***
Корабль носило из стороны в сторону. Хоть и кораблём это назвать было сложно, какая-то обшарпанная посудина с заштопанным парусом и обгрызенными крысами бортами, но для Рейны это судёнышко было безопаснее, чем огромный крейсер. Сидя в углу трюма и стараясь не шевелить больным коленом и плечом, она старалась уснуть. Но сон не торопился наведываться к юной девушке. Он посетил уже старого капитана, который уже во всю окунулся в мир грёз, и даже тут его мысли были заняты морями. Малочисленным матросам тоже повезло встретить Господина Сна, который ласково баюкал их в подвесных койках. Так же одурманить своей магией он пытался и рулевого, который тщетно боролся с зевотой и слипающимися глазами. Но обходил Сон стороной и Фредерику, сидевшую на полусгнившей бочке и в свете дрожащей, почти оплавившейся свечи пытавшуюся что-то писать. Кабрера почти испепеляла взглядом свою наставницу, которая никак не реагировала на прожигание собственной макушки, хотя иногда устало вздыхала и еле заметно поворачивала голову в сторону испанки. Сидя в сыром трюме и занимая площадь местных крыс, девушка почти ощущала горечь поражения на своём языке, а болезненно нывшее колено и саднившее плечо только делали этот вкус ярче, насыщеннее и оттого еще более непереносимым. Щеки то наливались краской от стыда, когда она мысленно прокручивала момент, где была готова перестать бороться и отдать свою жизнь Охотнику, стать ещё одной его жертвой, трофеем в его Зале Славы; то кровь от них мгновенно отливала, когда Рейна вспоминала страх, который пронизывал каждую клеточку её тела своими костлявыми и острыми, словно иглы, пальцами и заставлял дрожать все кости её скелета. — Отправите меня домой, да? — Рейна горько усмехнулась, когда Фредерика закончила свои тщетные попытки писательства. Кабрера думала, что это письмо к её отцу, которое она с позором отдаст ему лично, вернувшись в Испанию. Первый раз, когда девушка решилась действовать самостоятельно, обернулся для неё едва не её погибелью. Она, бездыханная, могла сейчас лежать в кустах, а взор её пустых глаз безмятежно был бы направлен ввысь. Если бы не Адлер. Женщина измученно посмотрела на ученицу. Под её голубыми глазами появились тёмные круги, волосы были непривычно растрёпаны, а тени делали ожог на её прекрасном, но строгом лице более заметным. — Какой же ты ребёнок, — лишь сказала Фредерика. Рейна удивлённо изогнула брови. — В этой войне нельзя заменить солдат, Рейна. Помощи ждать неоткуда. А если я отправлю тебя обратно, то никто мне замену не пришлёт, как ты этого не понимаешь? Чувство собственного достоинства, и без того находившееся на уровне морского дна, кажется, начало преодолевать новые рубежи. Всю свою жизнь Кабрера стремилась к тому, чтобы её перестали считать ребёнком, относились к ней как к равной, и она всеми силами старалась оправдать ожидания окружающих: сначала, следуя правилам, хотела зарекомендовать себя как разумного солдата, подчиняющегося приказам людей, стоящих выше по рангу, а потом, чтобы доказать, что она и сама может что-то сделать, решилась на отчаянную вылазку. В итоге оказалось, что Рейна не способна ни на одно, ни на другое. И все же Кабрера не могла понять, почему в ту ночь Фредерика решила спасти её, нежели сразиться с врагом, и поэтому тут же спросила наставницу об этом. — Я не знала, насколько силён противник, — честно ответила Адлер, скрестив руки на груди. — В ту ночь мы обе могли либо выбраться, либо нет. Я не стала рисковать. Рейна чувствовала ответственность за действия Фредерики. Из-за испанки они упустили врага, который в значительной степени мог навредить делу Братства. — А вы знали этого Охотника? Адлер нахмурилась. — Странно, что ты о нём не знала. Его отец успешно орудовал в Северной Америке, но, вероятно, в силу возраста отошёл от дел. А сын, видимо, пошёл по его стопам, что совсем нам не на руку. Сидя в Европе и выполняя несерьёзные поручения Братства, Рейне казалось, что была ограничена в информации. Видимо, отец не решался ей рассказывать многих вещей в силу того, что девушке они просто не понадобятся. Но Судьба круто развернула руль, поворачивая жизнь Кабреры в другую сторону.***
