Он нашёл её под деревом в лесу

В столовой было немного народу — чуть больше трёх десятков. За круглыми столами ученики сидели группами, и Джейн не знала, куда ей пристроится. Она глупо стояла посередине с подносом в руках, пока не увидела мелькавшую вдалеке серебряную макушку. Инфинити направилась в сторону друга и увидела, что с ним сидит ещё один мутант. Это был парень примерно такого же возраста, что и Питер. Вся его кожа была синей, с бесконечными узорами причудливых форм. Волосы юноши спускались на глаза чёрно-синими прядями, а сзади из стороны в сторону двигался длинный заострённый хвост. Мутант заметил взгляд девушки, посмотрел на неё и широко улыбнулся, замахав рукой. -А, Джейн! — обернулся к подруге Питер, — садись к нам. Это Курт Вагнер, познакомься. Его называют Ночным змеем. Девушка пожала Попрыгуну руку. -Я очень рад нашей встрече, — говорил он с ярко выраженным немецким акцентом, — Питер много чего говорил о тебе. -Действительно? — подняв бровь, спросила Джейн, приземляясь рядом с Ртутью, — и чего же? -Он говорил о твоих волосах, — Курт хотел продолжить, но словил на себе уничтожающий взгляд друга, — что они очень…а...с…спутанные? — Ночной змей скривил лицо, заслоняя рукой глаза. -Ну спасибо, — прыснув в кулак, ответила Джейн, понимая, что Попрыгун полностью переврал слова друга. Питер с благодарностью посмотрел на девушку, улыбаясь белыми зубами. -У тебя же сегодня было первое занятие! — воскликнул он внезапно, отчего Курт и Джейн вздрогнули, обменявшись недоумёнными взглядами. -Да, его вёл Профессор, — кивнула Инфинити, — он рассказал нам о той битве с Апокалипсисом. Кстати, он и о тебе рассказал. О том, как ты спас учеников и набил морду этому лжебогу, правда тебе потом ногу сломали… Ртуть улыбнулся, немного покраснев. Ему нравилось то, что Джейн его хвалила и видела в нём кого-то больше, чем просто ребёнка. Радость Питера моментально сменила неуверенность и отчуждённость — мимо прошёл Магнето. Мужчина пробежал глазами по подросткам, на секунду останавливаясь на Ртути. Питер съёжился под холодным взглядом, а когда Магнето ушёл, то глубоко вдохнул. -Ты ещё не сказал ему? — спросил Курт, зацепив хвостом поднос одной из учениц и поспешно извиняясь. -Нет, — хмуро отрезал Питер. -Не сказал что? — Джейн потянулась к собеседникам, понижая голос. -Что Питер — сын Магнето, — также тихо прошипел ей Ночной змей. -Курт, чёрт тебя бери, тебя не учили держать язык за зубами?! — громко воскликнул Ртуть, из-за чего к нему устремилось с десяток голов. -Прости, я думал, что… -Ты — сын Эрика? — недоумённо спросила Джейн. Одновременно её поглощали удивление, страх и какая-то обида из-за того, что она узнала об этом факте так поздно. Питер посмотрел на подругу, в его взгляде читались горечь и сожаление. -Да, потише, пожалуйста, — проговорил он, наклоняясь к уху девушки, — я не мог сказать тебе раньше. -Не доверял? — резко спросила Инфинити. Ртуть отвернулся, взял её за руку, и в миг пара очутилась в комнате юноши. -Прости, — начал он, — я не хотел, чтобы ты знала. -Я же твоя подруга! — всплеснув руками, воскликнула девушка. -Ты…да, подруга, но… — Ртуть прикусил губу и нахмурился, — считай, что я не доверял тебе. Джейн глубоко вздохнула и подошла к парню. Она положила руку ему на плечо и подняла глаза. -Это же не так, верно? — она чувствовала его резкое сердцебиение, темп которого нарастал с каждой секундой, — я знаю, что Магнето делал в прошлом, но это же было давно. -Он чуть не примкнул к Апокалипсису! — крикнул Питер, со скоростью молнии отбегая подальше от собеседницы. -Если бы ты рассказал ему обо всём, то было бы намного проще. -Хватит! Заткнись! Вы все говорите мне об этом, но ничего уже не изменить! Я не хочу, чтобы он знал, понятно? Я не хочу сам знать, я не хочу быть таким, как он! — голос Питера дрожал и срывался. Впервые девушка видела его таким слабым: в глазах юноши блестели слёзы, его дыхание было хриплым, плечи дрожали, а руки утопали в серебре волос. -Он твой отец, и этого не изменить, это нужно только принять. Прошу, Питер, — Джейн подошла к другу, но тот снова отбежал в противоположный угол, — успокойся и иди к нему прямо сейчас. Нельзя оттягивать такой важный разговор целую вечность. -Это важно для меня, — парень глубоко вздыхал, чтобы прийти в норму, — и я знаю, что должен делать, но не могу. Просто не могу. Я не знаю, как начать разговор, что говорить, что делать и какой ждать реакции. Может, он убьёт меня, откуда мне знать? Нет, — Питер замотал головой, — нет, не могу. Ртуть метнулся к двери, но Джейн остановила время, и парень замер на месте. Нельзя сказать, что Инфинити была зла в тот момент, но она искренне не понимала позиции Питера. Она почти всю жизнь была без родителей, она знала, как это больно, а тут, когда Эрик совсем рядом, Питер не хотел рассказать ему правды. Ртуть нельзя было сейчас отпустить, и Джейн это прекрасно понимала. Она огляделась: стандартная комната ученика школы Ксавьера. Ничего интересного кроме деревянной мебели. Инфинити сложила вещи с дубового стола на мягкую кровать, при это рассматривая каждый предмет: десяток дисков с любимыми исполнителями как девушки, так и её друга, небольшой пульт со старыми играми прошлых лет и несколько журналов различного содержания: от комиксов до обложек с изображениями обнажённых женщин. Джейн с усилиями оттащила стол, поставив его перед Ртутью. Всё снова пришло в движение, и Питер животом врезался в стол. Парень согнулся пополам, издав не то хрип, не то какое-то проклятие. -Ты что творишь, дура? — падая на пол и держась за живот, закричал Максимофф. -Занимаюсь твоим воспитанием. Вставай и иди к своему отцу, скажи ему всё, — Джейн вышла из комнаты и зашла в свою спальню. Ей было стыдно перед другом, ведь она причинила ему боль, но понимала, что иначе парня не облагоразумить.

