секунд, как сначала магический щит был смыт волной заклинаний гриффиндорцев, а потом своеобразное цунами с головой захлестнуло его владельца.       "Мордред!" — выдохнул Драко и начал быстро колдовать свои собственные щиты…       А в это же самое время Долорес Амбридж с невероятным удивлением читала у себя в кабинете только что принесенное ей совой письмо.       "Глубокоуважаемому генеральному инспектору Школы чародейства и волшебства Хогвартс, первому заместителю министра магии Британии мадам Долорес Амбридж.       Как вы хорошо знаете, сейчас в Хогвартсе учится мой единственный сын и наследник, Драко Малфой. Как глава Совета попечителей я вынужден быть беспристрастным, и поэтому никак не вмешиваюсь и не могу вмешиваться в его жизнь в стенах лучшей в Магической Британии школы. Впрочем, мой сын умный, прилежный и правильно воспитанный мальчик, поэтому особых проблем с его обучением у меня не было и нет.       Однако я остаюсь не только главой Совета попечителей, но и главой рода, благополучие и продолжение в веках которого лежит на моих плечах. Как вы наверняка знаете, недавно я подтвердил договор о помолвке моего сына с младшей дочерью лорда Гринграсса, Асторией Гринграсс. Я совершенно не волнуюсь за своего сына, но молодые особы намного более подвержены пагубному влиянию всяких неодобряемых идей и личностей. И мне не хотелось бы, чтобы у кого-нибудь возникли желание или возможность навредить мне таким вот опосредованным образом.       Я прошу Вас помочь моей будущей невестке преодолеть все преграды, которые, из-за принципиальности и правильного воспитания девушки, несознательные личности в качестве мести могут поставить на ее пути, и надеюсь, что скромный подарок поможет вам в этом деле.       С глубочайшим уважением, глава Совета попечителей Школы чародейства и волшебства лорд Люциус Абраксас Малфой".       К письму был приложен кошелек с приятной четырехзначной суммой галеонов.       Впервые за долгое время работы в Министерстве Амбридж никак не могла понять, чего именно от нее сейчас хочет проситель.       — Хм… Помочь младшей Гринграсс освоиться? Но она уже далеко не первокурсница, да и год не только что начался. Защитить? От кого? Да эти змеи сами кого хочешь закусают…       "Может, за что-то простить? Но вроде девчонка в поттеровском кружке не участвует. Впрочем, как и все остальные слизеринцы и большинство хаффлпаффцев. Оказать протекцию? Но почему об этом просит Малфой, а не Гринграсс? Тем более она и без меня вполне себе неплохо живет. По предметам успевает. У меня ничего не просила. Экзамены ей министерские сдавать еще рано…       Ну ладно. Вызову ее на днях, поговорю. Вот тогда-то и станет все ясно… Наверняка, это опять какая-то девичья мелочь, которую так любят втридорога покупать богачи-аристократы своим обожаемым чадам… Похоже, это будут легкие деньги…" — продолжала размышлять Амбридж.       У нее на это пока еще было время. До того момента, когда дикие крики очередной гриффиндоро-слизеринской потасовки не привлекут ее внимания и не выдернут из кабинета, оставалось еще долгих пятнадцать секунд…