Танец на лезвиях неба

Что там, за чертой?

Росс лежал на спине, вслушиваясь в потрескивание камина. Руки были связаны, голова болела, а попытки освободиться ничего не давали, поэтому вампир забыл о них. Зачем себя изводить? Только одно было непонятно, за что с ним так обошлись? Обошлась… — Ты уже пришел в себя? Глупый вопрос. Но здесь не он ставил правила игры. Приходилось молчать, сверля взглядом закопченный деревянный потолок хибары. — А не видно? — Не язви. Слушай, мне одно не понятно, ты как выжить умудрился? Я вкатила тебе смертельную дозу наркотика! От такого лʼрэар должен сдохнуть. Целители за такие случаи не берутся! «Ангельская пыль» — это приговор. — Мара была права. Женщина, чье лицо было закрыто белой маской, присела рядом, задумчиво проведя холодными пальцами по лицу Росса. — Да, твоя драгоценная Марагарэат была права. Она вообще везде права, шелудивая сука. — В насмешливом тоне прорезался гнев. — Но она доверяла тебе и сглупила, а ты доверял мне и сглупил еще больше. Ты и-ди-от. Она снова говорила абсолютно спокойно, а Росс понимал, что сглупил конкретно. Он доверял ей, не подумав о том, сколько у нее причин ненавидеть Мару. И не подумав, сколько она знала о магии смерти и Тьме. Точнее, откуда она столько знает о Тьме. — Меня будут искать. — Будут. И найдут. Но даже некроманты не смогут тебя поднять. А сейчас никто не найдет твоего следа. Росс был не готов к смерти. Он боялся. Вампир не был героем, но так не хотел, чтоб она видела его муки. Чтоб некромант не смог ни поднять, ни считать мысли или воспоминания мертвого, существо должно было умирать мучительно. Женщина достала обсидиановый нож. Ну да, конечно, она же умная. Правильно зачарованный он заберет все, душу, сущность, магию, воспоминания. Все. Останется пустой сосуд, которому нужно всего лишь перерезать горло. Но когда холодное острие впилось в его руку, вампир больше не сдерживался. Он закричал. *** Джарвис вышагивал по широким коридорам дворца в тщетных поисках Императора. Но создавалось ощущение, что все вымерли. Не сновали лакеи, слуги, не было придворных. Дворец молчал. Обойдя все верхние этажи, демон спустился на подвальные уровни. И, о чудо, наконец-то услышал голоса. — Галар, мы не сможем это контролировать. — И что с того? Залог успеха не в контроле, а в устранении первопричины. А Джасу я доверяю, и это вполне естественно. — Ты был непробиваемым флегматиком и им остался. Как Виль с тобой живет?  — Отлично и прекрасно. — Не сомневаюсь. Кстати, ты не приложил руку к их браку? — Ты что, спятил? Помнишь, как мы пытались выдать Джаса за княгиню из Первого? Помнишь, что он устроил? Его невозможно принудить к чему-то. Неет это по любви. Что-то зашуршало, громко звякнуло, и, скорее всего, Мордред вздохнул. — Странно это все. Я нашел совсем не свою дочку. Она выросла, Галар, вышла замуж. Это так странно. Джарвису следовало бы войти, но беседа велась интересная, и было просто любопытно, что же будет дальше. — Дети вырастают, Море. Странно другое, они знакомы немногим больше месяца. — Рита вся в мать. Мы с Кьярой провстречались всего три недели. Я охмурял её, как мог. А потом… Впрочем, ты все знаешь. А Рита очень похожа на нее характером. Она любит Джарвиса, это видно. Главное, чтобы… — Чтобы что? — Чтобы она не оказалась простым увлечением для него. Разговор принимал опасный оборот, поэтому Джарвис толкнул тяжелую дверь, входя в небольшую, заваленную бумагами комнату. Там в широком кресле расположился Галахард, рядом стоял Мордред, изучающий какой-то свиток. Оба были задумчивы и сосредоточенны. — Сын, ты как раз вовремя. А где Мара? — Да почему вы её все Марой