***

Питер поставил стол на место, поцарапав паркет ножками, сложил обратно свои вещи и понял, что ему правда нужно действовать. Сердце Питера было готово вырваться из грудной клетки, а кровь в висках оглушительно пульсировала. Ртуть вышел в коридор, озираясь. Всё было как обычно: целующаяся парочка в конце коридора, смеющаяся компания школьников и несколько болтающих подружек. Обычный день. Парень шёл медленно, не применяя свои способности. Он много раз видел, как Эрик запирался в своей комнате этажом выше, словно желая, чтобы его никто и никогда не беспокоил. Для него была отведена специальная комната как у преподавателей. Эту должность Чарльз ему предлагал, но Магнето вежливо отказался, пояснив это тем, что дети смотрят на него как на убийцу. Питер стоял напротив деревянной двери. Он переступал с ноги на ногу, не зная, как начать и что делать. Дверь резко отворилась, и на пороге появился Эрик. -Ну что тебе надо? — раздражённо спросил он. -Надо поговорить, — прочистив горло, ответил Питер, бегая глазами из стороны в сторону. Магнето как-то нехотя шагнул в сторону, пропуская гостя в неубранную комнату. Подушка и одеяло были разбросаны по полу вперемешку с помятыми банками пива. -У нас же запрещено пить, — указывая на алкоголь, сказал Питер. -Ты меня тут ещё учить будешь? — Эрик плюхнулся на кресло, подняв глаза на юношу, — ну что тебе надо? Питер запустил руку в задний карман чёрных штанов и вынул оттуда чёрно-белую фотографию. Он протянул бумажку отцу. -Ты знаешь, кто это? — Питер смотрел на женщину средних лет с радостной улыбкой, — прости, фото старое, но, думаю, ты узнаешь. -Это же…откуда это у тебя? — Эрик недоумённо взглянул на юношу, а тот лучезарно улыбался. -Это моя мать, — сейчас Питер чувствовал что-то необъяснимое. В его сердце словно играли страх и неизмеримая радость., по очереди разрастаясь, словно пожар, и снова угасая. -Ты не можешь быть…как? Но… — Магнето встал, высясь над сыном. Его нижняя губа тряслась, а глаза заблестели. -Папа? — выдавил из себя Ртуть. Из его глаз скатилось несколько капель, и юноша крепко прижался к отцу. Впервые за долгое время он почувствовал что-то подобное. Это была любовь, настоящая любовь сына к отцу. Руки мужчины крепко сжали плечи Питера, и они просто стояли на месте, не в силах ничего сказать, лишь пропитывая одежду друг друга слезами. Слезами радости. Ртуть наконец сказал то, чего боялся произнести долгое время, а Магнето нашёл того, ради кого ещё стоит жить и бороться. Они были счастливы. Они были семьёй.