Роман Годфри/Джессика Хэмби. TrueBlood crossover.
19 февраля 2018 г. в 14:32
Алая мантия на ее плечах выглядит провокацией — она знает это, и ей нравится провоцировать.
Сигаретный дым и тьма вокруг него давно уже перемешались, превратились тоже в своего рода мантию — только если мантию Джессики хочется отбросить прочь и взглянуть на то, что же прячется под нею, то мантию Романа трогать совсем не хочется. И так известно, что под нею — страх, боль, смерть. Отчаяние. Безнадега. Гребанный арктический холод, проморозивший его до самых костей. Не согреешься, даже если очень захочешь, сколько не разжигай камины, сколько не припадай к разорванным глоткам жертв.
Джессике кажется, что она-то сумеет его спасти, стать тем самым лучиком света в непроглядной тьме, окутавшей его. Ей кажется, что она — особенная, как же иначе? Роман даже согласился бы с этим, не будь ему до глубины души плевать: он когда-то уже знал и любил особенную девушку, и потерял он ее благодаря кошмару, который сам же и выпустил из своих тяжелых, больных снов. Его суть — уничтожать все самое красивое, самое хрупкое, все особенное. Так уж вышло, так сложилось — иначе не умеет, и пытаться бессмысленно.
Джессика уверена, что с нею все будет иначе — она сильная, она дерзкая, она отчаянная, ей нравится бросать вызов опасности. Ее губы красные, а клыки — острые, она жаждет испытать любовь чудовища, которое прячется во мраке, и жаждет стать его спасением и утешением.
Джессика совсем еще девчонка, и пусть она вампир, но она так самоуверенна и вместе с тем наивна, что сомнений нет — она обречена. Роману могло бы быть жаль ее, но время жалости давно прошло — в нем только холод и равнодушие, и если девчонка пришла за клубком страстей, то она его получит.
Страсти Романа Годфри — это ядовитые змеи, жалящие в самые уязвимые места.
У Джессики нет выдержки — она слишком эмоциональна, слишком категорична, слишком верит в свой успех и совершенно не умеет признавать поражений.
Ее кровавые слезы не трогают монстра, глядящего на нее сухими, пустыми глазами сквозь сигаретный дым. Ее кровавые слезы, на самом деле, вызывают у него циничную усмешку — он знал, что так будет, он предупреждал ее, но она настояла на своем.
Вот она, его охотница, которой суждено стать жертвой — развязывает алые ленты под горлом, позволяет мантии свободно скользить с точеных плеч и упасть к ее ногам.
Вот она, особенная-не-особенная девочка, Джессика Хэмби. Вся она как на ладони — и ее амбиции, и ее мечты, и ее чаяния.
И почему только она не верит, когда он говорит ей «я тебя съем»?