Каждый засыпает в одиночку.

      POV Совергон:       Знаете, друзья, во время того, когда к твоей заднице подставляют нечто продолговатое и влажное, испытываешь абстрактные чувства, никак не касающиеся данной ситуации. Достаточно логично, но некорректно размышлять о том скоро ли придут друзья, когда через долю секунды у тебя произойдет первый в жизни секс. Пускай с парнем, это не меняет и йоты, так или иначе это секс.       Я получил очередное беззвучно касание головкой члена по расжатому кольцу мышц. Даня надавил запястьем на мою спину, и неожиданно быстро и безболезненно вошёл в меня головкой пениса. Я по опыту знал, что в начале главное расслабиться и выдохнуть во время первого толчка, что бы уменьшить боль и в дальнейшем получать лишь прекрасные ощущения.       Я следовал плану и о, да! Уже можно говорить, что я больше не девственник? Думаю, можно.        Рэнделл незамедлительно решился протиснуться глубже, чему я не препятствовал, поэтому всё пошло вполне безобидно и, хочу подметить, приятно.       Резкий рывок тазом вперёд. Одна секунда. Океан чувств. Парень полностью вошёл в меня, о чём свидетельствовал характерный шлепок тела о тело.       Нецеремонясь, Даня разводил своими руками мои ягодицы и выделывал непонятные повороты бёдрами, углубляясь внутри меня без капли осторожности или ласки, это было грубо и достаточно болезненно, далеко не так, как с самим собой. Примерно в это же время до него дошло, что мне вполне может быть некомфортно и неприятно, как и всем нормальным людям.        — Тебе больно? — таки удосужился спросить собеседник. — Ты ещё спрашиваешь! — Неожиданно дерзко для Рэнделла зашипел я, попутно сжимая всё, что было можно: пальцы рук, ног, зубы, веки… — Можешь быть осторожнее и нежнее? У меня это тоже первый раз с парнем… Дай привыкнуть.       В ответ поступило длительное молчание, которое перебивалось только паузами между вздохами и выдохами Рэнделла.       Парень выжидал моего согласия на его последующие действия. В это время я усиленно дышал, глядя в одну точку на полу, поднял бедра к верху. Зад уже перестал так сильно зудеть и болеть от тех жёстких толчков Дани, который нещадно двигался во мне меньше минуты назад, поэтому я пару раз кивнул головой туда-сюда, дав сигнал, что приготовился к продолжению.       Рэнделл поднял туловище и начал делать ритмичные толчки во мне. С каждым движением темп стабильно нарастал, это помогало привыкнуть к новым ощущениям, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше. Даня обрывочно дышал, будто пробежал длиннющий марафон на скорость.       Я же стонал сквозь сжатые губы. Темп и настойчивость альфы нарастали, что путало мысли и сознание. Но когда какая-то набухшая от возбуждения венка на пенисе парня прошлась по простате внутри меня, я выдал скрипучий стон, словно сломанная сухая ветка, а осознание ситуации указало на ''нет'' в эту же секунду. Испарина на лбу, сбитое дыхание, запрокинутая к потолку голова… Всё это указывало на скорую разрядку партнёра.       Я решил, не теряя момента, пока он ещё был у меня в руках, предоставить себе максимум удовольствия, не без собственной инициативы.       Я сам насаживался на скользкий член, направляя его тем самым на заветную точку, я так понял, что Даня даже не заметил изменений, либо ему было не до этого, на эту мысль меня натолкнула пульсация в анусе. Это было не просто так! И в своё время подтвердило мои догадки о том, что Рэнделл уже на пике, и оргазм не заставил долго ждать.       Я услышал, как парень закусил что-то, как мне показалось… свою руку? Да, точно, её. А через пару секунд за моей спиной прозвучал тихий хрип:        — Миша, я… Миша…!       Движения пениса прямо вдоль по простате мешали мне разобрать неразборчивый шёпот сзади, но оно и не надо, ведь сумасшедший темп толчков, громкие стоны и те же импульсы, что я чувствовал не только жо… кхм! Бёдрами, но и сердцем отвлекали от окружающих вещей.       Каждый уязвимый взгляд партнёра оставлял на спине след, сначала невидимый, а потом вязкий и жидкий, что я получил, вследствие Даниной разрядки. Сперма почти моментально затвердела на лопатках, оставив неприятную бесцветно-белую корочку, но великолепный осадок на душе. Это возбуждало ещё больше…