Солнце уходило за горизонт, окрашивая последние минуты вечера в фиолетовые, розовые и жёлтые цвета. Аваче встретил женщин в порту. Первым делом он крепко обнял Адлер, что говорило о их большом доверии к друг другу или даже о дружбе, а затем заключил в объятия и саму Рейну. Девушка опешила, её глаза широко распахнулись, но не успела она обнять наставника в ответ, как тот уже отстранился. Девушка почувствовала себя неблагодарной и смутилась. Но как бы он ни улыбался, на его лице читалось глубочайшее сожаление. Весть о падении Ресифи тут же облетела не только Бразильское королевство, но и всю Южную Америку. — Ничего страшного, найдём другой путь, — оптимизм наставника поражал, но этого и не хватало Рейне все дни плавания. Как оказалось, девушка успела соскучиться по этому добродушному мужчине. Переступив порог маленького оплота ассасинов, Рейна не смогла сдержать облегчённого вздоха, когда ей помогли перешагнуть порог. Потрёпанные обои, маленькие комнатки и запах свежего кофе заставлял тело девушки расслабиться, почувствовать себя в безопасности. Но не успев толком отдохнуть после плавания, Гарсия принялся осматривать ушибы девушки. — Все не так уж серьёзно, но я бы предложил вам отдых, Рейна, — Аваче ободряюще улыбнулся, накладывая фиксирующую повязку на ногу. — Разве у меня есть свободное время, чтобы лежать в кровати? — девушка усмехнулась, как тут же её губу кольнула острая боль. Рейна опять приложила влажное полотенце к разбитой губе. — Толку-то, если ты с трудом передвигаешься? — вставила своё слово Фредерика. Она уже переоделась, умылась и привела волосы в порядок. Об её усталости говорили только тени под глазами. Рейна опустила взгляд в пол. Аваче с лёгким укором посмотрел на женщину, но та, будто не замечая ничего такого в своих словах, пожала плечами. — Поверьте, Рейна, я найду вам занятие. Скучать точно не придётся. А скучать и в правду не пришлось. Все дни, которые Аваче отвёл девушке на восстановление, на отдых не были похожи. Рейна занималась бумагами, разбирала информацию. Первым делом девушка должна была перерыть всё и хотя бы найти что-то, что было связано с генералом Лобо и Орденом Тамплиров. Он был его непосредственным членом и, соответственно, являлся следующей жертвой. Злость переполняла испанку, стоило ей завидеть имя генерала на бумаге. Она не могла не признать удачность его стратегии, но ненавидела за смерти невинных людей, которые погибли из-за нехватки провианта во время осады Ресифи. А также за смерть всех повстанцев. Однажды, задремав прямо за рабочим столом, она проснулась от тихих голосов на кухне, которая находилась по соседству рядом с кабинетом. Из дверного проёма лился мягкий, слабый свет зажжённой свечи. Кабрера прослушала большую часть разговора и не сразу вникла в суть диалога, но когда она стала понимать, то её глаза наполнились слезами. — …удалось спастись? — мужской обеспокоенный голос явно принадлежал Аваче. Последовал тяжёлый вздох. — Никто из революционного правительства не смог избежать наказания. Если бы я им помогла, то мы бы не выбрались, понимаешь? — голос Фредерики звучал уже не так холодно, как всегда. Она будто старалась убедить не Аваче, а саму себя. — Девчонка не видела этого, но, черт, я присутствовала на казни. Вероятно, их головы до сих пор выставлены на площади в качестве назидания. — Я тебя не виню. — Моя совесть давно запятнана, поэтому