Танец на лезвиях неба

Я хотела бы верить, что смерти нет Но она сторожит у самой двери

Арианна переступила с ноги на ногу, стараясь не смущаться под тяжелым взглядом. Демон смотрел на нее исподлобья, сцепив длинные пальцы. Лицо не выражало ничего, словно его заморозили. Внезапно, женщина поняла, что ей до чертиков мешают каблуки. Сейчас хотелось стать как можно меньше и незаметнее. — И ради какого чуда я должен тратить на тебя своего время? — Резким взмахом руки оборвав невнятное бормотание, Джарвис строго продолжил. — Я прекрасно слышу твои мысли. И думаешь ты не о том, о чем нужно. На что ты рассчитывала? Женщина бы могла сказать, на что. Например, на то, что покажет свое превосходство над кронпринцессой, которую знала без двух минут час, но уже ненавидела за то, что она высокородна, на то, что сможет сломать собой аристократа, в которого полдворца уже влюбилось. Но Арианна молчала, тихо проклиная дар Слышащего и свою торопливость. — А ты думаешь, я не вижу, в каких ты отношениях со своей «любимой»? — Вложив в голос всю свою язвительность, Арианна продолжила. — Ради короны женился, да? Джарвис спокойно встал, аккуратно, даже мягко, развернул демоницу лицом к двери, распахнутой минутой ранее, и сам вышел из кабинета, чувствуя, что сейчас просто сорвется. Зажмурился, потряс головой, словно пытаясь сконцентрироваться на чем-то, и, машинально закляв Арианну на молчание, зашагал по коридору. Пусть помолчит пару часов, голубушка, поймет, что нечего всякие бредни трепать. — Джарвис! Вглядевшись в лицо сына, Галахард ужаснулся. Бледный, уставший, круги под глазами на поллица и явно не в духе, что и не странно. — Отец, не сейчас. — Четыре документа… — Во Тьму документы. Все во Тьму, отец. И дворец, и дела, и мировые угрозы. Галахард отступил назад, показывая, что больше не задерживает. Он и сам может прошерстить документацию сына, собственно. А объём работы, который Джарвису пришлось переделать за последнее время, любого с ног свалит. В чем он был ужасно несхож с ним, так это в рациональности. Если сын мог в ходе работы забыть и про сон, и про еду, то у отца дела были отдельно, а жизнь отдельно. Благодарно кивнув отцу, демон телепортировался домой, умудрившись сбить с ног Мару. Она вывернулась и успела подставить руки, чтоб не поцеловать землю, но зашипела от досады. Запястье, которое Мара с утра вывихнула, нещадно болело, а тут ещё и нагрузка. Кольцо Ушедших демоница сняла, пытаясь что-то кому-то доказать. Не среагировав на протянутую руку, она уселась, потирая запястье и стараясь полностью игнорировать Джарвиса. Получалось с трудом. Все же Мара очень соскучилась и извела сама себя. Где его носило, чем он занимался, как он — все эти вопросы вертелись в голове, не давая спокойно жить. Полнейший ужас нагоняла мысль, что Джарвис вполне может разлюбить её, и эту мысль питали воспоминания об Арианне, которая все время за ним хвостом ходила. — А может ты все-таки встанешь? — Видя, что Мара никак не реагирует, демон, тяжело вздохнув, присел рядом с ней, вдыхая тяжелый, неизменный запах лилий. — Родная, что с тобой? Решив, что молчать нет смысла, демоница горько произнесла: — Ты пахнешь какой-то женщиной. В другой ситуации Джарвис бы взбесился. Но сейчас, когда и физические, и моральные силы были на исходе, а Мара так тихо и так грустно говорила, он просто притянул демоницу к себе. Скользнул пальцами по тонкой руке, быстро исцелил запястье, немного поморщившись от секундной боли, и почти с облегчением почувствовал, как Мара зарывается лицом в его рубашку, которая пахла архивной пылью и только. — Глупая ты моя. Я не хочу, чтоб у тебя даже мысли возникали о том, что я могу любить кого-то другого. Джарвис хотел сказать что-то ещё, но перед глазами поплыло, потемнело, и он отключился раньше, чем успел что-то предпринять. *** Солнце заливало медовым, вечерним светом лес и забивало в окна дома, ласково скользя по стенам. В комнате Мары окна были завешены плотными шторами, а сама демоница, свернувшись клубком под боком Джарвиса, сонно позевывала, прислушиваясь к его мерному дыханию. Отлевитировать демона в комнату труда не составило, и только тогда Мара поняла, что даже если бы закатила истерику, то она не заимела смысла. Джарвис был очень уставшим и теперь, когда он полностью расслабился, это было четко видно. Между бровей залегла морщина, которая появлялась у него только тогда, когда он на