Крыло счастья

      Прошло ровно три месяца со дня, когда Юнги вступил в брак с Чимином. В честь этого, во дворце родители обоих пригласили всех родственников и закатили пир.       На первом этаже играла кругом музыка. Кто-то таскался с бокалами самодельного вина, кто-то развлекал народ своими танцами, а кто-то, то есть простой Чимин, обычно всегда прятался от всех пьяных гуляний либо у себя в комнате, либо в саду или библиотеке.       Но сегодня ему не хотелось проводить время в одиночестве, рассматривая фотографию, сделанную в день свадьбы и снова пряча ее в книгу на полке. Не хотелось донимать Юнги и корчиться потом от боли.       Просто надоело...       Брюнету даже не верится, что прошло уже три месяца. Мечта исполнилась: ангел женился на своем предназначенном, чувствуя, как сердце трепещет в этот волнительный день, заставляя дрожать руки и чуть заикаться. Только никакой отдачи не получил. Его совсем не полюбили в ответ...       В торжественный день ничего особенного и не произошло. Для взрослых очередной повод выпить, а для семнадцатилетнего Чимина только скрепленные узы и капелька надежды на то, что когда-нибудь его будут любить.       Наблюдая за родителями, Паку всегда хотелось, чтобы спустя долгие годы жизни вместе, Юнги также целовал заботливо в щеку и обнимал, окутывая своим теплом. Чимину всего лишь хотелось хоть немножечко нежности по отношению к себе.       Никто не знал о том, кем является Чимин, помимо его родителей. И когда первые перья начали осыпаться, то было очень много вопросов, как и для самого брюнета, так и для родителей.       Только через месяц после свадьбы к Паку пришел архангел и прояснил ситуацию. – У ангелов с соулмейтом особая привязанность друг к другу. – Но он меня не признает... – В том то и дело, Чимин. Из-за этого ты и страдаешь. – Я ведь смогу и умереть? – спрашивает Чимин, прикусив губу и ощущая, как собирается пелена слез на глазах. – Мы не знаем. Такое встречается впервые.       После того, как Чимин получил ответы на свои вопросы, он не рассказал этого родителям, подумав, что не стоит их заставлять нервничать. Состояние брюнета было опущено ниже некуда, будто его сбросили с вершины скалы прямиком в толщу воды океана.       Через столько пройти, а получать на все усилия в ответ лишь жалкую боль — нещадно.       Пак специально обучался тому, как контролировать появление своих крыльев и хождение во сне в лунное затмение, после того, как обнаружил себя спящим не в своей комнате, а на полу в кладовой.       За три месяца брака, Чимин уже научился натягивать правдоподобно фальшивую улыбку при виде родителей и самого Юнги. Он стал меньше таскаться за ним, потому что с каждым разом было тяжелее переносить пытку, сгибаясь в позу эмбриона на кровати и резко выгибаясь. Это намного болезненнее, чем оттягивают за волосы человека. Перья отрываются так, что можно сравнить с тем, как волосы выдирают локонами с корнем, делая короткие перерывы и продолжая вновь, будто усмехаясь и издеваясь.       А помимо этого болит еще и сердце. Потому что Чимин влюбился. Влюбился в бледное лицо с прекрасными чертами, глазами-полумесяцами и красивой улыбкой, которую ему удалось увидеть лишь раз, когда тому понравился наряд, выбранный его мамой.       Каково это понимать, что возможно не обрести ответную любовь, так еще и умереть в конечном итоге? Чимин просто уже начинает молиться о смерти без мук.       Чимин стоит над столиком с закусками, решив налить себе еще и вина. В душе нет никакого праздника с воздушными шариками, морем конфетти и улыбок.       Внутри пугающая пустота, которую хочется чем-нибудь заполнить, именно поэтому выбор пал на алкоголь.       Он замечает боковым зрением, как Юнги разговаривает со своей старшей сестрой, и допивает уже второй бокал залпом, ничем не закусывая, ибо после ужина кусок в горло не лезет, а сейчас его так приятно обжигает и немного голову кружит, что хочется выйти на свежий воздух, что брюнет и делает.       Юнги все это время поглядывал на мужа, выслушивая сестру, о том, как ей неприятно видеть Чимина в последнее время совсем в воду опущенным. Но ее слова благополучно пролетели мимо ушей.       