и я не виню себя. На кону стояла либо моя жизнь, либо их. Что было бы, если бы мы не вернулись? Ты остался бы один, и на этом война была бы закончена, уж прости. Рейна не могла поверить тому, что услышала. Адлер оставила и даже не предприняла попытки спасти людей, которые следовали за ней и были верны до самого конца? Кулаки, несмотря на ноющую боль от ссадин на костяшках, непроизвольно сжались. — Тебе нужна передышка. Нам всем не помешает затаиться на время. — Аваче говорил мягко, успокаивающе и решил сменить тему разговора. — А Рейна? Ей же крепко досталось. — Охотник силён. Я не стала лезть на рожон. Со спины стащила маску и бросила пару дымовых бомб. Нужно было спасать девчонку. А она… наивная ещё. — Фредерика горько усмехнулась, будто в её мыслях всплыло ненужное и болезненное воспоминание. — Неопытная. Но не сказала бы, что она безнадёжна. Встанет на ноги, и займёмся её обучением. Лефевр говорил, что у неё неплохие навыки, но, судя по тому, что я увидела, это ни о чём не говорит. Девушка нахмурилась и обратилась в слух. Ей было интересно послушать про себя, особенно если её описывала Фредерика. — Ты поступила правильно, — поддержал женщину Гарсия. — Будущее рассудит, правильно ли я поступила или нет.***
Все дни девушка не могла смотреть Фредерике в глаза, а та если и не понимала, в чем дело, то не подавала виду. Ночью в её разум прокрадывались кошмары. Воображение рисовало ужасные вещи: окровавленные тела арестантов, бывших революционеров, испачканные в крови руки палачей и генерала Лобо, а также злобный, почти звериный оскал Охотника, хотя Кабрера так и не увидела его лица. Он виделся ей страшным зверем, который разорвёт её на части, а она так и не успеет что-то сделать ради спасения своей жизни. Все эти картины заставляли девушку резко вскакивать с кровати, держа руку на груди, словно пытаясь унять бешеное сердцебиение. Рейна понимала, что Адлер в тот момент пыталась спасти всё, что у них осталось, а именно их жизни, которые и так висели на волоске. Но обладай Кабрера навыками своей наставницы, то она бы сделала с точностью наоборот: не стала бы церемониться с Охотником, когда тот показал своё слабое место, и спасла верных людей. Рейна не понимала, почему её называли наивной только из искреннего, чистого желания помочь тем, кто оказался в беде? Если это считалось наивностью, то она желала оставаться такой. В то время когда нога почти пришла в норму, а плечо лишь причиняло слабый дискомфорт, Рейна начала просить своих наставников дать ей задание, связанное с выходом из штаба. Ей уже осточертело сидеть в четырёх стенах, а с рук не оттирались чернила. Казалось, что если она ещё хотя бы день просидит дома, то совсем сойдёт с ума. Но спасение пришло оттуда, откуда совсем не ждали, и имело французский акцент. — Bonjour, сеньорита, — однажды донёсся задорный знакомый голос, и, обернувшись, Рейна увидела в дверном проёме Лефевра. Губы непроизвольно растянулись в слабой улыбке. Ещё в Ресифи ему удалось уплыть на корабле обратно в Рио, чтобы доставить сведения, и прибыть с новыми обратно. Кто же знал, что это будет последний корабль, который свободно мог покидать город? Так Судьба спасла жизнь этому надоедливому французу. Рейна не могла отвязаться от мысли, что Фредерика бросила бы и его в Ресифи, задержись тот в городе ещё на несколько дней. — Выглядите чудесно! Наглая ложь и хорошо прикрытая лесть. Рейна знала, что выглядит ужасно. Если отеки с лица спали, то на их место пришли синяки, которые покрывали обе скулы и некоторую часть подбородка. Это ещё без упоминания небольших ссадин на тех же скулах, губе и брови. «Выглядеть чудесно» девушка никак сейчас не могла. Хотя если учесть, что с другими повстанцами обошлись куда менее любезно, она выглядела гораздо лучше лежащих