Восемь негритят

Питер Петтигрю проснулся от того, что солнце светило ему прямо в глаз и потянулся, зашипев от боли в затекших мышцах. Спать в такой позе, на холодном каменном полу было не лучшей идеей. Наколдовав темпус, он быстро вскочил и зашарил по карманам, ища флакон, который передал ему отец. Тот обнаружился в правом кармане, и Питер достал его, смотря на просвет. Во флаконе было налито прозрачное зелье — основа, которая должна частично разбивать кровь на составляющие. Достаточно полезная вещь, которая показывает все сопутствующие проблемы, как в физическом плане, так и в магическом. Это было настолько сложное и дорогое в приготовлении зелье, что даже Мунго не всегда мог его себе позволить. Держа флакон в левой руке, он посмотрел на правую руку, которую ему даровал Лорд. Она выглядела как серебряная, но ощущалась не просто как металлическая копия, она двигалась, сжималась. Питер мог ею управлять. Петтигрю сжал флакон в кулаке покрепче и встал, осторожно открывая дверь. В окна, идущие в ряд под потолком, проникал тусклый свет, отбрасывая блики на пока еще держащие форму трансфигурированные предметы мебели. Там, развалившись на кровати спал молодой мужчина. Осторожно подойдя вперед, Питер остановился, разглядывая человека. Чистое, гладкое лицо, немного вьющиеся волосы. Петтигрю сглотнул, мужчина определенно был красив: пожалуй, встреться он с ним где-нибудь в других обстоятельствах, он бы примкнул к нему по собственной воле. Петтигрю грустно улыбнулся. Ему никогда не удавалось принять собственного решения, он всегда только подчинялся приказам. Иногда ему хотелось сказать «нет», хотелось со страшной силой, но всегда, когда он пытался это сделать, слова, прямо в момент произнесения, превращались в «да», «конечно», «сейчас». Он вспомнил, как опасался мародеров, точнее Блэка и Поттера, которых поселили с ним в одной комнате. Ремусу он симпатизировал и сочувствовал. О том, что Рем является оборотнем, он узнал на второе полнолуние. Но, естественно, никому ничего не сказал. А его и не спросили. Блэк и Поттер постоянно поручали ему мелкие задания, а он не мог отказать. И, хоть поначалу это его злило, приводило к нервным срывам, он выполнял их. А потом, он смирился с этим. Единственный раз, когда Питер воспользовался тем, что ему не успели запретить — нашел отца. Он был тогда на четвертом курсе, когда смог пройти ритуал и узнал, кто его второй родитель. Он помнил только кучу разочарования от знакомства с отцом. Тогда, наверное, пришлось распрощаться абсолютно со всеми детскими мечтами и надеждами: отец появлению сына не обрадовался. Но одна польза от этого знакомства все же была. Каким-то образом, тот переоформил сына на себя, и Питер больше никогда не видел свою деспотичную мать. О, она, его мать, была настоящей ведьмой. Он ненавидел ее и отец, хоть и совершенно недвусмысленно намекавший, что лучше бы его не было (как будто он сам этого не знал), был в сто раз лучше. Но, несмотря на словесные издевательства лорда Шафика, Питер постепенно проникался уважением к нему: тот был действительно родителем и на каникулах учил навязанного сына тому, что положено было знать любому отпрыску лорда, даже если он бастард. И все шло удачно. После конца школы, он продолжил общаться с мародерами. И конечно, он любил своих друзей, не хотел их смерти. Он ненавидел Лорда всей душой. Питер был готов умереть, как множество других его однокурсников. Он был Гриффиндорцем, хотя тысячу раз все в школе говорили, что он истинный Хафл, трусливый, полный и глуповатый, но он был Гриффиндорцем. Шляпа, оказавшись у него на голове, не сомневалась ни минуты. Странно, но самого близкого друга он нашел в Лили, притом уже после того, как она начала встречаться с Джеймсом. С нею он мог делиться всем, чем хотел. Он вступил в Орден, делал то, что было ему по душе. А потом, в