чем-то сосредотачивался, под глазами залегли круги, которые появлялись от недосыпа, и даже его аура поблекла, сменив насыщенно синий цвет на голубоватый. Спал он уже больше восьми часов, но Мара и подумать не могла о том, чтоб его разбудить. И просто лежала, с каким-то затаенным счастьем ощущая, что он рядом. Сейчас, рационально разобрав свои обиды, демоница была готова сама себя огреть чем-то тяжелым. Хотя тут большую роль сыграло полученное из дворца сообщение. Мара никогда не полагалась только на свои глаза и уши, поэтому везде, где она часто находилась, у нее были свои люди. Служили они из-за денег, или из преданности, или по принуждению, но служили. И весточка о немой и взбесившейся Арианне очень порадовала её душеньку. А так как закляли начальницу охраны возле кабинета Джарвиса, то нетрудно догадаться, кто это сделал. Возле дома громко заржал конь. Тихо выругавшись, Мара выскользнула из комнаты, оградила её пологом тишины и сбежала по лестнице. Выглянув из входной двери она немало удивилась. На крыльце стоял Яррен, управляющий из Пятого Измерения. — Леди Хард. Отвесив церемонный поклон, змеелюд пристально уставился на Мару темными, миндалевидными глазами. — Ты зачем явился? Гостеприимность никогда не была отличительной чертой демоницы. Но Яррен, привыкший к непростому характеру князя, пропустил мимо ушей реплику. — Я могу увидеть хозяина? — Он занят. — Поняв, что Яррен просто так не отстанет, Мара жестом пригласила его в дом. — Подождешь? — Если так будет угодно госпоже. Такое титулование Мару не устраивало совсем. Но спорить со змеелюдами — гиблое дело. Из них убеждения можно выбить только смертью. Ни магия, ни физическая сила, ни прямые приказы не подействуют. Приоткрыв дверь кухни, демоница зашла, стараясь не шуметь, а следом, со змеиной грацией, скользнул Яррен. Мужчина замер возле двери, болезненно прямо держа спину. Такая осанка была у каждого из их расы, но тут дело было скорее в волнении. Змеелюд получил неутешительные вести насчет Джарвиса и поспешил к нему. — Садись, что застыл. Чай будешь? — Благодарю, нет. Обхватив тонкими пальцами горячую чашку, Мара уселась напротив змеелюда, бросив короткий взгляд на стопку бумаг возле него. Он был явно взволнован. — Что случилось? Учтиво склонив голову, мужчина сдержанно ответил: — Госпожа, я не считаю себя вправе разглашать тайны хозяина. — Ты считаешь, что Джарвис мне не доверяет? Обманчиво спокойно демоница взяла чашку, отпила немного горячего, ароматного чая и строго посмотрела на Яррена. — Я не вправе раздумывать о ваших отношениях. Но тайны и дела хозяина касаются только его. Не сочтите за оскорбление, госпожа. Мара очень нравилась змеелюду, хотя видел он её второй раз. Уже одно то, что эта женщина сумела влюбить в себя князя, заслуживало уважения. Но преданность хозяину, которому Яррен служил уже более пятидесяти веков, была на первом месте. — Расскажи мне о нем. — Неожиданно, даже для себя, попросила Мара. Последнее время она очень много времени проводила с Вильгельминой. Неугомонная алхимик с радостью скрашивала её одиночество. Они отправлялись на вылазки по ингредиенты, заседали в подземельях, Виль даже составляла Маре компанию, когда она разбиралась с документацией Легиона. И, конечно, одной из основных тем для разговора был Джарвис. Так как сам демон не горел желанием рассказывать о своем прошлом, а любопытство Маре серьезно мешало жить, она старалась выпытать у Вильгельмины побольше о нем. Болтливая демоница охотно рассказывала все, что знала сама, но не уставала подчеркивать, что сын — личность скрытная, и она знает далеко не все. И очень часто в разговоре мелькал Яррен. По словам Вильгельмины, змеелюд появился возле Джарвиса впоследствии какой-то темной истории, рассказывать о которой она явно не хотела. Сказала лишь, что служит Яррен у демона очень давно. Чуть не зашипев от раздражения, Яррен медленно сжал и разжал руки. Любопытство он поощрял, но не по отношению к хозяину. Узкая ладонь скользнула к шее и погладила несуществующий ошейник, который был снят много веков назад. — Яррен, ты по какому вопросу? Джарвис небрежно оперся о дверной косяк, тряхнув влажными волосами. Проснулся он как от толчка, решив не досыпать уже. Немало удивившись пологу тишины, демон решил разобраться со всем позже. Сходил в душ, выпил пару зелий, которые должны были немного восстановить его силы, и, услышав голоса внизу, спустился. Змеелюд