Танец на лезвиях неба

Ты, может быть, спросишь меня, что случилось? Да так, ничего...

Когда нас, подобно шторму, накрывает отчаяние и испуг, за содеянное, несвершенное, сказанное или умолчанное, мы хотим скрыться. Уйти, убежать от места, которое требует отвественности. И очень хорошо, когда есть люди, которые позволяют вам это сделать. Ещё лучше, если кто-то не дает вам захлебнуться в собственном океане. — Мара, стой! — Схваченная за руку демоница обернулась, умоляюще заглядывая в глаза Джарвису. Мол, отпусти, пожалуйста. Не отпустил. Более того, аккуратно притянул к себе и тихо спросил. — Почему ты уходишь? Мара почти затравленно смотрела на все, что угодно, только не на демона. Вот Вильгельмина с укором смотрит на убийственно-спокойного мужа, блики солнца ложатся на стол, стены, словно кружево, недопитый чай в чашках сиротливо стоит на столе. Наконец, ещё раз взглянув на Галахарда, демоница ответила: — А почему бы и нет? — Проследив за удивленно поползшей вверх бровью, Мара, уже гораздо более спокойно и даже холодно пояснила. — Джарвис, да, я тебя обманывала. Точнее, как обманывала, просто ничего не говорила. Да, я Маргарита Эллир, пропавшая наследница, и, если я не совсем отстала от жизни, то единственная дочь. А ещё, как заметил твой отец, я из рода Проклятых. Так что останешься вдовцом в ближайшем времени, никто из нашего рода долго не жил… — Ну это я уж знаю. — Если бы ситуация не располагала к серьезности, то Джарвис долго бы смеялся с огорошенного лица Мары. — Ты мне перед балом рассказывала в подвале. Забыла? Забыла, подумалось Маре. Единственное, что она помнила, как подделывала свою ауру под вампиршу. И тут дошло, подвал же отделан обсидианом! А она перешла к другой ауре. Ближайшие воспоминания просто стерлись, потому как излучали силовые волны, направленные на поддержание изначального «Я». Обсидиан гасит силовые всплески. Теперь совесть может быть на капельку чище, он хотя бы знает про род. — Допустим, забыла. И что, вызнав всю картину, ты все ещё хочешь быть со мной? Джарвис улыбнулся. Драма, феерия, вопли… Такое ощущение, что Маре вчера пять столетий исполнилось. Хотя нет, демоны-подростки вытворяют похлеще. Но все же, где рассудительность? Хотя бы капелька? — Хочу и буду. Теперь ещё и скучать не придется. Будем весело от Тьмы отбиваться. Заживем же! На последних словах в голосе демона проросло озорное ехидство. А действительно, ну что, собственно, такого? Ну не сказала Мара, кто она. Так он тоже прошлое не особо рассказывал. Сбежала от отца? Судя по всему, для его же блага. А если её грызет совесть — поможем, утешим и разъясним, что совесть у демонов вообще не в приоритете. — Джарвис! — А вот Галахард так беззаботно на картину не глядел. — Эшшес теээр рнарт! Мара удивленно приподняла бровь. Демоница знала много языков, но эта тарабарщина была ей не знакома. Вслушиваясь в переругивания отца и сына, она пыталась понять хоть слово. Но куда там! — Не поймешь. Даже не пытайся. — Рядом с Марой как из-под земли выросла Вильгельмина. — Это древний алхимический. — С легкой улыбкой пояснила женщина. — Они бы тоже не знали, если бы не я, алхимик в тринадцатом поколении. Джарвис уже не слышал ничего за своей спиной. Демон мог быть спокойным, даже флегматичным, достаточно долго, но потом его прорывало. Это волне нормальный процесс, но жертве «всплеска» приходилось несладко. А отец со своей внезапной «правильностью» умудрился Джависа достать. И вот сейчас ему припоминали, как ради жены он бросил пост советника императора, рассорился со всей семьей и долгое время расхлебывал то, что заварила неугомонная жена. А теперь он, с важным видом, вещает о том, что нельзя подвергать свою жизнь опасности. Гениальность плещет через край! От перепалки отвлек негромкий хлопок двери. Возле дверного проема стояла Вильгельмина, насмешливо смотрящая на мужчин. — Куда она ушла? — А я откуда знать могу. Мне не отчиталась. Ты, Джас, иди за ней, а мне с твоим отцом поговорить надо. Вот жизнь прекрасна, когда у тебя родители с шилом в одном месте. Но Джарвису сейчас было совсем не до этого. Его волновало, куда ушла Мара, воспользовавшись полным невниманием в свою сторону. Поэтому, без лишних слов покинув комнату, демон отправился искать. Поиски закончились после десяти шагов. Возле лестницы в него, что есть силы, врезалась Мара, обдав запахом лилий. За несколько минут демоница успела переодеться, схватить и засунуть за голенище нож и завязать хвост. — Ну и куда