Танец на лезвиях неба

Удержи меня, на широку постель уложи меня

То ли родное Измерение полностью восполнило магическую энергию Джарвиса, то ли была еще какая-то причина, но телепортация прошла гладко и отняла мало сил. Легко опустив Мару на ноги, демон потянулся, как кот, разминая затекшие мышцы. Перенестись получилось сразу в дом, и сейчас уже родные черные стены первого этажа создавали ощущение одомашненного уюта. — Джарвис, я к себе. Ты голодный? Если очень, то подожди пару минут, я переоденусь и приготовлю, — Мара тараторила, выпуская слова, как эльф стрелы. — Если нет, то… Демоница стояла на ступеньках, сравнявшись в росте с Джарвисом, и немного удивилась тому, что её словесный поток перекрыли требовательные губы. Коротко и мягко поцеловав, демон улыбнулся: — Не суетись, Мрака ради. От голода я не умру, не переживай. — Окинув Мару пристально-оценивающим взглядом, он протянул. — Разве что от нечто иного голода. Но это уже совсем другой эпизод. Когда серые глаза опасно полыхнули, Мара еле подавила в себе желание отпрянуть. Демон, в рубашке цвета вина, с хвостом, который делал его лицо более острым и хищным, вызывал в ней тягостно-сладкий ужас, разливавшийся тяжелым огнем по всему нутру. Иногда ей казалось, что это и не реальность совсем. Скоро она проснется в пустом доме, выйдет на одинокое патрулирование города и будет жить, не зная, что где-то вообще живет некий Джарвис. Прервал размышления почти резкий оклик: — Не нужно кусать губу! — И уже тише. — Не вводи меня в искушение. Мара смущенно улыбнулась и почти покраснела под откровенно бесстыдным взглядом. — Теперь буду знать, что делать, если ты разозлишься. Демонстративно закусив губу, демоница взбежала вверх по лестнице, с трудом сдерживаясь, чтоб не захихикать. Последний раз она пыталась флиртовать много веков назад, находясь при дворе… Впрочем, прошлое должно оставаться прошлым. Джарвис только улыбнулся. В висках шумело, сердце перешло на учащенный, как для демона, темп, короче, ничего необъяснимого, и стоит подняться в комнату, а не стоять столбом. А в комнате царил неестественный порядок. Демон сам себя не узнавал. Возможно, сыграл фактор неодинокости. В доме, помимо него, была ещё и любимая, не в меру пронырливая демоница. Поэтому бардельер прочно обосновался в шкафу, к которому Джарвис и подошел с целью найти чего-то крепкого. Достал широкий бокал, бутылку темно-янтарного виски и, уже налив до половины, понял, что в одиночку пить не хочется. Вспомнив, что Мара не любит виски, он нашел бутылку великолепного бордо и, осушив напиток в стакане, вышел из комнаты в надежде, что бокалы у демоницы найдутся. Пить из горла все же неэстетично. Но когда Джарвис взбежал на третий этаж, его там явно не ждали. В одном нижнем белье Мара стояла перед кроватью, изучая разложенные на ней наряды. Перебирая тонкими пальцами волосы, она была полностью поглощена своим занятием. Слабый свет сферы делал её кожу теплее и бархатнее, сглаживая несколько крупных шрамов на руках, бросая тень в выемку над выступающими ключицами и добавляя смоляным волосам красный отлив. Но чуткая демоница не могла долго не замечать «посетителя». Тяжело вздохнув, она повернулась к Джарвису лицом, даже не делая попытки прикрыться. — Ты что-то хотел? — Да в принципе ничего. — Хрипло сказал Джарвис, благоприлично отводя глаза. Он почти ненавидел себя за то, что решил подняться сюда. — Я уже ухожу. Последнее, что демон ожидал услышать в ответ, это тихое: — Не надо. Бутылка полетела на пол, любой самоконтроль сгинул во Тьме, и через пару мгновений Джарвис обнимал Мару и целовал как в первый и последний раз. Немного отстранившись, достаточно для того, чтоб прервать поцелуй и взбесить Джарвиса, Мара хрипло прошептала: — Мне все же не стоило кусать губу? Джарвис нехорошо улыбнулся, блуждая взглядом по почти голому, хрупкому телу. — Тебе не стоило попадаться мне в таком виде. — Коснувшись рукой её губ, демон скользнул ниже по шее, по линии ключиц, обвел контур небольшой татуировки, свидетельствующей о принадлежности к Легиону, он поддел лямку простого черного бюстгальтера, опуская её вниз и отбрасывая за спину волосы, и протянул. — Совсеем не стоило. Отпрянув на несколько шагов, Мара улыбнулась. Ей доставляло извращенное удовольствие наблюдать за тем, как стремительно темнеют серые глаза, как тяжело дышит Джарвис, наблюдая за каждым её движением, и понимать, что ей позволят маленькие шалости. Поэтому, вернув лямку в нормальное положение, она быстро скользнула за демона, обнимая его со спины и слегка царапая