один из дней, его схватили пожиратели и привели на поклон. Он до сих пор помнил тот кошмарный день. FLASH_BACK{ Он поднял глаза на Лорда, тот сидел в кресле, больше похожем на трон, а связанный Питер стоял на коленях у его ног. Аура и магия, исходившие от Волдеморта были мерзкими, грязными, а сам Лорд закутанный в черную мантию, скрывался в тени. Петтигрю видел лишь кисти рук с шелушащейся кожей, на которые падал тусклый свет. Лорд был похож на змею в человеческой шкуре, которая сбрасывала свою старую кожу. Глядя на это, Питер содрогнулся и сглотнул горькую, с привкусом крови слюну. — Ты, жалкий гордый гриффиндорец. Жополиз Дамблдора. Но я добр. И я дам тебе шанс. Нам нужен слуга, и ты, столь презираемый всеми, должен идеально подойти. Преклонись мне. Питер удивленно посмотрел на Темного Лорда. Он, что думает, что Питер будет подчиняться ему и его приказам? Да он лучше просто умрет. Сплюнув на пол кровавую слюну - его несколько раз неплохо приложили по дороге к трону - он уже начал говорить слова, готовясь принять смерть достойно, попытался сказать это. Но неожиданно, слова прямо во рту изменились, и он вместо этого произнес: — Да, мой Лорд. Я буду служить вам. Темный Лорд улыбнулся, а потом пришла Боль. Такой сильной боли он не испытывал, пожалуй, никогда. Казалось, что свое клеймо Темный Лорд выжигал прямо на его магическом ядре. Ему казалось, что он слышал смех. Когда он более менее отошел - собрание уже закончилось и его пнул под ребра Рабастан, смеявшийся потом над тем, что он такой неженка, который даже потерял сознание от обычной татуировки. Питер кивал, пока шатаясь шел за пределы антиаппарационного купола, а потом из последних сил переместился. Последнее, что он видел — были встревоженные глаза Лили. } Питер Петтигрю вздрогнул, когда лежащий перед ним на кровати мужчина пошевелился и немного нахмурился. Наложив на него чары глубокого сна, на всякий случай, Питер взмахнул палочкой и набрал немного крови во флакон, тут же его запечатав, и, еще раз взглянув на мужчину, быстро покинул комнату. Без особой надежды, глядя на кровь, которая вращалась во флаконе, Питер попытался призвать эльфа. Вся эта эпопея со связью была из-за идиотского закона отца, не давать ему никаких прав. Он не мог вызвать даже эльфа. В очередной раз произнеся шепотом призыв, он никак не ожидал услышать рядом с собой хлопок. — Хозяин Питер смог призвать Тикки! Как же будет рад хозяин. Тикки аппарирует. Эльфийка схватила Петтигрю за край мантии и они переместились в просторный зал. В кресле с книгой сидел Лорд Шафик, который вскинулся, когда услышал хлопок. — Питер? — Хозяин! Хозяин Питер смог призвать Тикки! Ричард захлопнул книгу и улыбнулся, глядя на прибывших. — Замечательно, ступай, Тикки. Питер, я очень рад. Ты принес то, что я просил? — Да, сделал все как ты велел, — младший мужчина залез в карман и передал отцу флакон. — Замечательно, — лорд посмотрел флакон на просвет и удовлетворенно хмыкнул. — Результаты будут через два дня. И да, я очень рад, сын, что ты смог призвать эльфа. В ближайшее время я с тобой свяжусь. Надо будет провести ритуал. Я сделаю тебя наследником. — Что? — Питер выглядел совершенно растерянным. — Каким наследником? — Своим наследником. А теперь ступай. Хотя… Каковы будут твои дальнейшие действия? Питер хотел было сказать, что не знает, но в голове мысли потекли в другом направлении. Необходимо было связаться с соратниками. — Я считаю, надо будет связаться с Люциусом. — Это логично. Отправляйся. Пришло время известить рабов о возвращении господина. Можешь аппарировать прямо отсюда. Питер кивнул, как-то странно посмотрел на отца, и, развернувшись, с хлопком исчез. Лорд Шафик расплылся в улыбке, а затем вытащил из кармана сквозное зеркало, коснулся его пальцем и проговорил. — Сегодня вечером у меня. Есть что отметить. Ричард.