называете?! Мордред раздраженно отбросил свиток, сверля взглядом невозмутимого Джарвиса. — Она представилась мне Марой. В Седьмом измерении её имя звучит как Марагарэат, а она не любит, когда его так коверкают. А у меня это вошло в привычку. — Джарвис объяснял все спокойно и немного отстраненно. Мордреда можно было понять, у него поводов для головной боли до черта и больше. Зачем нагнетать? И уже Галахарду, — Она пошла к маме, не найдя в шкафу ни одного платья. Они прибудут вместе. Демон почти равнодушно пожал плечами, доставая очередной свиток. Он нашел описание трагедии, случившейся несколько столетий назад. Во время очередного нападения Тьмы был уничтожен целый город. Двадцать тысяч мирных жителей, сровняные с землей строения… Одним словом, мощно было сделано. Мощно, как для связки магов. Но это сделал один-единственный человек. Демоница. Мара. Галахард успел допросить Герду, которая застала это событие. Девушка рассказала, что демоница выходила из себя часто. И по пустякам. Заканчивалось это парой переломов, максимум, несколькими смертями. И её побаивались, старались вообще не затрагивать, обходили стороной. И Мару это устраивало. Она общалась с главой Легиона, Россом, с эльфийкой-портнихой и тоже сторонилась людей. По словам Герды, характер у нее был прескверный. А во время той битвы она взорвалась. Крыса Тьмы вонзила ей кинжал под ребра. Но она встала и сумела сплести заклинание такой силы, что уничтожила и нападавших, и мирных. Легионеры выжили только благодаря защитному барьеру, ею же наложенному. После этого Мара преспокойно выдернула кинжал и только потом упала. Событие было весьма интересным. А вот то, что демоница не могла себя контролировать, о чем прямо заявила Мордреду, было опасно и нехорошо. — Ваше Императорское Величество, прибыли Вильгельмина Рхисэол и Маргарита Хард. Возникший из ниоткуда лакей бодро оттарабанил речь и поклонился. И в тот же момент трое демонов вышли из комнаты, думая каждый о своем. Мордред — о предстоящих похоронах и о дочери, Галахард о том, что слишком давно не появлялся дома, за что сейчас, несомненно, огребет от жены, а Джарвис переваривал услышанновиденное. Отец не закрыл свои мысли, поэтому все его рассуждения по поводу Мары и Мёртвого города были увиденны и рассмотренны. Неимоверно раздражало одно. В отличие от императора, связанного чувствами, отец рассматривал Мару только как мощное, но неуправляемое оружие. А допустить, чтоб демоницу использовали, Джарвис не мог. Но вот, раздался перестук каблуков, и перед Галахардом выросла разъярённая Вильгельмина. Демоница в роскошном черном платье, с прекрасно уложенными волосами, смотрелась просто шикарно. Блестели от ярости глаза, но уже в следующий момент она опустила голову, позволяя Галахарду себя обнять. Виль очень волновалась за мужа. Дворец — это тот же гадюшник, только змеи тут разодеты и льстивы, а вместо ядовитых зубов — кинжалы. Не желая становится свидетелями семейной сцены, Мордред и Джарвис пошли дальше по коридору, в зал, где их, предполагаемо, ждала Мара. Как только они вошли, от темно-синей колонны отделилась тонкая черная фигурка. На простом, но очень изящном платье выделялся ярко-алый пояс, словно разделяя демоницу на две половины. Голову покрывал искусно завязанный черный платок, концы которого спускались ей на плечи. Мара выглядела очень красиво. Но чувствовала себя явно неудобно. Ежеминутно дергала длинные рукава, одергивала туго повязанный пояс, а после, поймав на себе восхищенный взгляд Джарвиса, перецепилась и лишь чудом не упала. — Рита, ты звала меня? Мордред ускорил шаг, вырвался вперед и остановился перед дочерью, оттесняя таким