подскочил, низко кланяясь. — Господин… — Прекрати сейчас же. Сколько раз по этому поводу спорили? — Усевшись на стул рядом с Марой, демон продолжил. — Для месячного отчета ты появился слишком рано, значит, что-то случилось. Отвечать Яррен не спешил. Косо взглянул на Мару, поджав тонкие губы и немного качнул головой в немом вопросе. — У меня от нее секретов нет. Мара спрятала улыбку за чашкой чая. На душе было тепло и очень легко. Доверяет. — Лорд из Третьего Измерения… — Несчастный избиенный? Демон заливисто захохотал. Да, прекрасный мордобой был. И с прекрасными вытекающими. — Он самый. Он нанял Призрачную охоту. Мара поперхнулась чаем. Ну ничего себе разборки у мужа. Призрачную охоту мог нанять только лорд крови и не самый бедный. Это элитное подразделение духов, которые при жизни были гениальными сыщиками. Такие мертвого из-под земли достанут и организуют не самую приятную смерть и не лучшее посмертие. Отлично, просто чудесно. Остановить охотников может заказчик, ну, либо тот, кому подчиняется хоть один дух. На всякое действие есть противодействие, и жертва вполне может выжить. За всю историю таких было трое. — Это все? А вот Джарвис был спокоен, невозмутим и даже немного польщен вниманием к своей персоне. Выход есть даже из гроба, в Седьмом измерении, из-за обилия магических потоков сложно отыскать кого-либо, поэтому все отлично. Только вот отдохнуть опять не удалось и не удастся. — А этого недостаточно? Змеелюд не выглядел удивленным, в отличие от Мары, которая сейчас молчала только потому, что была огорошена. — Яррен, благодарю. Можешь возвращаться домой. Коротко поклонившись, мужчина развернулся и аккуратно прикрыл дверь, оставляя демонов наедине. — Ты жить спокойно можешь? Вместо ответа Джарвис привлек Мару к себе, глубоко и требовательно целуя. Не желая таким образом уходить от проблемы, она попыталась вырваться, но силы были не равны, и уже через несколько секунд демоница сдалась на милость победителя. Поцелуй становился все жарче, в висках зашумела кровь, и когда демон отстранился, нежно поглаживая её по волосам, Мара чуть не застонала от чувства потери. — Я все могу. Но спокойно жить — скучно. А теперь рассказывай. — Что рассказывать? — Все, — Спокойно и немного нагло заявил демон. — И сооруди что-нибудь перекусить, пожалуйста, я зверски голоден. *** Поужинав и попутно выслушав рассказ Мары обо всем и, в общем-то, ни о чем, Джарвис настоял на том, чтобы они где-нибудь прошлись. Прогулки демон любил, а тут ещё и Маре приятно. Она любила лес и, когда услышала просьбу показать свои любимые места, с радостью согласилась. И сейчас демоница скользила впереди, черной тенью разрезая мягкие сумерки, а Джарвис медленно шел, оглядывая древние деревья и лихорадочно думая, что теперь делать. Призрачная охота могла испортить и жизнь, и посмертие, а при всем наплевательском отношении к смерти — умирать не хотелось. — …согласен? Джа-ас? «У матери подцепила», — недовольно подумал демон, выныривая из своих мыслей. Мара стояла на огромном поваленном дереве, обхватив рукой толстую сухую ветку. Она была не то грустна, не то расстроена. Бледное лицо сильно выделялось в сумерках, темные глаза сверкали из-под густых ресниц, а полумрак леса делал её похожей на дриаду. — Повтори, пожалуйста. Подойдя к дереву, демон легко запрыгнул на облезший ствол, остановившись возле Мары. Она положила руки ему на плечи и, склонив голову, произнесла: — Знаешь, я помню это дерево. Оно упало полвека назад во время бури. А мы ведь тоже как деревья. И нас ломает. Когда же сломаемся мы? Когда мы умрем? Джарвис молчал, перебирая изящными пальцами её черную гриву. А и действительно, когда? И где, и при каких обстоятельствах? И как жить тем, кто знает, что их убьют? — Мы никогда не умрем. Обещаю. Слишком опрометчивые слова как для смертного. Но, прижавшись к Джарвису, Мара верила, что так оно и будет. Что они и правда никогда не умрут. А Тьмы не будет и уйдут кошмары, которые мучали её стоило закрыть глаза. В них появлялась мать. Протягивала свои руки к дочери, мол, иди ко мне, а на месте сердца у нее была черная дыра. Снился отец. Бледный, окровавленный, убитый, как и дядя, дрянным кинжалом. Снился Джарвис. У него были черные глаза, он уходил от нее, срываясь со скалы и забывая раскрыть крылья. — Я тебе верю. В лесу потянуло могильным холодом и появилось несколько призраков. Охота нашла свою жертву.