на главной площади голов. — Вы всегда врёте, сеньор француз? — на удивление, в голосе девушки не было ни злобы, ни обиды. — Я не вру, — невозмутимо ответил Ноэль, разведя руками, — а лишь умалчиваю. Да и это явно не тот случай. Только сейчас Рейна заметила, во что был облачен француз. На нем был темно-синий офицерский костюм, который отличался чешуйчатыми эполетами на плечах и широким красным поясом с серебряными кистями на концах с правой стороны. Позолоченный горжет с выгравированным португальским флагом украшал шею. Пуговицы с изображением королевской короны были также позолочены. Португальская армия не скупилась на своих солдатах. Немудрено, почему Фредерика считала этого мужчину достаточно весомой фигурой на шахматной доске. Она имела право распоряжаться одним из офицеров противника. Рейна только хотела отпустить какую-то остроту, но не успела открыть и рта, как рядом с мужчиной появился Аваче. Они поздоровались и, перейдя на кухню, начали обсуждать насущные проблемы. Девушка не понимала, почему этого было нельзя сделать при ней в кабинете, отчего раздражение в ней начало понемногу возрастать. Неужели ей ещё нельзя доверять? Но, в любом случае, девушка слышала все прекрасно. Мужчины обсуждали провал Ресифи и предстоящие планы действий, которые были лишь набросками. Фредерика была уверена, что первым делом нужно устранить генерала Лобо, и сделать это как можно скорее, до того, как революционный корабль вновь отплывёт от причала. Лефевр говорил, что может узнать о планах Лобо, но на это потребуется время, гораздо больше времени, если учитывать ошеломительный провал в Ресифи. Послышался скрип табуреток, и девушка поняла, что разговор закончен. Она отвернулась от двери и устремила взгляд в первую попавшуюся книгу, особо не зацикливая внимание на содержимом строчек. Поэтому, когда её окликнули, она развернулась и продемонстрировала почти искреннее недоумение, хотя по большому счету этого от неё не требовалось. — Сеньорита, я уверен, что вы достаточно на сегодня поработали, поэтому приглашаю вас на краткую прогулку. — Ноэль не стал ходить вокруг да около. — Думаю, сеньор Гарсия не будет возражать. Как же хотелось сказать, что ни «сеньор Гарсия», ни кто-либо ещё не должен «возражать» против каких-то её действий, если это касалось личной жизни, но Рейна вовремя прикусила язык. Хотя бы потому, что она испытывала к Гарсия искреннюю симпатию. Да и выбраться из дома даже под таким предлогом выглядело заманчиво. Она и раньше могла свободно покинуть дом, заранее предупредив наставников, но считала, что это будет выглядеть как халтура с её стороны. Хотя и сейчас она не особо будет занята делом, но противостоять даже краткой прогулке было трудно. Аваче слегка смутился и сконфуженно рассмеялся, а затем махнул рукой, мол, зачем меня вообще спрашивать об этом? — Я согласна, сеньор француз, — Рейна уже встала со стула и, слегка прихрамывая, подошла к двери, — только при условии, что вы будете держать язык за зубами. — Ваше присутствие уже оказывает мне честь, поэтому я не против таких, пусть и жёстких, условий, — в голосе слышалась театральная досада, а у самого в глазах заплясали озорные огоньки. А Кабрера уже начинала забывать, какая на улице царила жара. И она скучала по этому. Подставив лицо лучам солнца, она довольно зажмурилась. Она выглядывала из окна, когда сидела в доме, но это не идёт ни в какой сравнение. Даже компания Лефевра не могла ей испортить небольшую вылазку. Отказавшись от предложенной помощи, девушка медленно шла по улочке. Теперь ей удастся осмотреть окрестности. Дома здесь были небольшими, в большинстве своём одноэтажные, хотя попадались и строения и в два этажа, но они встречались достаточно редко. Видимо, мало кто из жителей этой части города мог позволить