Обреченные на разлуку

Алеша украдкой смахнул непрошеные слезы и взглянул на отца. Не заметил ли папа́ его слабость, недостойную настоящего мужчины? Алексей очень старался держаться достойно, но когда к крыльцу подали новенький блестящий экипаж — подарок Карлу Августовичу от батюшки за отличную службу, он не смог сдержать эмоций. Его любимый учитель и старший друг покидал их навсегда, увозя на родину не только теплые воспоминания, ворох подарков и гостинцев, но и живое свидетельство расположения графов Самойловых — личного камердинера Митю. Крепостной-сирота вот уже несколько лет был слугой учителя. Старый граф как-то на днях застал его плачущим на конюшнях, а, спросив, получил в ответ лишь испуганный взгляд и поспешные извинения, а когда два дня спустя к Андрею Петровичу явился Карл Августович и попросил дать смышленому мальчишке вольную, проницательный старый граф понял причину слез и дал свое согласие, но только в том случае если мальчишка отправится с бывшим учителем за границу и там обучится ремеслу. Сдержанная искренняя благодарность сказала старому графу очень многое, а когда на следующий день к нему подошел сияющий Митя и, упав в ноги, сердечно поблагодарил, то Андрей Петрович понял, что не ошибся в своем решении. И вот сейчас на крыльцо, чтобы попрощаться с бывшим учителем, а теперь состоятельным и уважаемым бюргером, высыпали все домочадцы Самойловых. Карл Августович улыбался растерянно-грустной улыбкой, по русскому обычаю тепло обнимал бывших нанимателей. Затем потрепал Алешу по светлой макушке и прошептал в самое ухо: « Я на вас надеюсь, мой друг. Вы знаете мой адрес, надеюсь получать от вас весточки». Алеша кивнул с улыбкой и в последний раз прижался к широкой груди учителя. Александр и Борис сдержанно простились с человеком к которому за несколько проведенных вместе вечеров прониклись уважением, да и знания и умения, что продемонстрировал им Алексей, были красноречивее любых слов. Графиня тоже не удержалась и теперь утирала слезы кружевным платочком, отдавая последние распоряжения кучеру и крутившемуся у экипажа Мите. Наконец все было уложено и привязано, путешественники удобно устроились в карете, кучер вскочил на козлы, и она тихо тронулась. Женщины махали платочками, мужчины провожали коляску напутственными словами. Дворовые мальчишки бежали вслед, крича слова прощания, пока карета не скрылась за ближайшим холмом. Алеша и не заметил, как двор опустел, дворовые отправились работать, а господа контролировать последние приготовления к приезду гостей Гагариных, и лишь когда на его плечо легла широкая теплая ладонь — очнулся и обернулся. Борис. Последние дни с той памятной прогулки к озеру он всегда был рядом. — Пойдемте, Алексей, ваша матушка к столу зовут. Юноша кивнул, с плеча исчезло уже привычное тепло, Алеша разочаровано вздохнул, хотелось ощущать его постоянно, особенно теперь, когда его покинул Карл Августович. Молодой граф встретился взглядом с Борисом и солнечно улыбнулся. Воспоминания о вчерашнем дне моментально улучшили его настроение. Вчера, после «ристалища», как в шутку называл их с Борисом учебные бои Александр, он приказал истопить для них баньку. Баня у Самойловых была славная. Новая, просторная, жаркая, расположенная в двух шагах от купальни — небольшого озерца с чистейшей водой, где старый граф разводил сазанов и карпов. Старший брат и батюшка активно эту идею поддержали, а вот Борис отчего-то особого энтузиазма не выказал, Алеша успел заметить потерянный вид и закушенную губу Миронова. Через четыре часа баня была готова. В предбанник принесены свежие дубовые и березовые веники, студеный квас и моченые яблоки. Старый банщик Герасим, что помнил