***

Войдя в голубую гостиную, Гойл затормозил, отчего в него грудой мышц со спины влетел Крэб. Окинув взглядом собравшихся, Грегори хмыкнул и расплылся в ухмылке. — Какие люди и без охраны! Рады видеть. Рабастан, Рудольфус, Белла! — Крэб склонился в поклоне, целуя руку Беллы, за что получил благосклонную улыбку. — Люциус, Нарси, прекрасны как всегда, — не остался в долгу Винсент, целуя руку Нарциссы, а потом порываясь поцеловать руку и Люциусу. Тот с силой резко вырвал ладонь. — Гойл! — Ну, а что ты сидишь, как обиженная на весь свет барышня? — Точно подмечено! Люци — баба, — взвизгнула Белла и дико захохотала. Люциус на это только поморщился, и, дождавшись, пока маги усядутся, обратился к Гойлу: — Ну, хотите нас обрадовать? Вы воскресили Лорда? — Блин, — Винсент досадливо поморщился. — Вот как тебе все удается узнать самому первому, а? Твои домовики шпионят повсюду, или ты сам? Понять не могу. Да, мы воскресили Лорда. — Ух ты, три, — радостно провозгласил Рабастан, чем-то переняв подвывающие интонации Беллатрисы, отчего у Люциуса отчетливо дернулся правый глаз. — Что три? — спросил, прищурившись Грегори Крэб. — У нас уже три Лорда. Один у нас, один у Люциуса, и… вот, еще у вас один. Осталось узнать, кто поднял еще четверых. — В смысле четверых? — серьезно спросил Гойл. — А вы, на метку гляньте, — посоветовал Люциус, делая глоток из бокала, и наблюдая, как на лицах его друзей сначала отразился шок, который быстро сменился восхищенным выражением и тыканьем палочкой в метку. Кому что, а этим двоим кроме науки было ничего не важно. — Значит у нас всех по Лорду? А подчиняться мы будем каждый своему? И услышав этот вопрос, лорд Малфой внутренне содрогнулся. Кажется, все это будет ой как непросто. Внезапно в комнате раздался истошный вопль, и Беллатриса влезла с ногами на стул, и с остервенением швыряя зеленым лучом в Иннокентия, и шедшую в его компании крысу. Крыса с истошным писком отскочила за стоявшее у входа кресло, а домовик просто быстро махнул рукой, выставляя щит, в который заклинание просто впиталось. — Как ты это сделал? — вытаращившись на домовика, воскликнул Люциус, и все кроме Беллы уставились на эльфа. — Крыса! — одновременно с Малфоем воскликнула Белла, за что получила Инкарцеро от мужа и Силенцио от своей же сестры, за что леди Малфой был послан взгляд, от которого она должна была по меньшей мере умереть на месте. — Как. Ты. Это. Сделал? — повторил свой вопрос Малфой. Иннокентий посмотрел на магов и пожал плечами. — Это же элементарно. Авада убивает все живое… Эльф сказал это, как что-то само собой разумеющееся. — Ну? — нетерпеливо спросил Гойл. — Маги, — проворчал домовик закатывая глаза. — Я же сказал, убивает живое. Соответственно и щит должен быть живым. Любая ваша трансфигурация живого объекта будет защитой от заклинания. Элементарно. Да даже любая стена спокойно поглотит Аваду. — Но от нее нельзя укрыться трансфигурированным предметом… — Ну, если его создавать стерильным — то, конечно, нельзя. Или создавать животное, не зная его внутренней структуры и генетического кода. А вот за кресло, или еще что-то спрятаться можно и вполне успешно. Вы же, чтобы уклониться падаете за кресла? В комнате повисла тишина, которую разорвало покашливание из-за кресла. Там, опираясь о спинку, стоял ссутулившись Питер Петтигрю. — Питти, надо же, — протянул Рабастан, улыбнувшись. — Додумался явиться сюда в своей форме. Решил действительно стать мертвым? — Я шел к Люциусу, — странным голосом ответил Питер, расправляя плечи и поправив мантию вышел и опустился в кресло. — Не думал, что вас будет здесь… столько. — Надо думать, ты тоже воскресил Лорда? — спросил Малфой со вздохом, размешивая в бокале вино. — Да, а вы как узнали? — Видишь, ли, — сказал Рудольфус, снимая заклятие с жены, на что получил недовольный взгляд, — мы все тут, так сказать… Лордов воскрешаем. Твой Лорд — четвертый. Поздравляю. — Четвертый? — Да, мы все уже воскресили. — Мама, — пробормотал Питер, стремительно бледнея. В комнату аппарировал Понки и поклонившись сказал: — Вашего позволения войти ожидает Бартемиус Крауч… — Крауч? — поинтересовался Гойл. — Какого Краучу нужно у тебя дома? Ты участвуешь в международных переговорах? — Младший. — Эльф, тебе действительно стоит быть порасторопнее в сообщении информации. Люци, накажи его! — Всенепременно, — пробормотал Люциус, вытирая со лба выступивший холодный пот. — Проводи его сюда. Через несколько минут в гостиную вошел Бартемиус Крауч младший, и, окинув собравшихся цепким взглядом, удивленно присвистнул. — А у нас тут, я смотрю, целое собрание. О, и Питер здесь. Восстание призраков, похоже. Я рад вас всех видеть, и, собственно, я к вам не с праздными разговорами… — Да-да, ты Лорда воскресил. — Откуда знаете? — Да оттуда, что сами все тут тем же занимались. Итого, у нас Пять. Осталось еще два, — Рабастан потянулся. — Ура! Пять! Можно я одного себе заберу? — Белла! Уймись. Это же Темные Лорды. Надо, чтобы у них осталось право… выбора. — Погодите, — Крауч помотал головой, и посмотрел на Малфоя. — Вы хотите сказать, что у вас тут воскресло пять Лордов? — Ага, — просто сказал Рабастан. — И… Что нам всем делать? — Что? — хозяин поместья посмотрел на Барти. — Ждать. Я думаю, визиты на сегодня еще не закончились.