ногтями через ткань рубашки. — Мы не в равном положении. Ты вполне в допустимом виде. Тебе не кажется, что пора это исправлять? Да, в тот момент Джарвис был готов на все, лишь бы чувствовать её прикосновения, отзывающиеся болезненным напряжением в паху. Легко пробежавшись пальцами по небольшим пуговицам, Мара расстегнула их, обнажая смуглый, накачанный торс. Но вряд ли демоница была готова к тому, что в следующий же миг её бесцеремонно дернут за руку, подталкивая к захламленной кровати. Когда Джарвис шагнул к ней, обманчиво-мягко улыбаясь, она поняла, что любая шалость будет немедленно записана на её личный счет. И платить придётся быстро. Но отбросив любые рассуждения, Мара завороженно наблюдала за демоном. Вот он расстегнул пуговицы на рукавах, не отрывая от нее пристального взгляда, и сбросил рубашку на пол. — Теперь честно? Да какая к Дьяволу честность вообще может быть сейчас? Но Мара только улыбнулась, подходя и оглаживая плечи, бугрящиеся мышцы, словно не замечая, как демон с шипением втянул в себя воздух, подставляясь под ласкающие руки. Заметить заставил сам Джарвис, запустив руку в чёрную копну и вынудив поднять голову, открывшись его губам. Подхватив демоницу на руки для того, чтоб через секунду опустить на кровать, он прервал поцелуй, рассматривая открывшуюся картину. Мара, с затуманенным взглядом, беспорядочно спутаными волосами, подавшаяся к нему всем телом, даже и подумать не могла о том, что подобное может смутить. И уже абсолютно правильным было то, что опустившись рядом, демон скользнул руками по краешку бюстгальтера, расстегивая ненужную деталь белья. Всё таки застежка спереди — полезнейшая вещь. Именно к такому выводу могла бы прийти Мара, если бы Джарвис не прижался горячими губами к её шее. Слегка прикусив нежную кожу, он вырвал первый гортанный стон, который перешел в полувсхлип, когда во влажном, жарком плену оказалась грудь. Демон был явно умелым любовником. Обводя языком ареол затвердевшего соска, он прекрасно понимал, что чувствительная к любым прикосновениям Мара сейчас сдерживается, чтобы не застонать снова. — Я хочу слышать тебя. Тихий, вкрадчивый шепот отозвался в голове Мары грозным набатом, гулким колоколом и тут же, чувствуя легко сомкнувшиеся на соске губы, она застонала. Выгибаясь, обнимая Джарвиса, покрывая доступные участки его тела поцелуями, она таяла от удовольствия и хотела большего. Уже через пару мгновений, когда демон спустился губами вниз, Мара поняла, что и тут их желания абсолютно совпали. Слегка приподняв бедра, демоница помогла снять с себя последний предмет одежды, полностью открываясь перед партнером. Опалив дыханием плоский живот, Джарвис скользнул пальцами туда, где было бесстыдно влажно и горячо. Закружив пальцами по клитору, он с удовольствием наблюдал за тем, как тряхнуло демоницу, как она закусила губу. А вот этого делать не стоило. Немного сильнее и жестче надавив на клитор, демон низко прорычал: — Я хочу слышать Тебя, а не заглушенный суррогат. Еще пара уверенных движений, и Мара поняла, что сейчас рухнет. Упадет в самую глубокую бездну, ничуть не жалея и изо всех сил желая этого. Но упасть не дал резко отстранившийся Джарвис. Обиженно, почти капризно всхлипнув, Мара потянулась за исчезнувшими руками, не желая прерывать сладкую пытку. — Джарвис… Демон прищурился. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться в ней. Влиться в неё, вбиться, проникая настолько, насколько позволят тела. Но: — Чего ты хочешь, Мара? Демоница застонала. Чего можно хотеть сейчас? Зачем эти слова? Но если таковы правила. — Тебя. И почти болезненное наслаждение накрыло волной, когда он, наконец, вошел. Поймав ртом рваный выдох, Джарвис двинулся, ощущая влажную тесноту и окончательно сходя с ума. Второй толчок уносит. Мара больше не помнила ничего, подаваясь вперед, подмахивая бедрами и теряясь в своих собственных стонах. Ощущение заполненности, тепло чужого тела, глубокие, уверенные толчки подвели её к грани. Демон никогда не был эгоистичен в сексе, считая, что близость — не одинокое дело, поэтому, любое его прикосновение было выверено и заставляло Мару извиваться, метаться под ним. Вряд ли, вряд ли осознанно, но своим чувственным откликом на его ласки демоница давала больше, чем он мог бы вернуть. Когда очередное проникновение задело особо чувствительную точку, Мара гортанно вскрикнула, вцепившись ногтями в сильную спину. Рванула, прижалась всем телом и нашла отклик в его низком, рычащем стоне. Немного позже, прижимаясь к Джарвису, нежась в сильных объятиях, демоница