старшего Самойлова еще ребенком, седой-бородач, невысокий и кряжистый, напоминавший Алексею старичка-лесовичка из сказок, пересыпая шутками-прибаутками, колдовал у печки. Подкидывал поленца и поддавал кипящей ароматной водой, настоянной на крапиве да еловых лапах, чтобы господам легко дышалось. Алексей, которого из-за слабого здоровья в отрочестве постоянно мыли да парили, не очень любил баню, но сейчас разгорячённый после поединка сам рвался в парилку. Двое мужчин и юноша удобно расположились на широких полках и с наслаждением отдали себя во власть Герасима. Греясь на верхнем полке и вдыхая удивительный аромат смолы, что сочилась из бревен, Алеша, прикрыв глаза густыми ресницами, наблюдал за Борисом, которого знакомил со своим тонким искусством банщика Герасим. Сначала он орудовал двумя исполинскими вениками, охаживая смуглое тело от макушки до пяток, потом разминал широкую спину остро пахнущим мыльным корнем приговаривая: — Банька всю хворь, барин, прогонит, и душевную, и телесную. Борис молчал, а Алексей поймал себя на том, что любуется, откровенно и бесстыдно любуется широкими плечами, блестящей от пота спиной с перекатывающимися под кожей мышцами, уродливым шрамом под правой лопаткой, изящными длинными ногами, заросшими редкими темными волосами, и даже… поджарыми ягодицами. Вот капелька пота скользнула в промежность, а веник оставил березовый листок на смуглой, словно атласной коже… Алексей дернулся и отвернулся. В висках застучало, а вся кровь устремилась в пах. Молодой граф едва сдержал стон. Что с ним происходит? Подобное случалось с ним только пару раз во сне. Но смутные жаркие образы, навеянные Морфеем, — это одно, а здесь… здесь живой… мужчина. Алеша не в силах бороться с собой снова взглянул вниз. — На спину извольте, барин. — Герасим был в прекрасном настроении. — Довольно… — хриплый голос Бориса был тих, но настойчив. — Ну уж нет, кто тут банщик? Вы такой баньки больше нигде не испробуете. — Вот-вот, друг мой, слушайте Герасима… — насмешливый голос брата с нижней полки подействовал на Алешу отрезвляюще. — Он меня на смерть запарит. — Ни в коем случае, — решился подать голос Алексей, размышляя над тем, заметят ли его смятение старшие мужчины. Борис заметно вздрогнул, что в жарко натопленной бане могло сойти разве что за нервную дрожь, и повернулся на спину. Алеша зажмурился и… распахнул глаза шире. Капельки пота скользящие по кадыку, шрам под темным соском (навылет), почти безволосая грудь, плоский живот с кубиками пресса, тоненькая дорожка уходящая… остальное загораживал своей широкой спиной Герасим, не прекращая парить, мять и мурлыкать себе под нос что-то, похожее на загово́р. Алексей затаил дыхание и…попал в плен синих глаз, в которых плескалась паника? И что-то еще, неясное, жаркое, темное, колдовское. Алеша охнул, отвел глаза и заалел, радуясь, что в бане это не так заметно. — Я… пойду окунусь. — Бориса вынесло из парной, словно не он минуту назад находился в плотном мареве удовольствия. Встрепенулся от неги Александр: — Что случилось? — Ничего, барин, бывает, пусть охладится. Давайте теперь ваши молодые косточки попарим, небось соскучились вы там, в Европах, по баньке-то русской. Дальнейший разговор не сохранился в памяти Алеши, он перевернулся наконец на спину и закрыл глаза. Богатое воображение и тут не оставило его в покое. Вместо того, чтобы обдумывать защиту к следующему занятию, как собирался, он вдруг представил плывущего в прозрачной, как слеза, воде обнаженного Бориса. Сильное мощное тело разрезало воду, словно кинжалом, солнечные блики отражались от влажных кудрей. Сейчас Борис представлялся молодому графу Ахиллом и Аполлоном в одном лице — красивым, идеально сложенным и, подобно последним, непобедимым и неотразимым. Это просто дружеское восхищение старшим другом, сделал неявный вывод Алеша, а то острое, сладкое чувство, что пронзило все его существо, — лишь влияние жаркой бани. Когда Алексей с братом вышли из парной ополоснуться ледяной водой, Бориса уже не было, как и его белья. Алексей ощутил укол разочарования, а Александр лишь рассмеялся: — Не привычен он к бане, да и Герасим у нас искусник. — Он подмигнул разливающему квас банщику. — Да, ваша светлость, не извольте беспокоиться — приучим. Вот девку ему хорошую найдем для здоровья и приучим. — Герасим хмыкнул. Алексей понял, что не совсем догадывается о смысле сказанного, но переспрашивать не стал. Было слишком хорошо и покойно. Расслабленное, чистое, дышащее каждой порой тело пело, в голове приятно шумело. Алексей решил, что теперь он обязательно будет устраивать банный день еженедельно и уговорит папа́ присоединиться к ним. *** За полчаса до полудня во двор поместья въехала щегольская коляска с импозантным кучером на облучке. Сопровождал коляску всадник на гнедом поджаром жеребце. Завидев гостей, на ступени барского дома тут же вышли хозяева. — Ну наконец, а мы вас уже заждались. — Елизавета Павловна уже сама спешила к гостям, тепло улыбаясь выходящим из экипажа дамам. Князь Гагарин, а именно он был тем всадником, помог спуститься матушке, уже не молодой, но очень красивой высокой даме с породистым высокомерным лицом аристократки, в простом, но безупречно пошитом платье цвета спелой сливы, а Алеша подхватил под руку спрыгнувшую на землю улыбчивую девушку с золотистыми кудрями и лукавыми карими глазами: — Алеша, mon cherie*, здравствуй. — Девушка первая поцеловала зардевшегося юношу в щеку, чем заслужила неодобрительное покачивание головы своей мама́ и веселое подмигивание старшего брата. С террасы, которую причудливо обвивал ярко-зеленый хмель, за развернувшимся во дворе действом внимательно наблюдал Борис. Он с содроганием ожидал возвращения Гагарина, те три дня, что он провел с Александром и Алешей, стали для него откровением. Он не ожидал, что так легко и непринужденно впишется в жизнь этой семьи. Даже старый граф привечал его, частенько вызывал на разговоры за вечерним чаем или рюмочкой наливки, приглашал на партию в шахматы, на что неумевший толком играть Борис неизменно отвечал отказом, но с удовольствием смотрел, как на клетчатом поле Андрей Петрович сражается то с одним, то с другим сыном. К вящему удивлению Бориса, Елизавета Павловна словно взяла над ним шефство, ежедневно интересуясь его самочувствием и как бы невзначай подсовывая за обедом самые вкусные кусочки. А вот её подруга-наперсница относилась к Борису прохладно, в её взгляде нет-нет да и сквозило презрение. И вот сейчас, сидя в плетеном кресле на террасе барского дома, Борис ловил себя на том, что его неприязнь, испытываемая к князю Гагарину, стремительно переносится на все его семейство, посмевшее нарушить своим приездом ту хрупкую гармонию, что установилась между ним и хозяевами поместья за эти несколько дней. Сердце на миг замерло в тот момент, когда Алексей обнял хрупкую девушку в воздушном абрикосовом платье и кокетливой шляпке, украшенной миниатюрными живыми розами. А когда она, привстав на цыпочки, клюнула его в щеку неловким поцелуем, Борис поймал себя на том, что сжал подлокотники кресла и несчастный ротанг затрещал под его ладонями. Почему он так болезненно реагирует, ведь еще вчера, после бани, что стала для него сладкой пыткой, Борис дал себе слово держать дистанцию с Алешей, быть отстраненным и равнодушным. Только так можно можно побороть ту тьму, рвавшуюся изнутри, тянувшую