На самом деле, на протяжении последних дней, Юнги сам это заметил. Он почувствовал, как к нему перестали нагло лезть и хватать за руки, да и улыбка какая-то не такая стала. Одним словом — непривычно.       В душе парня что-то гложет и заставляет пойти, спустя какое-то время, за мужем.       Чимин идет в сад, где может побыть один. Снова...       Только встречает его далеко не тишина, а человек, крикнувший его имя, сидя на скамейке. – Чимин-а~, – тянет нетрезвый голос.       От этого человека мурашки по телу ползут. Паку сразу не понравился брат Юнги, который младше его лишь на год, поэтому он всегда старался не оставаться с ним наедине. Только сейчас моментально становится не по себе, а еще алкоголь в не умеющем пить, брюнете продолжает гонять кровь по венам. – Чего тебе? – бросает в ответ Пак. – Да мы сегодня не в духе, – раздается смех, бьющий по перепонкам. Тонсен приближается, уложив свои руки на чужие плечи. – У тебя же напряженные отношения с Юнги? Так почему бы тебе просто не уйти ко мне.       Чимин стоит в ступоре от услышанного, расширив глаза и приоткрыв рот от удивления, не имея возможности сдвинуться с места. – А еще я уверен, что он даже не целовал тебя, – шепчет парень в паковские губы и пользуется предоставленной возможностью и затуманенным мозгом брюнета.       Младший успевает лишь припасть к пухлым губам и чуть-чуть смять их, как он чувствует, что его отталкивают с огромной силой в сторону. – Свалил отсюда, – рычит Юнги, показывая свои крошечные клыки. В глазах, кажется, будто пожар пылает. – Быстро! – Злишься? Ты его даже не любишь! – шипит младший брат. – Я кому сказал свалить! – наблюдает злой Юнги за тем, как тонсен виновато руки поднимает и выбегает из помещения.       Убедившись, что Юнги и Чимин остались одни и никто их больше не потревожит, Мин хватает мужа за запястья, больно их сжимая, и тащит в сторону библиотеки.       У Чимина до сих пор в голове перекати-поле, поэтому он ощущает в какое положение попал только тогда, когда его болезненно к стеллажам прижимают. Спина и так ноет, а тут еще и Юнги в ярости смотрит на него. Чимину уже хочется взять и расплакаться. – Скажи мне, – держит Мин за запястья до сих пор, склоняя голову ближе к мужу. – Какого черта я, твой муж, вижу, как ты целуешься с моим братом?! – Юнги, – тихо шепчет Чимин. – Отпусти, мне больно...       Со стороны снова слышится рычание, а хватка на запястьях усиливается до такой степени, что Чимин прикусывает себе губу до крови. – Просто оставь меня в покое, – всхлипывает Чимин, роняя слезы на пол. – Он сам меня поцеловал! – А ты даже не оттолкнул, – опаляет Юнги ушко мужа своим дыханием, заставляя его дрожать от страха и бежать слезы с более сильным потоком.       Мин проводит горячим языком по чужой шее, словив пару капель соленой воды, переходя плавно к щеке, прикусывая кожу попутно. Чимин дергается, пытается что-то сказать, но вместо этого вырываются лишь жалкие всхлипы, которые ему никак не помогут.       У Юнги шарики за ролики заехали, потому что в жилах кровь кипит, да и он сам не понимает почему ему не все равно вдруг стало. Его жутко раздражал Чимин тем, что он вообще появился в его жизни. И то, что происходит сейчас, он объяснить не может. Просто если уж начал, то оторваться невозможно.       Юнги припадает к губам, кусая их и ощущая привкус металла из-за открытой ранки. Юркий язык врывается в полость рта, смешивая вкусы в единое целое, создавая микс из соли, металла и алкоголя. И это стало последней точкой, которая закрыла доступ к разуму, не позволяя больше одуматься.       Чимину плохо... очень плохо от того, что его сейчас просто так используют, хоть и законный муж, но без капли нежности и любви. Он слабо пытается вырваться, его трясет, как осиновый листок по ветру, но запястья сжаты, отчего хочется выть.       Юнги трется машинально о чужое бедро, оторвавшись от пухлых губ, мазнув по ним своим языком в последний раз. Ладони разжимают запястья, заставляя парня выдохнуть судорожно сквозь слезы. Но холодные пальцы пробегаются по спине, удачно пробравшись за рубаху. – Ты меня не любишь, – находит в себе силы сказать Чимин и смотрит умоляюще в глаза. – Прошу, не делай этого.       Но ответа нет, руки лишь тянутся к штанам Пака, стягивая их вниз, а самого его переворачивают лицом к полкам, заставляя упереться руками.       