образом Джарвиса. Демон невозмутимо хмыкнул, отошел и уселся на широкое кресло. Семейные дела, ну и вдобавок отцовская ревность. Только дочь нашёл, а уже её делить с кем-то нужно. — Конечно, звала. Отец, мне нужен Теневой Сыщик. А лучше два. Когда Мара пришла к Вильгельмине, та одела её за несколько минут и, приказав подождать, скрылась в доме. Деятельная демоница сидеть без дела не привыкла, поэтому, телепортировав из дому широкий браслет, забытый Россом когда-то давно, она запустила поисковое заклинание. И тишина. Ни отзвука, ни шороха. А заклинание должно было найти что живого, что мёртвого! В своей магии Мара не сомневалась. Проверено веками, да и поиск ей всегда удавался. А Росса найти надо было. Теневые Сыщики — лучший вариант. Они не живы, не мертвы, беспрепятственно путешествуют между мирами, их не проведешь иллюзиями и не отвлечешь магией. — Зачем? — Потом объясню, если время будет. Так ты дашь мне право управления? Мордред призадумался. Если дочь просит, значит, это нужно. Но эти сущности не работают бесплатно. Они тянут силы из заказчика. И если процесс не контролировать, что может сделать только опытный целитель, то они просто выпьют всё. Сыщик — не проблема, а где взять целителя? — Рита, у тебя целитель есть? Мара улыбнулась. Отец всегда верит действиям, а не словам. Значит, нужно устроить наглядную демонстрацию. Выхватив нож, как всегда закрепленный на ноге, демоница улыбнулась и, глядя на Джарвиса, швырнула его так, чтобы он вошел аккурат в шею. Джарвис встал. С весьма укоризненным выражением лица выдернул нож, отер его от крови, которая сейчас лилась, пропитывая ткань. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. И почти смертельная рана заросла, оставив на память легкий, белесый шрам, нож в крови да заляпанную кровью рубашку. — Вот ей игры, а мне иди отмывайся и переодевайся. — Весело, но несколько картонно, заявил Джарвис, подходя и отдавая Маре нож. — Зарежешь ты меня как-нибудь, тихим утром в постели. — Только если ты дашь мне повод. — Беззлобно огрызнулась демоница, снова прилаживая нож к ноге. — Видишь, папа, целитель есть. Мордред был слегка ошарашен происходящим. Ну и парочка. — Вижу, Рита. Ох, угробишь ты мужа раньше срока. — Еще кто кого угробит. — В тон ему ответила Мара. — А где тут ближайшая ванная комната? Не дослушивая разговор, Джарвис развернулся, направившись к лестнице. Он выяснил, где тут что находится, пока искал отца. Хотелось поскорее снять липкую рубашку и вытереть кровь. Умудрилась же точно в артерию попасть, зараза! Нет, боли не было. Нож был даже не заколдован, поэтому эффекта не дал никакого, демоница неправильно рассчитала его уровень силы. Но быть подопытным кроликом демон не любил, не хотел и не мог. За спиной раздался громкий перестук каблуков. По лестнице поднималась Мара. Быстро прошагав по коридору, Джарвис, нашёл комнату, бесцеремонно захлопнув дверь перед носом демоницы. Как всегда после исцеления нервы шалили, а лечить себя гораздо сложнее, чем других. — Джарвис, открой, пожалуйста. Мара недоумевала. Пару минут назад все было хорошо. Что изменилось теперь? — Ещё один нож в меня швырнешь? Джарвис слышал её мысли. Хорошо все было. Ну да, очень хорошо, потому что в недохвате артистизма его не обвинишь. Он прекрасно знал, зачем нож был брошен, и подыграл Маре. Для неё было важно получить право управления, и она его получит. Но в глубине души было обидно. — Прости меня. Просто это… Дверь распахнулась. Джарвис стоял, вытирая окровавленный торс и задумчиво глядя на демоницу. — Было нужно. — Закончил он за неё. — Заходи и закрой дверь. Я не собираюсь становится достоянием вымершего дворца. Мара