У всех дни проходят по-разному. Наверное, всё дело в том, что у каждого свои тараканы в голове.
Светло-карие глаза сосредоточенно наблюдают за каждым словом, оставленном на доске. Не то, что словом, а даже случайно поставленной учителем черточкой. Спина сильно изогнута из-за долгих часов, проведенных в балетном классе. Ноги по привычке стоят на носочках. Светлые, немного небрежные короткие волосы, собраны в две косички, к концу сплетенные в одну. Её тонкие пальцы сводит от написания пяти клеточных страниц. Звенит звонок, и весь класс кидается прочь. Учебный день наконец-то подошел к концу, что заставило ребят набраться ещё больше сил и энергии, которой у них, вроде как, не было буквально пару минут назад. Девочка отдергивает вниз свою короткую черную юбку и спешит нагнать своих одноклассников. Взгляд ярко-голубых глаз прикован к нескольким девушкам одновременно. Темные волосы туго собраны во множество косичек, которые обычно в их районе носят представители негроидной расы. Он закуривает очередную сигарету, от которой потом неприятно першит где-то в легких, и откланяется спиной на спинку скамейки. Одна из старшеклассниц поймала его мимолетный взгляд и тут же на её лице застыла широчайшая улыбка. Он замечает её и тут же в его мыслях проносится горячая цыпа. Звенит звонок и половина школы наконец-то норовит снести дверь. Парень прогулял последний урок, как и предпоследний. В школе он не видит смысла, так же как и во всей этой дурацкой суете. Но нужно делать вид, что учишься, чтобы не расстраивать Фиону. Парень подмигивает той самой «цыпе» и шагает в сторону дома. В её голове крутится балетный класс, который она забыла повторить перед школой. Руки сами начинают плавно двигаться в такт «беззвучной» музыке в голове. Ноги двигают её в сторону дома, хотя сама она находится где-то в чертогах своего разума. Он идет по дороге, засунув руки в карманы и смотря куда-то под ноги. На его лице по привычке застывает ухмылка, которая уже настолько «приелась» к нему, что без нее уже нельзя узнать этого парня. Она случайно сталкивается с ним, когда они пересекают общий перекресток. Девочка уже чувствует себя виноватой, а когда поднимает на него немного ошарашенные карие глаза, то тут же лопочет: — Прости. — Смотри, куда прешь, — грубо отзывается он и, предварительно толкнув её плечом, идет на сторону противоположной улицы. Девочка уже привыкла к такому отношению со стороны одноклассника, что уже попросту перестает замечать. Для него она никто. Он даже не помнит её имени. Обычная зануда-отличница, общение с которой клеилось только тогда, когда надо было списать очередной тест. Для неё он негативный. Она знает его имя. Она даже немного побаивалась общения с этим парнем. Он посещал класс наказаний больше, чем обычные уроки. Ведь он ещё и сидел в колонии. А туда сажают, обычно, за самые веские причины. Они живут прямо напротив друг друга. Две сумасшедшие семейки, общение которых никогда не складывалось нормально. Она медленно и бесшумно открывает дверь в дом. Как обычно было не заперто. В доме царила гробовая тишина. Хорошо, что отец отрубился только под утро, и поэтому может спать весь день. — Китти, детка, — сладкий и звонкий голос матери заставляет девочку вздрогнуть. Женщина с натянутой улыбкой выходит с кухни, держа в руках полотенце. Её лицо выглядит безмерно безупречным. Идеальная кожа, огромные карие глаза, которыми она охотно «поделилась» со своей дочерью. Пушистые мягкие волосы пепельного цвета собраны в невысокий хвост. Ласковое прозвище Китти блондинка дала дочери раньше имени. Потом же оно переросло в, как казалось женщине, банальное имя Кейт. — Он спит, не волнуйся, — улыбается женщина, указывая девочке на второй этаж. Кейти лишь кивает в ответ и пробегает на кухню. Она подбегает к красному дивану, расположенному у окна, и хватает белый рюкзак с одеждой. — Мне пора, — бросает Кейт, пробегая мимо матери. — Китти, постой, — произносит Марриет и хватает дочь за руку, — ты же даже ничего не поела, милая. — Прости, опаздываю, — в спешке проговаривает Кейт и целует маму в щеку. — Удачи, солнышко! — отвечает Марриет и машет рукой вслед убегающей дочери. Он заходит в дом, громко хлопая входной дверью, как бы показывая своё присутствие в этом доме, и быстрым шагом поднимается на второй этаж. По пути в свою комнату его встречает старшая сестра, которая в спешке натягивает полупрозрачную белую рубашку. — Привет, Карл! Еда в холодильнике. Пять баксов в шкафчике. Я опаздываю, пока! — в спешке проговаривает Фиона, которая в очередной раз проспала работу. Карл отступает в сторону, чтобы дать сестре дорогу. В комнате он встречает Липа, который что-то с интересом читает, лежа на своей кровати. — Кретин, — усмехается Карл и кидает рюкзак на пол. — Дрочила, — отвечает брат, не отрываясь от своей книги. — Опять порнушку смотришь? — спрашивает парень, плюхаясь на свою кровать. — Опять у Дебби лифчики воруешь? Обычно так и начиналась каждая беседа братьев Галлагеров.***