ты? — Вызов. У тебя три минуты на сборы. — Жутко сосредоточенная Мара смотрела перед собой, всячески избегая зрительного контакта с демоном. — Чего ты застыл? Хмыкнув, демон снял плащ, аккуратно повесив его на перила, венец, оставшись в рубашке и штанах, оценивающим взглядом окинул меч, и, после секундного раздумия снял и почти отшвырнул перевязь. — Пойдем. Кстати, нам далеко? Все так же не поднимая взгляд, Мара отрицательно помотала головой. Демоница расстроилась и, к тому же, боялась. Ведь не могут просто так сниться кошмары, в которых её Джарвиса окутывают клубы темного дыма, и он исчезает в них, а рядом с ней стоит ухмыляющаяся Рада-Тьма. Ничего не бывает просто так. И то, что император мертв, и то, что прибывает отец, для которого она то ли пропала, то ли мертва, и то, что Галахард так быстро и точно вызнал, кто она и откуда. Все это знаки, явно знаки. Знать бы ещё какие. Но сейчас не время для раздумий. В десяти лигах отсюда, на окраине Радужных лесов, расползается темень. И к тому же, тревогу поднял не Росс, а Алахан. Нет, явно не время заморачиваться чем-то, кроме работы. Быстро пройдя полутемный коридор и выйдя на крыльцо, демоница прищурилась от ударившего в глаза яркого света. Тишина и спокойствие, шумливый лес, вечные деревья. И они могут быть уничтожены. Небрежно смяты, как неудачный эскиз рукой творца. И уже спиной Мара почувствовала Джарвиса. Вот он стоит, темные пряди заправлены за ухо, губы сжаты, этакая себе глыба холода. — Джарвис, проследишь за моим маршрутом. Просто я намного лучше знаю измерение. Мара опрадывалась, словно была какая-то вина в том, что она дольше, намного дольше, живет тут. Но кивок прервал её тихое и местами даже бессвязное бормотание. — Телепортируйся. Время не ждет никого. Проглотив комок невысказанных слов, Мара закрыла глаза, концентрируясь. В лицо ударил ветер, пахнущий гарью и кровью. Когда-то в счастливом детстве, Мара смеялась, когда мать говорила, что воздух пахнет кровью. Она была уверена, что кровь не пахнет. Теперь же запах крови демоница чуяла за лиги. — Где вас носило? — Услышать такой рык от хрупкой эльфийки было весьма неожиданно. Кларит подбежала к Маре, быстро завязывая длинные, пепельные волосы, измазанные в черной субстанции. — Росса нет, половины наших нет. Тут только я, Алахан, Герда и Кьянеа. Витанд мертв, и это, сука, в первые минуты боя. Включайся, не стой столбом. А это у нас кто? — Уже совсем другим, мягким и почти бархатным голосом пропела эльфийка, окидывая взглядом Джарвиса. — Её муж. Откуда идут самые мощные удары по защитному барьеру? Немного смущенная столь резким ответом, Кларит махнула рукой себе за спину. Хмыкнув, Джарвис твердым шагом направился к указанному месту, где виднелось несколько фигур. Барьер пока держался, пропуская лишь небольшие сгустки кромешно-черных клубов ядовитого дыма. Те места, где они оседали, мгновенно вспыхивали, будь то трава, голая земля, человек или дом. — Ты маг? Алахан говорил с трудом, изо всех сил стараясь не ослабить внимание. Он не был магом, но его меч мог впитывать в себя дым, без вреда для хозяина. Такие мечи встречались редко, да и появились только благодаря случайному эксперименту группы магов. — Да. — Тогда помоги девочкам, они зашиваются уже. Возле треснувшего барьера стояли две девушки, явно старавшиеся закрыть трещины. От рук одной шло коричнево-желтое свечение, яркий признак мага земли, вторая сосредоточенно вычерчивала в воздухе синеватые символы, которые смешивались и ровно ложились на барьер, подобно заплате. Помогало как мертвому припарки. Но если магия Воздуха еще оказывала какое-то действие на разрастающийся с каждой минутой разлом, то маг Земли зря старалась. — Дамы, разойдитесь, пожалуйста. Повинуясь скорее рефлексам, чем фразе, девушки синхронно отшатнулись в стороны, и в тот же миг в барьер ударил ослепительный луч кроваво-красного цвета. Мысленно возблагодарив Мрак за то, что его магия имеет двойственное происхождение, Джарвис усилил напор. Свет растекался по барьеру, как второй шар и четыре трещины, поддаваясь, начали затягиваться. Все усилия перечеркнул мощный удар с другой стороны барьера. С ним влетела струя дыма, которая тут же распространилась в воздухе и начала оседать на землю. Кроем уха Джарвис услышал что-то вроде: — Без Мары не обойдемся, а потом на его плечо опустился клочок густого, темного дыма. Любая боль обесценилась по сравнению с тем, что демон чувствовал сейчас. Словно какая-то зубастая тварь изо всех сил