себе такую роскошь как лишняя жилая площадь. Но девушка чувствовала в этом какой-то уют. Несмотря на обшарпанную краску почти на всех домах и дряхлый покров крыш, почти все окна были распахнуты настежь, а из них трепетали лёгкие занавески; подоконники были уставлены яркими цветами в самодельных горшках. Девушка обернулась назад, смотря на пристанище ассасинов, и усмехнулась. Они спрятались прямо на самом виду. Ноэль честно исполнял своё обещание держать рот на замке, хотя девушка была почти уверена, что это даётся ему с большим трудом. Рейна никак не обращала внимания на мужчину, который, заведя руки за спину, шёл рядом, хотя мысленно она ехидно смеялась над положением, в которое он угодил. Заходя за угол, Кабрера заметила колоссальную разницу. Всего одна улица могла умещать в себе и скромные постройки обычных горожан, и престижные особняки видных чиновников. Лепнина, колонны, аккуратно нанесённая на поверхность краска, а также небольшие дворики, скрытые за кирпичными, с элементами ажурной ковки заборами. Ей почему-то вспомнилась родная Испания. Она с грустью смотрела в окна домов, будто желая встретиться взглядом с их владельцами, увидеть в них не португальцев, а родного отца. Но отец был за океаном, занимался делами братства и наверняка не пропускал ни одной вечерней молитвы, уповая на то, чтобы его дочь не опозорила семью. — А вы скучаете по дому? — неожиданно спросила Рейна, даже не поворачиваясь лицом к собеседнику. Ей показалось, что такой же иностранец, как она, чувствует такую же тоску по родным краям. Кабрера подумала, что на несколько вопросов можно снять с француза наложенные ограничения. — Здесь мой дом, — тут же прозвучал ответ. Даже не видя лица Ноэля, она почувствовала уверенность в этих словах. Не было в них ни грусти, ни какой-то радости. Просто констатация факта. Кабрера нахмурилась, так как совсем не такой ответ ожидала услышать. — А как же Франция? — теперь она смотрела прямо на мужчину, ожидая реакции. Лефевр сохранил спокойствие, хотя отвечать медлил. — Вы наверняка слышали такую поговорку, как: «Дом — это там, где твоё сердце». Пока моё сердце говорит, что я обрёл своё пристанище тут, в Бразильском королевстве. Рейна обратила внимание на то, что Ноэль лишь вновь пытался уйти от ответа. Интуиция девушки подсказывала, что он опять что-то умалчивает. Но расспрашивать Кабрера не стала, зная увёртливый характер француза. Девушка удивилась тому, что не заметила, как они дошли до конца богатой улицы. Слегка расстроенно вздохнув, она поняла, что пора разворачиваться назад. Обратная дорога прошла в полном молчании. За это время Рейна старалась насладиться предоставленным отдыхом, но одновременно с этим она чувствовала, как всё её естество требовало действия. Испанка уже дождаться не могла, когда же она приступит к своим основным обязанностям. Француз, проявив свою галантность, проводил девушку до порога и хотел на прощание поцеловать руку, но Кабрера ловко вывернула кисть из его ладони. Уже во второй раз за их знакомство. Ноэль слабо, но лукаво улыбнулся, воспринимая это, скорее, как игру. Рейна же сухо поблагодарила его за прогулку и скрылась за дверьми. Уже находясь в помещении, она громко хмыкнула, выражая этим своё недовольство. В доме находился только Аваче, который хоть и улыбнулся как-то странно, устраивать расспросов не стал, за что Рейна его мысленно поблагодарила от всей души. Налив ей кружку ароматного кофе, Гарсия пригласил Рейну за кухонный столик, покрытый белой небольшой скатертью. Но девушка вежливо отказалась, сославшись на незаконченный разбор некоторых писем. Уже в кабинете, сидя за рабочим столом и отпивая из кружки кофе, даже не прикоснувшись к бумагам, девушка задумчиво смотрела на пустой деревянный подоконник. Почему на нем нет цветов?