А здесь уже у Чимина новая стадия. Смирение? Да, пожалуй, она. Он заперт в клетке, а руки у Юнги куда сильнее, чем у дрожащего Пака. Слезы текут по щекам, всхлипы сдерживаются, сердце сжимается, а лопатки противно тянет. «Близок ли конец? Лучше умереть прямо сейчас», – думает Чимин, закусывая губы и чувствуя, как с него приспускают нижнее белье.       Юнги облизывается, оставляя на губах вязкую слюну и вспоминая вкус поцелуя, и прижимается к телу, а пальцем врывается в сжатое колечко мышц, раздвигая узкие стенки.       Решив, что такой растяжки будет достаточно, Мин успевает стащить с себя низ, ворвавшись в Чимина до основания, сжав при этом головку его плоти. У Чимина крик настолько громкий и звонкий, что ему на секунду показалось, что он голос сорвал. Чертовски больно и морально, и физически.       Брюнет сгорбился, хватаясь за полку, как за спасательный круг, а пара книг валится на пол. Юнги вбивается в тело, желая получить разрядку, но даже по простате не попадает, из-за чего у Чимина такая мучительная пытка сплетается с неприязнью. Неприязнью к человеку, который ему кажется вовсе не Юнги, и к собственному телу.       Юнги изливается в мужа достаточно быстро, удовлетворившись сполна. – Я скучаю по твоей наглости, – выдыхает Мин на ухо Паку, а сам натягивает на себя одежду.       Чимин падает на колени, стирая мокрые дорожки со щек. Истерический смешок проскальзывает сквозь уши Юнги, заставляя его опомниться на секунду и посмотреть на то, что случилось, по-новому. – Скучаешь? – смеется Чимин, прекрасно понимая, что он сломлен. Боль усиливается в лопатках, в заднем проходе все жжет нереально, а сердце стучит со скоростью аэроплана. – Ты только что использовал меня, как ненужную тряпку, вытерев об нее ноги. Уходи!       Юнги смотрит с минуту, зависнув. – Ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу! – надрывает голос и смотрит Чимин в пол, сжимая руки в кулаки до побеления костяшек. – Приятно слышать это по отношению к себе?! Я терпел все твои заскоки, Мин Юнги! Но это перебор! Я просил! Просил остановиться! Просто уходи! – Чимин... – Уходи сказал! – снова всхлипывает парень. – Чимин, я правда не хотел... – шепчет Мин, судорожно делая шаги назад и скрываясь из библиотеки.       Чимин начинает реветь навзрыд, натягивая на себя нижнее белье со штанами, то и дело пытаясь встать. И когда дело было сделано, он пытался выбраться из библиотеки. От собственных слов спина начинала гудеть с каждым разом сильнее, а сейчас не дает даже сделать нормальный вдох. Из последних сил Пак покидает место, в котором случилось то, чего он ждал и желал меньше всего в своей жизни.       Последние шаги и брюнет почти вышел из сада, но ноги не выдерживают, тело становится ватным, прожигающая резьба по лопаткам заставляет свернуться в клубок. Крылья расправляются по собственному желанию, где на правом крыле держится всего три перышка. И они срываются сразу же, заставляя зажмуриться парня и вновь кричать, сходя с ума.       Юнги возвращается с теплым пледом, дыша прерывисто, потому что бежал со всех ног, чтобы укутать беспомощного мужа и отнести в комнату. Он видит обессиленного Чимина с крыльями и, кажется, сам сейчас задохнется.       Он подрывается к телу, хватаясь за его щеки, крича что-то про «посмотри на меня». – Слишком поздно, Юнги, – произносит обрывисто Чимин. – Я правда любил тебя... – Чимин, нет, прости меня, прости! – трясет он брюнета за плечи. – Я правда не хотел! Я просто не смог контролировать свою злость! О, Боже... – Поздно... – шепчет он и прикрывает глаза. – Нет, ты не можешь! Я ведь, кажется, люблю тебя... – не успевает он договорить, как чувствует, что тело слишком расслабилось в его руках.       «Это я во всем виноват. Я. Виноват. Во всем», – хватается Юнги за голову, а сам чувствует, как впервые за его юношескую жизнь около глаз собираются слезы.       Мин встает, пошатываясь, а у самого в голове полная каша. Он проходит во дворец, замечая, что гости все разошлись, а у входа его сестра стоит. – Там, Чимин... – указывает он пальцем куда-то в сторону сада, а сам смотрит в одну точку, слыша голос в голове: «Ты во всем виноват, ты и понесешь наказание».       Юнги падает замертво, больше не открыв своих глаз никогда. Дата смерти: 1 сентября.