цапнула его за плечо и вгрызалась, стремясь умертвить как можно больше плоти. В ушах противно и тонко зазвенело, но Джарвис старался не опустить руки и не прекратить магическое воздействие на барьер. Тем более трещины становились уже, затягиваясь подобно ранам. Но боль росла. Чернота спускалась к локтям, превращая плоть и кожу в нечто, воняющее паленым мясом. Не будь демон целителем, он давно бы ушел в обморок от болевого шока. В барьер ударил темно-синий луч непонятной, неопределенной магии, а рядом с Джарвисом встала напряженная и сосредоточенная Мара. Она словно застыла, только глаза мерцали негасимым огнем и от вздохов вздымалась грудь. По ту сторону барьера, как гигантский спрут, расползалось темное нечто, бьющее по нему своими клубами-щупальцами, не желая отдавать победу Легиону. И когда от трещин остались лишь узенькие щелочки, не в силах больше терпеть адскую боль, Джарвис опустил руки. Опустившись на землю, демон сосредоточился на себе, представив черноту обычным червем. Вот он натыкается на светящуюся преграду целебной магии, останавливается и, уступая напору, ползет обратно, возвращая на кости здоровую плоть, восстанавливая иссушенные вены, но в месте, где сгусток начал свой путь, лечение не помогало. На плече красовалась широкая воронка, размером с ладонь, края которой то расширялись, то сужались, не желая ни исчезнуть, ни поддаться. — Джарвис! — В голосе Мар скользил неподдельный испуг. — Что нужно делать? Демон усмехнулся, открывая глаза. Барьер снова превратился в непрозрачную, непробивную стену, которая гарантирует жителям безопасность. О нападении свидетельствовали только выжженые пятна на земле и стойкий запах гари. Ну и рана на плече демона. — Нож возьми. — Ничего не понимая, Мара достала из-за голенища нож. В руках поселилась ватная слабость, как и всегда, после большой затраты магической энергии. К тому же, она переживала за Джарвиса. Непонятно каким образом он не превратился в черный, скукоженный труп, как все, кого коснулся дым. — А теперь срежь место, которое повреждено. Мара не поверила своим ушал. То есть вот так просто взять и срезать кусок плоти? Без обезболивания нестерильным ножом? — Но… — Делай, что я сказал! Сказано это было таким тоном, что возражать Мара не решилась. Прислонив нож острием к краю раны, демоница примерилась, прикидывая, как резать. И, поблагодарив Мрак за то, что ножи у неё острые всегда, она сделала ровный и точный надрез. Демон только чуть поморщился, глядя перед собой, словно и не по нему скользило обагренное кровью острие. — Все. Джарвис, я сделала. — На месте воронки с черными краями теперь красовалась огромная, кровоточащая рана. — Когда она зарастет? Голос предательски задрожал. Теперь, когда барьер закрыт, Мара могла позволить себе отвлечься. — Почему ты плачешь? — Джарвис спокойно улыбался. Ценой массы энергии рана заросла, не оставив даже рубца. Порой демон просто-таки обожал свою регенерацию и целительские способности. То валялся бы сейчас, тихо и очень мертво, а то сидит вот, и может даже руками двигать, с учетом того, что они были непонятно чем несколько минут назад. — Мара, все же хорошо. Демоница уселась на землю рядом с Джаривом и позволила себе уткнуться лицом в его плечо. Он него пахло гарью и, как всегда, кофе. А когда на её плечи легли крепкие, широкие ладони, Мара уже не сдерживалась и тихо заплакала, цепляясь тонкими пальцами за обгоревшую, клочьями повисшую рубашку. Она плакала и выплескивала свой страх. Страх за него, за себя, за то, что он все-таки уйдет, ведь она имеет слишком много скелетов в шкафу. А что ей делать потом? — Хорошо. Все хорошо, да? Ничего не хорошо, Джарвис. Ничего не хорошо. Я не хочу так жить, я устала. Мне к чертям не сдался тот Легион, мне к чертям не сдалось бояться за тебя. Тебя же убьют. Да нас всех тут убьют! И да, я не могу бесстрастно срезать куски тебя и при этом считать, что все хорошо! Дальнейшие фразы оборвал поцелуй. Глубокий, властный, в котором растворялось все, кроме его губ. Джарвис целовал её так, словно сейчас придется уходить туда, где больше не будет Мары. Где не будет её рта, в который он сейчас въедался, стремясь заполнить всю её пустоту, протечь в легкие и остаться там навсегда. Тяжело дыша, Мара отстранилась. Нельзя, ну нельзя так решать все проблемы. Это серьезно… Но губы горели, а руки непроизвольно обвились вокруг его шеи, прижимаясь. — Мара, ничего не случится. Я не уйду. И только Мрак знал, как хотела Мара услышать эти слова.