Она вбегает в белое здание, попутно вытаскивая из рюкзака черную одежду. Кейт забегает в раздевалку, стягивая школьную одежду и напяливая черный танцевальный купальник, облегающий тонкое тело юной балерины. Она замечает на себе пристальные взгляды других танцовщиц, которые до её прихода о чем-то бурно беседовали. — Кейти, Кейти, спокойно, Сталкер ещё не пришла, не спеши. Тем более ты купальник задом наперед надела, — проговаривает темненькая танцовщица, допивая банку колы. Девочка непонимающе кидает взгляд на себя, а потом в спешке вновь стягивает купальник и переворачивает его. — Эй, Джессика, ты бы не налегала на колу, — шипящим голосом произносит брюнетка в углу и поджимает под себя ноги. — Это только вторая за сегодня, — пожимает плечами и выкидывает пустую банку в урну. Дверь в раздевалку тут же раскрывается и в проходе показывается женщина с черными короткими волосами. На её немного грубом лице виднеются морщинки, которые она так тщательно замазывала тональником. — Эй, на выход, дамочки, — не менее грубым голосом произносит женщина и указывает пальцем на танцевальный зал. Он хватает телефон с тумбочки. Смотрит фото. На них красуется смуглая девушка с кучерявыми темными волосами и пухлыми губами. Галлагер с нескрываемой улыбкой пролистывает её ленту в соц. сети. Доминик. Девушка с третьим размером груди и «зачетной» задницей, о которой мечтает половина школы. — Неплохая такая, — произносит Лип, заглядывая в экран телефона. — Ага, — мычит Карл и приближает изображение экрана к груди девушки. — Твоя? — с нескрываемым интересом спрашивает Лип. — Скоро будет, — улыбаясь одним уголком губ, отвечает. — Какие планы? — спрашивает брат, собирая вещи в рюкзак. — Пойду отвоёвывать свою цыпу, — отвечает Карл, поднимаясь с кровати. — Ага, пиздуй, повезет, если она тебе хотя бы отсосет. — Пиздуй лесом, — отвечает Галлагер, показывая «фак».***
Она медленно передвигает ногами в сторону дома. Все кости ломит от пяти часов балетного класса. Волосы давно расплелись и теперь напоминают солому, разбросанную из стороны в сторону. Дарнелл взбирается на ступеньки, при этом кривя лицо от боли. Дверь вновь оказалась не заперта. Как только взгляд Кейти сталкивается со взглядом матери, то она тут же улыбается, чтобы скрыть изнеможенность. — Детка, ты уже вернулась? — спрашивает женщина, нервно теребя край своей старой футболки. — Да, ты уже уходишь? — Кейти с немой просьбой в глазах смотрит на мать, которая лишь в ответ опускает глаза. — Мне пора, Китти, спокойной ночи, — тихо проговаривает женщина, поцеловав дочь в лоб. Она быстро схватила сумку с пола и как пуля вылетела из дома. — Ну что, она опять тебя продинамила? — спросил Лип, который всё это время валялся на кровати и листал учебник по ядерной физике. — Иди на хер, — отмахнулся Карл и кинул рюкзак на кровать. — А где же твой большой черный дружбан? — Галлагер с интересом заглянул за спину брата, но «большого черного дружбана» там не оказалась. — Не твоё, нахуй, дело, — закатив глаза, ответил Карл и лег на свою кровать, вновь хватая телефон с тумбочки и рассматривая фотографии полуголых девчонок из социальных сетей.***
Кейти тихо переступает со ступеньки на ступеньку. Вода с мокрых волос капает на пол, оставляя «ручеек» с первого до третьего этажа. — Ого, неужели моя блудливая дочь вернулась?! — голос за спиной заставил блондинку вздрогнуть. Она замерла, не решаясь повернуться лицом к нему. — Молчишь? Ну-ну, — за спиной послышались шаги, и тяжелое дыхание заставляло Кейти затаить дыхание, —повернись лицом, — приказным тоном сказал мужчина. Девочка сильно зажмурила глаза и сжала двумя руками свою ночную рубашку. — Повернись. Лицом. Дарнелл чувствовала дрожь по всему телу. Она повернулась к отцу лицом, опустив глаза в пол. От него пасло потом и гнилью, глаза были красные и «стеклянные». Её трясло от того, как руки мужчины проводили по её плечам, касаясь груди и сжимая её. — Я хочу тебя, — его мерзкие сухие губы коснулись её плеча, заставив Кейти оттолкнуть мужчину от себя. Её слабый удар не причинил ему большого вреда, но он терпеть не мог, когда ему не подчиняются. — Какого хера? — грубо произнес он, сцепляя пальцы на плече ребенка и сильно дернув. Девочка вскрикнула. Её голова с неимоверной силой ударилась о деревянный пол. Она рыдала и пыталась уползти в сторону своей комнаты, но мужчина тут же схватил её за ногу и перевернул на спину. — Шлюха, блять. Ещё будет мне тут перечить! — кричал, срывая горло и каждое своё слово сопровождая ударами. Кейти закрывала хрупкими руками свое лицо, за что получала ещё сильнее. Её крики эхом отдавались от стен дома, но никто не мог ей помочь. — Заткнись, шлюха, заткнись! — последний удар пришелся ногой по животу подростка, из-за чего та сжалась в комочек и закрыла рот рукой, из которого тут же пошла рвота с кровью. — Блять, сука, всё испоганила. Уберись тут, мразь, — он перешагнул дочь и направился на первый этаж, присвистывая любимую мелодию. Кейти лежала на полу, тихо захлебываясь собственными слезами. Он ещё долго смотрел в экран своего телефона. Заснул он где-то в половине первого, с телефоном в руках. Она заснула в слезах. Каждый шум заставлял её вздрагивать и прятаться под одеяло. Карл Галлагер чувствовал себя потерянным, после того, как его друга — Ника увезли копы. Кейти Дарнелл чувствовала себя опустошенной и беззащитной, после того, как её отец стал расправляться сначала с выпивкой, а потом с ней.