к запретному плоду. Всю ночь Борис метался по сбитым простыням в полусне-полуяви. В ярких, реалистичных до дрожи снах он видел нагое стройное тело в клубах пара. Поблескивала безупречной белизной кожа, розовые соски манили и звали, тонкая талия и стройные бедра ждали жарких объятий, длинные ресницы подрагивали, юркий язычок облизывал пухлые чувственные губы, а руки… руки стыдливо касались средоточия желания. Смех ворвался в сознание, прогоняя морок, оставляя лишь напряжение в паху и острое чувство потери. Ведь то томление в золотистых глазах там, в парной, ему лишь почудилось. Конечно, почудилось. Борис отогнал неуместные мысли, наблюдая, как Гагарин и Александр обменялись рукопожатиями, и отправились в сторону конюшен, а остальные вновь прибывшие поднялись на террасу, где слуги под руководством энергичной экономки Варвары быстро и четко накрывали на стол. Варвара, благодаря своему опыту, знаниям и авторитету у крестьян, была незаменимой помощницей хозяйке усадьбы. Борис поднялся из кресла, пошел навстречу Алексею и дамам. Из дома вышел граф Андрей Петрович и сам представил Бориса гостям, как адъютанта и друга Александра и будущего наставника Алексея. Княгиня Гагарина поджала губы и ответила сдержанным холодным кивком, что убедил Бориса в том, что она испытывает к нему не больше приязни, чем её сын. А вот реакция княжны Бориса удивила. Он никогда не умел ухаживать за дамами, да что-там ухаживать, даже не знал, о чем с ними разговаривать. До войны дамское общество для него ограничивалось набожной матушкой и маленькой сестрой, а уж после… Борис часто замечал на себе заинтересованные женские взгляды, но, не умея их читать, все больше закрывался, разыгрывая из себя неприступного истукана. И вот теперь, поцеловав протянутую ему маленькую изящную ручку в тонкой перчатке, благоухающую ландышевой водой, он поднял голову и удивился. Софья Гагарина повела себя совсем не так, как ожидал Борис. Она грациозно поклонилась и тепло улыбнулась. В глазах на миг засветились лукавство и искренний интерес. Поразмышлять над поведением княжны Борис не успел — отвлекли внимание слуги, которые внесли большой пузатый самовар и расставили тарелки с наваристой ухой и свежую выпечку. Вскоре все места за столом были заняты и потекла неспешная беседа. Старый князь с Александром и Гагариным обсуждали планы на урожай и мягко подтрунивали над Софи, сидевшей рядом, хозяйка поместья с гостьей, не замолкая, говорили о Петербурге и общих знакомцах, а на другом конце стола Борис и Алексей обсуждали книгу об охоте, что молодой граф порекомендовал своему новому учителю. Борис непринужденно поддерживал разговор, старался держать дистанцию, с большим трудом удерживая руки при себе, а так хотелось встретиться пальцами, рассматривая иллюстрации, или даже коснуться пепельной пряди, спадавшей на лоб желанного юноши. Борис понимал насколько грешны и иллюзорны его мечты, он видел, как побледнел Гагарин, услышав от Александра рассказ о недавней совместной бане господ, да и сейчас чувствовал неотступный испепеляющий взгляд своей личной немезиды. Обед плавно перетек в ранний ужин. После него всем желающим на выбор были предложены чудесный свежий чай с липовым медом или холодный морс. — Алеша, ну что же вы сидите, смотри какой чудесный вечер, покажи Софи мои новые розовые кусты, а мы с Анной Сергеевной скоро к вам присоединимся. — Елизавета Павловна была всегда слишком прямолинейна, но именно за это и любил её старый граф. — Да, да, сынок, ступайте, пока еще не слишком темно, — Андрей Петрович поддержал супругу. — Я думаю Алексей Андреевич не даст мою сестренку в обиду притаившемуся под деревом упырю, — беззлобно съязвил