Hemlock Grove

— Однажды я был влюблен, — говорит Годфри и глубоко затягивается очередной сигаретой. — Однажды это правда было. Не веришь? — Почему же, верю, — тихо отвечает Лидия. — Но наверняка все плохо закончилось. — Да уж, — хмыкает Годфри и медленно выпускает сизое облако дыма, которое окутывает его лицо, словно туман. Из этого тумана на Лидию глядят холодные, пугающе равнодушные голубые глаза. — Это была моя кузина, Лита. Она умерла. Ей нечего ответить — сочувствия он не ждет, а она не желает знать подробностей. Они молчат, и пепел с тлеющей сигареты падает прямо на ковер, но никого это не волнует. * * * НЕСКОЛЬКИМИ МЕСЯЦАМИ РАНЕЕ — Ты меня преследуешь. У нее рыжие волосы, безупречная укладка, зеленые глаза и рассерженный вид. — Да, конечно. У него волосы уложены не менее тщательно, а в пальцах зажата дымящаяся сигарета: классика жанра, он неотразим, она неотразима, все складывается просто идеально. — «Да, конечно»? — выгибает она бровь скептически. — И это все, что ты скажешь? Никаких оправданий? — Но я ведь в самом деле преследую тебя, — нарочито небрежно пожимает он плечами. — Какие тут могут быть оправдания? Я попался. Впрочем, я и не пытался преследовать тебя тайно. — Ты что, психопат какой-то, или что-то в этом роде? — кажется, она понемногу оттаивает: его наглость и самоуверенность неизменно производят впечатление на женщин. Вот и она уже почти улыбается, хотя минуту назад казалась бесконечно неприступной. — Я твой босс, — напоминает он вкрадчиво, а затем прибавляет: — Ну, и какой-то психопат или что-то в этом роде, да. Выпьешь со мной кофе? Она не может отказать ему — не после того, как он все же заставил ее улыбнуться, и они вместе идут в кофейню, а утром просыпаются в одной постели: у нее очаровательно растрепанные волосы, припухшие от поцелуев губы и следы от его зубов на шее. Она возьмет за правило повязывать шею шарфиком — но доктора Йоханна Прайса не проведешь, он-то сразу поймет, что под шарфиками прячутся багровые следы укусов. Поймет, но не скажет ни слова — в конце-концов, Годфри и его босс тоже, а новая ассистентка сама виновата, что связалась с этим одержимым. Их отношения — это сигареты и созависимость, мнимая свобода и отсутствие обязательств, а еще постоянная тоска и потребность в них. Роман Годфри использует Лидию Мартин, она это знает, но снова и снова отвечает на его звонки и впускает его в свою квартиру. Она с готовностью принимает все его странности и специфические предпочтения, и когда просто укусов ему становится мало, то сама предлагает ему попробовать ее кровь. Это безумие, но оно затягивает. * * * ТЕПЕРЬ — Она умерла так же, как и я? — Лидия плачет, ей больно, ей страшно. Стерильная палата в Башне Годфри, где за ней наблюдает Прайс, угнетает ее — она только и может думать, что о смерти, когда лежит здесь под бесконечными капельницами, а дитя Романа в ее чреве угрожающе ворочается. — Ты еще не умерла, — Прайс запрещает ему курить в палате, и Роман взвинчен до предела. Он почти кричит на нее. — Хватит все время говорить это. Прайс вытащит тебя. Вас обоих, ясно? — С Литой произошло то же самое, да? — не унимается Лидия. — Скажи мне, Роман. Скажи. — Тогда все было совсем иначе, — отмахивается он. — Тогда мы понятия не имели, чего ждать… А теперь Прайс справится. Ты останешься со мной. — Я не хочу умирать, — жалобно скулит Мартин, и Роман сжимает кулаки в приступе бессильной ярости: — Ты не умрешь, слышишь? Не умрешь! Он лжет, вот только пока и сам не знает об этом.