вошла, смущенно потупившись. Она действительно не подумала о реакции Джарвиса, использовав его как… Как наглядное пособие. — Джарвис, ну правда, прости. — Прекрати извиняться. — Демон уже отмылся и теперь сосредоточенно отстирывал рубашку в холодной воде. Пятен на черном видно не будет, но противно. — В следующий раз, будешь думать головой, а не амбициями. — И научишь меня этому, конечно же, ты! — Мара закипала. Она терпеть не могла чувствовать себя виноватой. А сейчас демоница медленно теряла над собой контроль. — Тьма тебя подери, ты ж тошнотворно идеальный! До ужаса. Как можно быть таким рассудительным, спокойным и вечно, вечно рациональным. Да что ты вообще забыл рядом со мной?! Джарвис преспокойно достал из воды и выжал рубашку, после чего простеньким заклятием высушил её, накинул и, уже застегивая, ответил: — Родная, давай поговорим позже. Ты сейчас явно не в духе. Демон держал себя в руках как мог. Он уже видел этот взгляд. Спорить с Марой сейчас глупо, что-то говорить — неразумно. Но хлесткая пощечина внесла свои коррективы в его шаткий покой. — Ты даже не принимаешь меня всерьёз! И Джарвис сорвался. Перехватил занесенную то ли для жеста, то ли для удара тонкую руку, и, резко развернув, впечатал демоницу в холодную стену. — А как мне ещё на тебя реагировать? — Склонившись к её лицу, демон злобно шипел, но следил за тем, чтоб не причинить боли. Серые глаза гневно полыхали, и Мара начинала понимать, что сделала. — Держи себя в руках, Тьма тебя подери. На ходу застегивая рубашку, Джарвис вышел из комнаты. Сейчас хотелось кого-то избить. А лучше убить. И добрый Мрак послал такую возможность. Когда демон уже подходил к лестнице, дверь ближайшей комнаты открылась и оттуда вылетел кинжал. Плавным, почти танцующим движением Джарвис увернулся от него, в сердцах воскликнув: — Да что ж за день такой! Из-за двери показался мужчина, явно удивленный своим промахом. Это была его самая главная и последняя ошибка. С руки Джарвиса сорвалась синяя лента и обвила его шею. Демон дернул рукой, и ошейник-удавка плотнее затянулась на шеё чистокровного ангела, которого было очень легко узнать по золотым глазам. Еще один небрежный жест, и мужчина почти подбежал к демону, пытаясь сохранить остатки воздуха и жизнь. — На колени. — Джарвис говорил спокойно, слишком спокойно. Настолько, что даже незнакомец понял, жизнь сохранить не удастся. — Ты в кого железки швыряешь, шваль белокрылая? Потянувшись, демон вырвал застрявший в косяке двери кинжал, попутно оценив его. Хорошее оружие, заколдованное. Таким если в сердце попасть — смерть гарантирована. Быстрая нр довольно болезненная. Слегка ослабив удавку на шее ангела, Джарвис зашел ему за спину. — Мне плевать, кто тебя послал и зачем. Но будь счастлив в посмертии. С этими словами, демон приставил кинжал к шее мужчины и медленно перерезал её. Хлынула кровь, незнакомец захрипел, падая лицом вперед. Синяя лента испарилась за ненадобностью. По светлому полу растекалась кровавая лужа, словно краска, опрокинутая рукой неаккуратного ребёнка. Стараясь не вступить в нее, Джарвис перевернул умирающего. Живучий, гад, но регенерировать магия не даст. И демон точным ударом вогнал кинжал в сердце незадачливого убийцы. Он не привык оставлять недобитых. В будущем они могут обеспечить кучу проблем. Задумчиво хмыкнув, демон продолжил идти, в считанные секунды спустившись с лестницы. Он не заметил стоящую у стены Мару. Демоница увидела все и почему-то представила на месте мужчины себя. Будто она могла сейчас лежать на полу, с застывшим взглядом, безобразным вторым ртом на шее и кинжалом в сердце, а её убийца всего лишь хмыкнул