заметила кровь на руках. Недоуменно поднеся руку к лицу, она посмотрела на демона. — Что это? — Тепло, но немного ехидно улыбнувшись, Джарвис перекатился, показывая татуированную спину с длинными, глубокими царапинами-ранами. Кровь уже не сочилась, но и зарастать они не спешили. В этот момент Мара испытала практически стыд. — Извини. Совсем смутившись под проницательным, смеющимся взглядом, демоница уставилась в потолок, незаметно отирая окровавленные руки о простынь. В теле еще бродила сладкая истома, отголосок бурного оргазма, но вся раскованность куда-то ушла. — Тебе не за что извиняться. Если хочешь — можешь вообще меня располосовать кухонным ножом. На мгновение Джарвис представил эту картину. Окровавленный нож с массивной рукоятью в хрупких, но умелых руках, торжествующий оскал, но тут же оборвал свободный полет мысли. Вот нужно же включать извращения! — Не хочу. Единственное, чего я сейчас хочу, — Джарвис приподнялся на локте, ожидая продолжения фразы. Вот Мара села на кровати, прикрывая простыней обнаженную грудь, живот, и потянулась к нему. Тонкие пальцы легко провели по лицу, скользнули на затылок и сдернули резинку, все ещё стягивающую волосы демона. Темные пряди свободно рассыпались, едва доставая до плеч, на глаза упала челка, которую он немедля сдул в сторону, а Мара, довольно продемонстрировав резинку, шутливо протянула, — А, нет. Уже ничего не хочу. Опрокинув демоницу на кровать и нависнув сверху, Джарвис легко пощекотал её прядями, наблюдая, как демоница смешно морщит нос и уворачивается. Но внезапно на лицо набежала тень и, резко оттолкнув демона, Мара уселась на кровати, заглядывая в серые глаза. — Почему именно я? Джарвис удивленно изогнул бровь, не понимая резкой перемены настроения. Мара сидела, сжав кулаки так, что побелели костяшки и пронзительно-отчаянно смотрела прямо в его глаза. Смотрела так, словно желала вывернуть его наизнанку и выискать ответ на свой непонятный вопрос. — Что ты имеешь в виду? Напряженное лицо исказила злоба. Так смотрела она на него один-единственный раз, на ночном дежурстве, перед рассветом. Непонятная ему причина затуманила разум Мары, и, честно говоря, демон не надеялся на ответ. Она ответила, зло чеканя слова: — Почему из всех возможных решений, ты выбрал прибытие сюда, стал моим напарником и поселился у меня? Зачем ты позволил мне в тебя влюбиться? Я видела вампирш, эльфиек в твоем замке. Я видела, как на тебя смотрят женщины. Ты уйдешь! — Вскочив с кровати Мара, абсолютно нагая, со спутанными волосами и горящими глазами, прекрасная в своем бешенстве, обвиняюще смотрела на Джарвиса. — Ты просто уйдешь. Почему, ну почему я?! Развернувшись, демоница хотела вылететь из комнаты, но на плечи ей опустились широкие, сильные ладони, и горячий шепот опалил ухо: — Ты — потому что ты настоящая. Потому что ты моя, и я понял это почти сразу. Потому что никто так не смеется, как ты, никто так не смотрит, не говорит и не дышит. Потому, что я люблю тебя, Маргарита Блэтт. Услышав эти слова, Мара дернула головой, словно избавляясь от наваждения. Демоны никогда не разбрасываются признаниями в любви. Они выжигаются на запястье татуировками, свидетельствующими о том, что сердце занято. Причем, партнер может и не отвечать на признание. В таком случае татуировка болезненно сходит через несколько недель, но никакая боль не может сравниться с тем, что творится в душе того, кто не нашел ответа на свои чувства. И, медленно развернувшись, демоница смотрела на массивное левое запястье Джарвиса, которое украсила широкая, затейливая татуировка, обвившаяся наподобие браслета. Все невысказанные слова стали тяжелыми камнями, которые забили горло, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, а Мара просто стояла и смотрела на татуировку, на исполненное мрачной решимости лицо Джарвиса и не могла поверить в то, что это случилось с ней. Наконец, нашлись слова, которые смогли пробиться наружу. — Я люблю тебя, Джарвис Хард. И горло тут же отпустило. Приподнявшись на носочки, несмело, но так нежно целуя демона, Мара улыбалась в поцелуй, чувствуя, как на её правом запястье проступают причудливые узоры брачной татуировки. Теперь их судьба — идти рука об руку, сплетясь душами так же, как и тонкие, черные линии. Отстранив от себя Мару, Джарвис улыбнулся и смешливо констатировал: — По-моему, я полностью и беспросветно счастлив. Беззаботно и легко рассмеявшись, Мара спрятала лицо у него на груди. А ведь в день встречи он показался ей отвратительно-напыщенным идиотом. Кто бы мог подумать, кто бы мог…