Hemlock Grove

У Фэй всегда такое надменное и сосредоточенное выражение лица, что Роману Годфри давно ясно: она притворяется. Притворяется одиночкой. Притворяется крутой. — Признай, что ты просто маленькая напуганная девочка, Чемберлен, — требует он снова и снова, преграждая ей путь к машине на колледжской парковке. — Признай, что ночами ты плачешь в подушку от безысходности и понятия не имеешь, что делать со своей жизнью. — Переносишь свои заложенные мамочкой комплексы на меня, Годфри? — неизменно усмехается Фэй в ответ. — Сука, — вздыхает Роман, но не может не улыбнуться. — Так бы и сожрал тебя. — Мечтай, — издевательски подмигивает ему Фэй и ускользает. Между ними искры летят даже тогда, когда они просто находятся поблизости, никак не взаимодействуя. — Тебе стоит ее трахнуть и успокоится, — советует Руманчек с кислой миной. — Не ревнуй, пупсик, — ухмыляется Годфри, и Питер отводит взгляд, раздосадованный и немного смущенный одновременно. Роману нравится вгонять друга в краску — для него никогда не было секретом, что Руманчек хочет его. И он не видит в этом никакой трагедии — желания Питера их дружбе ничуть не мешают. Быть может, если бы не Фэй, Роман даже ответил бы ему взаимностью… Но Фэй есть — и он хочет Фэй. Без вариантов. *** — Тебе стоит трахнуть меня и успокоится, Годфри, — на этот раз уже Фэй преграждает ему путь. Ее дерзкая усмешка — словно пощечина, ну как не принять такой вызов? Колледжские вечеринки — полная херня, он все равно собирался уйти, чтобы провести вечер как-то более продуктивно, чем напиваясь в хлам в компании людей, на которых ему всегда было плевать. — Это тебе Руманчек подсказал? — улыбается Роман, легонько проводя пальцем по ее оголенным платьем ключицам. — Ага, — подтверждает Фэй и ловит его пальцы, заталкивая прямо к себе в декольте с бесстыдной ухмылкой: — Но мне нравится его идея, хотя в остальном он вечно несет всякий бред. — Например? — уточняет Роман, стискивая пальцы на ее упругой груди: она не носит бюстгальтер, и ощущение ее бархатистой обнаженной кожи под его ладонью просто крышесносное. Его зрачки расширяются, как у наркомана — о, как давно он жаждал этой дозы. — Например, что он убил бы меня, если б ему это сошло с рук, — мурлычет Фэй. — И что однажды он так и поступит. — В самом деле? — подбивает ее говорить дальше Годфри. — Трахнемся в туалете, — предлагает Фэй без излишнего жеманства, хватает его за руку и тащит по коридорам, а ему и не остается ничего другого, как следовать за ней, словно покорный мальчик. Он никогда не был покорным мальчиком, к слову. — Ты наконец трахнул ее? — Руманчек поджидает на выходе из туалета. — Следишь за мной? — хлопает друга по плечу Годфри с блаженной улыбкой, но в следующее мгновение хватка его пальцев становится стальной. Он приближает свое лицо к лицу Питера и холодно предупреждает: — Еще только раз посмей угрожать ей, Пит. — Только не говори мне, что у вас теперь все серьезно, — морщится Руманчек. — Он и не скажет, — смеется Фэй, выходя вслед за Романом и неспешно оправляя платье. — Боится задеть твои чувства, все такое… Но я — другое дело. Я скажу. У нас теперь все серьезно, Питер. Роману кажется, что он видит, как в глазах Руманчека взрывается на миллиарды осколков вселенная. Чужие страдания всегда завораживали его — особенно если причиной этих страданий был он сам, Роман Годфри. *** — Скучаешь по этому педику с грустными глазами? — поддразнивает его Фэй полными бурного секса и блаженной истомы после вечерами. — В его глазах разбилась вселенная, злобная ты сука, — бормочет в ответ Годфри, целуя пальцы на ее ногах. — Скучаешь, — утвердительно фыркает Фэй. — Ну так позвони ему и позови вместе выпить или пошляться по заброшенным заводам. — Как прежде уже не будет, — возражает Роман и щекочет ее под коленкой. — Да и не может здесь быть компромисса. Или он, или ты — он сам так решил. — А ты слишком легко с этим согласился, — напоминает Фэй с невинным видом, но укор в ее кошачьих глазах очевиден. — Вы же друзья, мать твою, Годфри. Сделай что-нибудь. — Тебе это может не понравится, — предупреждает ее Роман и тянется за сигаретами. — Серьезно? — усмехается Фэй и закрывает глаза, откидываясь на подушки. — Ты же не трахаться с ним собрался. — Как знать, — смеется Роман, но глаза у него становятся темными и жуткими. Фэй не видит этого — ее собственные глаза все еще закрыты. *** — Ох, твою мать!.. — восклицает Фэй и цепляется непослушными пальцами за край стола, чтобы устоять на ногах. Роман улыбается, отмечая это краем глаза — он был прав, Чемберлен далеко не так крута на самом деле, как о ней думают другие. — Что с тобой произошло?.. — испуганно спрашивает она и стремительно приближается, но ее пальцы замирают в миллиметре от окровавленного лица Романа: — Это ведь не твоя кровь, да?.. — Я же говорил, что тебе может не понравится то, чем закончится моя с Питером встреча, — пожимает плечами Роман и выпускает струю сигаретного дыма в воздух. Дым повисает над ним и смешивается с металлическим запахом крови, и эта смесь оседает у Фэй на языке солоноватой горечью. — Что… Что ты сделал, Роман? Роман смотрит ей в лицо — в это побледневшее, такое любимое им лицо, — и вновь не может сдержать улыбки. Она всего лишь маленькая испуганная девочка, как он и говорил всегда. — Помнишь, я говорил тебе, что хочу сожрать тебя? — спрашивает он. Фэй слабо кивает, в ее глазах застыли непонимание и страх, и Роман уверен — она не хочет слышать ответ. Но ей придется — они теперь вместе, она сама сказала: у них все серьезно. — Так вышло, что я сожрал Питера. Так просто — самым обыденным тоном, сигаретным дымом, алыми разводами крови по губам и подбородку. Фэй сдавленно глотает воздух — хотела засмеяться, да смех в горле застрял. — Это не шутка, — произносит она медленно и хрипло. Роман так же медленно отрицательно качает головой в ответ. — Хочешь сигаретку? — спрашивает он, протягивая ей пачку. — Да, — после долгой, тяжелой паузы отвечает Фэй и берет сигарету из пачки. — Мы будем дымить, раз есть чем, пока у нас есть время. — Меня никто не арестует, — успокаивает ее Роман. — Потому что никто не сможет меня поймать. Ты меня не потеряешь, Фэй. — Надеюсь, — угрюмо отзывается Чемберлен и выпускает сизый клуб дыма в пару к тому, что выпустил секундой назад Роман. — Потому что ты — все, что я когда-либо хотела. Она помогает ему закопать остатки того, что было Питером — после ее долго рвет, и Роман бережно придерживает ей волосы, пока она низвергает содержимое своего желудка под дерево в дремучем лесу. А после они танцуют — под полной луной, обнявшись и думая о том, ужаснет ли их в будущем то, с чего началась их любовь.