бы, словно ничего не произошло. Мара все больше убеждалась в том, что боится Джарвиса. Но влияет ли это на любовь? *** Когда принесли гроб — никто не заплакал. Демоны легко прощались с жизнью, считая, что в посмертии нет ничего плохого, что они обязательно встретятся там с теми, кого оставили на земле и с теми, кто ушел раньше них. Здесь или в следующей жизни. Но как бы не было, уходить всегда легче, чем оставаться. Уходить — это не знать душащей вины непонятно за что, не выплевывать в подушку недосказанных слов, не искать родные черты в каждом. Уходить — это начинать новый круг. Гроб расположили на возвышении. Согласно обычаям, умерший должен быть ближе к небу, потому что он больше не может летать. Крылья ему даст огонь, который развести должен ближайший родственник. И, не желая видеть застывше-восковое лицо брата, Мордред сконцентрировался, направив на гроб ладони. Пламя вспыхнуло сразу, объяв и хворост, и тело. Страшное, светлое от соли в теле умершего. Мара смотрела на пламя не мигая. Так заканчивается жизненный путь, так начинается светлое «потом». Скоро все было окончено. Магический огонь не оставляет следов. Подавленные придворные, друзья расходились. Демоны не справляют по погибшим поминки, не рыдают по ушедшим. Мордред резко развернулся, открывая портал. Что стоять здесь, вглядываясь в почерневшую землю? Нужно уметь отпускать, а он, видит Мрак, умел. Вслед за ним в портал вошел Галахард, придерживающий Вильгельмину, Джарвис… Замыкала процессию Мара. Демоница была расстроена, молчалива и, к своему стыду, это было никак не связано с похоронами дяди. Ей было очень горько. Джарвис словно заморозился. Демон не избегал её, но вел себя так, словно не видит и не слышит ничего, что с ней связано. Это заметила Вильгельмина, но лишь пожала плечами, давая демонам возможность самим разобраться со своими проблемами. А Мара не знала, что делать и как ей быть. Да, виновата, и она, и Джарвис это знали. Только как осознание могло помочь? Портал закрылся, и потолок дворца каменно навис, создавая ощущение запертой коробки, под которой не хватает воздуха. Пока Вильгельмина раздавала подбежавшим слугам приказы, а Галахард беседовал с императором, Мара улучила момент и подошла к Джарвису. — Любимый… Договорить не дал взгляд. Тяжелый, пронзительный и холодный взгляд потемневших серых глаз. Он не сказал ничего, но Мара вздрогнула, как от пощёчины и, стремительно развернувшись, выбежала из зала. Не имея цели, не зная, куда бежит. Только укрыться, не видеть, содрать с кожи этот взгляд. Раньше она думала, что ярость — это огонь. Но сейчас демоница видела, как, проламывая серый лед глаз, в Джарвисе встает холодный монстр. Её уход не остался незамеченным. Море, оставив беседу, практически подлетел к Джарвису, агрессивно спрашивая: — Что ты ей сказал?! — Ровным счетом ничего. Я даже рта не раскрыл. Мордред отступил. Что отец, что сын — непробиваемая стена спокойствия. И главное упрекнуть не в чем, он ни слова не сказал, когда Рита к нему подошла. С-с-семейка, Тьма их подери. — Море, так мне вызывать Теневых? Галахард, заметив напряженность, повисшую между сыном и другом, поспешил отвлечь обоих. Что он, что Виль придерживались одного — проблемы семьи должна решать семья, то есть муж и жена. Даже самые родные люди — посторонние в такой ситуации. — Вызывай. — А зачем вам Теневые? Вмешалась Вильгельмина. Она с явным недоумением поглядывала то на мужа, то на Мордреда. — Рите нужно кого-то найти? — А я вам зачем? Ради какого чуда вы собрались мучить девочку и сына, потому что целителем явно будет Джарвис? Эх вы. Сын, срочно найди невестку. Надо искать — будем искать!