***

Руквуд проснулся через восемь часов, и, спросив у эльфа информацию по поводу состояния объекта, пошел на кухню, чтобы заварить себе кофе. Спустившись вниз, он удивленно застыл. На его диване, раскинувшись спал Дикон. — Какого хрена ты тут делаешь? Эрик от окрика подскочил, сонно моргая, а затем обиженно уставился на шефа. — Августус, ты что, совсем сбрендил? — Ты что тут делаешь? Сегодня, между прочим твой рабочий день. Ты должен быть на дежурстве. — Так сейчас десять часов. Я был уже на работе. Принес тебе, между прочим почту, новый отчет и… новости. Несколько. Стандартный набор: хорошая и плохая. С какой начать? Парень сладко потянулся, откинулся на диване, смотря на Августуса. Тот рыкнул и пошел к кофейнику, из которого уже шел пар. — Начинай с новостей, потом отчет, — Руквуд налил себе чашку кофе и поднес ко рту. — Ну, из новостей у нас все не очень приятные, — сделав драматическую паузу, Эрик дождался, пока его босс сделает глоток и быстро проговорил. — Азкабана больше нет. Все заключенные сбежали. Работник отдела тайн сдавленно закашлялся, вытаращившись на помощника. — Подробнее. — Начальник забыл обновить маглоотталкивающие чары, в итоге один из кораблей вписался прямо в невидимую для него стену, обрушил ее и нанес существенный урон зданию. Ну и все заключенные сбежали. — Господи, в стране, наверное, паника. — Нет. Шумиху удалось сдержать. Газета вышла с каким-то балетом. Про заключенных нет ни слова. — Ты говорил, есть хорошая новость? Надеюсь, часть заключенных задержана? — Нет. У нас, на самом деле, какие-то волнения среди дементоров, но это так, к слову. Но главное — вот, смотри. Парень достал из кармана сложенную в несколько раз тряпку, похожую на протертую в нескольких местах мантию. — Что за тряпка? — Но-но. Замечательная вещь между прочим. А если вот так? — Эрик натянул ее на себя, в комнате сразу стало на несколько градусов холоднее. — Мерлинову бороду в клочья, это же дементоровская тряпка. Где добыл? Руквуд, казалось забыл и про Лорда, и про сбежавших заключенных и Дикон расплылся в улыбке. В этом и был весь Отдел Тайн — ученые, которые за ценную информацию по исследованиям продадут родной Менор. Он быстро скинул мантию и дал боссу, тот моментально начал выводить сложные пассы палочкой. — Не поверишь. Обливиаторы нас сегодня вызвали. Какой-то придурок пытался магией магловский генератор тумана починить на съемочной площадке. Да с формулой напутал. В итоге создал дементоровый инкубатор. При съемке особо драматичных моментов лезли как на дрожжах. Ну, а когда дым не нужен был, маглы его собственно вентиляторами сгоняли. В итоге у нас двенадцать таких вот балахонов, и, судя по остаточному следу, тринадцатый кто-то успел умыкнуть. — Да, крайне интересно. По вентиляторам думать начали? — Группе Неда отдали. Уже принялись разрабатывать. — Ладно. К делу, — Руквуд положил мантию на стол. — Что там с отчетом? Он достал из папки верхний лист, карту, сделал пасс палочкой, а потом застыл. — Дерьмо! — Что такое? — Дикон подскочил с дивана, на котором сидел. — Люциус, идиот. Точки статус поменяли. Я вижу 7 активных точек. Одна у недоделанного лорда Малфоя! Мразь. У нас теперь имеется целых семь Лордов. И как, скажите, мне собирать данные? Дерьмо. — Ты в Малфой Менор? Я отправляюсь с тобой. — Ты никуда не идешь со мной. Ты берешь и валишь отсюда домой. Руквуд схватил один из универсальных аппараторов, крутанулся на месте и аппарировал прямо в Мэнор. — Да, обязательно, — пробормотал Дикон, садясь обратно на диван и широко зевая. — Как скажешь.

***

Все вздрогнули, услышав внезапный мощный хлопок аппарации и уставились на появившегося перед ними Августуса Руквуда. Люциус уже не стерпел. — Да что это такое. Это не Мэнор — а проходной двор. Как ты вообще сюда мог аппарировать? Я промолчу, что, как бы, тут все-таки стоит барьер, а ты его прошил вот так, запросто! — Заткнитесь и слушайте. Вы что устроили? Вы воскресили шесть лордов? Мало экстрима? — У нас пока только пять лордов. Кто воскресил шестого и седьмого мы не знаем. Но, то, что ты явился сюда с этими обвинениями, наводит на мысли, что одного Лорда воскресил ты. — Ладно, умники. Мы будем должны решить, что делать дальше. И разговор нам предстоит серьезный.