Гагарин, безуспешно пытаясь поймать взгляд Бориса. Под дружный смех молодые люди покинули террасу, а Борис остался сидеть с самым независимым видом помешивая чай серебряной ложечкой с фамильным гербом Самойловых. В этот момент он был готов растерзать Гагарина голыми руками. *** Тем временем, ничего не подозревая о буре, что разверзлась в душе Бориса в саду на качелях, что очень удачно спрятались от нескромных людских глаз за богатым кустом черемухи, сидели двое. — Алеша, как же я соскучилась, наконец можно поговорить наедине. — Софи скинула в траву надоевшую шляпку и тряхнула кудряшками. — Петя тебя не сильно задевает своими намеками? — Нет, что-ты, он замечательный, но иногда… — Становится слишком навязчивым, — закончила за Алексея Софи. — Знаешь, все дни, что мы провели в поместье, они с матушкой пытались расспросить меня о том что…в общем, какие чувства я к тебе испытываю… Алексей пристально посмотрел на девушку: — А ты… — А я… мы же договорились, что будем честными друг с другом. Я и сказала, что люблю тебя как лучшего друга, как брата. А они… они сказали, что это именно то, что нужно для крепкого брака, что Господь нас наставит… — И ты согласилась с братом? Софья глянула на Алешу исподлобья, вновь напомнив ему десятилетнюю девчонку. Впервые Софи показала характер уже в столь юном возрасте, когда ей было отказано в покупке так понравившегося ей жеребенка. Девочка просто влюбилась в него и выставила грозной матушке ультиматум. Или ей покупают лошадку, или она идет с крепостными на сенокос, будет работать на солнце и обгорит как сенная девка. Княгиня не восприняла слова ребенка всерьез и зря. Вместо того, чтобы поговорить по душам с дочерью, она просто закрыла ее в комнате. Отчаявшаяся Софья ускользнула через окно. Чудом не разбившись, она выпрыгнула со второго этажа, оставив с носом охранявших её горничную и гувернантку. Исчезновение княжны было обнаружено лишь пару часов спустя, поиски организованы немедленно. Алеша помнил, как к ним прискакал взмыленный урядник с шокирующей новостью. Княжна нашлась сама, поздним вечером её, уставшую, обгоревшую, покусанную оводами и мошками, но неприлично счастливую оттого, что затея её удалась, привез управляющий. Княжна, как и намеревалась, весь день провела на сенокосе, наслушалась крестьянских песен и сказок, напилась парного молока с свежим хлебом и даже научилась держать в руках косу. Княгиня с дочкой долго не разговаривала, но жеребенка все же купила, а восхищенный её проделкой брат подарил первую амазонку. Та кобылка выросла в красавицу, любимицу Софи Хлою. Крестьяне же юную княжну с тех пор уважали и всячески покрывали её с Алексеем шалости. Молодой граф знал беспокойную и честную натуру своей закадычной подруги и её боевой характер, а потому не удивлялся её протесту. — Ты же меня знаешь, — вторила его мыслям княжна. — Я пыталась поговорить с Петей серьезно, и дулась, и голодовку грозила объявить, а он заладил, как попугай, что на твоих именинах мы о помолвке объявим. А матушка говорит: «Где ты найдешь мужа лучше, чем Алеша Самойлов? Или у тебя другой жених на примете?» — Софи тяжко вздохнула, начиная раскачивать скрипящие качели ногами. — Думаешь бежать придется? — Не преувеличивай, думаю до этого не дойдет. — Алексей остановил качели и встал. — А у тебя действительно нет сердечной тайны? — Ты первым о ней узнаешь, — потупила глаза княжна и тут же стремительно сменила тему.- Петя совсем не похож на себя прежнего, — проговорила Софи, и её глаза влажно блеснули в полутьме. — Как вернулся, все ходит нервный и мрачный, вчера даже прикрикнул на меня, представляешь. — Ты ошибаешься. — Алексей не мог себе представить Гагарина, повысившего голос на любимую сестру. — Нет, Алеша, он словно помешался на этой помолвке и свадьбе, он часто не спит по ночам, его комната прямо над моей — я слышу, и еще ждет кого-то из Петербурга. — Девушка спрыгнула с качелей, мимоходом убив комара на лбу Алексея. — Может, друга или поверенного, — Алексей был обескуражен. — Нет, он словно… словно плохих вестей ждет. Злится на всех вокруг. О Борисе твоем отзывается плохо, говорит: «Волк в овечьей шкуре». Я всегда полагалась на мнение Пети, но думаю, он ошибается. Борис мне сегодня показался довольно милым и приятным. — Говорит такое о Борисе? Но почему? Софи села на корточки, поднимая шляпку, а когда встала на её лице читалась решимость, что всегда восхищала в этой хрупкой девушке Алексея. — Не знаю, но обязательно выясню. — Странно… — Алеша сам не понял, почему от слов девушки в груди поселилось беспокойство. — Твоему брату нечего делить с Борисом. У него нет ни титула, ни состояния, ни даже дома своего. Все, что у него есть, это жалование, что будет выплачивать ему батюшка. Но его слова и тон, как оказалось, не произвели никакого впечатления на притихшую девушку. Она выпрямила и без того прямую спинку и тихо прошептала: — Здесь какая-то тайна… Алексей усмехнулся девичьей романтичности и перевел разговор на другую тему: — Долго вы пробудете у нас? — Не больше недели, мама́ хотела съездить в столицу. Скажу тебе по секрету, — Софи хохотнула, — там для тебя заказан подарок. — О! — Алеша улыбнулся. — Значит, я ничего не слышал. Девушка обратила свой взор к ярко освященным окнам барского дома и спросила: — А твой брат надолго в поместье? — До сентября, а потом его ждут в Петербурге. — Я слышала он теперь в лейб-гвардии. — Девушка вновь устроилась на качелях и стала тихонько раскачиваться. От Алексея не укрылось, как на лицо Софи набежала тень, она словно закрылась. Его яркое солнышко зашло за тучку. — Да, при дворе великого князя, но ты словно не рада за него? — Алеша задал вопрос и тут же устыдился. Конечно, Софи желает Саше только добра. — Нет, что ты, очень и очень рада, — подтвердила его мысли девушка. — Вот только я думала, он задержится в усадьбе подольше, — улыбка так и не вернулась на лицо Софи, она задумалась. Алексей небрежно сорвал сочную травинку и тоже замолчал. Вечерние птахи оглашали сад своими трелями, одуряюще сладко пахло розами. Он не понимал, чем вызвана такая резкая смена настроения подруги, и решил её успокоить: — Да не расстраивайся ты. Впереди еще целых два с половиной месяца. Будут и именины, и охоты, и пикники. Успеешь еще наобщаться. — Конечно, mon cherie, — девушка словно очнулась. — А пока продолжим разыгрывать жениха и невесту? Стоит отдать княжне должное. Софи никогда не была глупой и взбалмошной. Залюбленной братом, немного наивной сентиментальной максималисткой, как все девушки её возраста, но далеко не глупой пустышкой. Алексей посмотрел в сверкнувшие верой и надеждой девичьи глаза, улыбнулся и поцеловал в щеку. — Продолжим, пока не найдем выход из этой ловушки, а мы его найдем. Человек, наблюдавший за молодыми людьми из скрытой плетистыми розами беседки, удивленно поднял бровь. Он ожидал увидеть нечто, менее целомудренное. Он не мог слышать разговор молодых людей, но из их доверительного общения сделал нужный себе вывод. Тонкие изящные губы сложились в довольную усмешку. Все идет по плану. Эта свадьба ему необходима, как воздух, и он не позволит никому сорвать его планы. Теперь нужно присматривать и за невестой, и за женихом, а еще попытаться избавиться от похотливой змеи, что пригрел на своей груди молодой граф Александр Андреевич. _______________________________ *mon cherie (фр.) — мой милый, мой хороший