Мир будто рассыпался на миллионы маленьких осколков, сопровождаемые пронзительным коробящим звуком. Симуляция превратилась в кромешную тьму, в которой нельзя было понять, жив ты или мёртв. Сознание скручивалось, вертелось и сгибалось под разными углами, выворачивалось наизнанку.
— Расслабься, Клебер, — вновь раздался мужской голос. — Ничего страшного не произошло. Ты десинхронизировался. Так бывает, когда ты пытаешься менять то, что уже случилось.
Но на словах всё проще, чем на деле. Меркес старался сделать всё, что от него требовалось, чтобы закончить этот кошмар. Вскоре парень открыл глаза, и свет висевшей над головой лампы чуть не выжег ему глаза. Руки машинально потянулись к глазницам, чтобы как-то оградиться от ослепляющего монстра в виде обычной лампочки. Внезапно Клебер почувствовал головокружение такой силы, будто он оказался прямиком в центрифуге. Желудок скрутил спазм, а по горлу прокатился привкус желчи. Осознав, что сдержать рвотный позыв не удастся, Меркес перевернулся на бок, свесив голову.
— Мы же предупреждали тебя, — теперь голос принадлежал девушке, которая явно была недовольна.
Клебера вырвало, и таков был его ответ. А затем его снова вывернуло. И снова.
Он ещё никогда не чувствовал себя так плохо, как сейчас. Даже похмелья после самых отпетых тусовок с одногруппниками ни за что бы не пошли в сравнение с нынешним состоянием. Не испытывая стыда, Меркес устало откинулся на изголовье кресла и почувствовал, как на грудь ему упало что-то мягкое. Приоткрыв глаза, Клебер обнаружил, что ему услужливо предложили полотенце, чтобы вытереть рот, что парень и сделал.
— Черт, с ней всё в порядке? — осипшим голосом спросил Меркес.
Он вспоминал, что сердце Рейны бешено билось, как его собственное. Чувствовал, как дрожало её тело, словно его скелет испытал на себе весь страх смерти. Он хотел сохранить жизнь и не хотел, чтобы Кабрера умирала.
Переживая воспоминания той девушки-испанки, которую некое Братство Ассасинов отправило помогать спасать Бразилию из лап португальских колонизаторов, Клебер отметил три пункта: воспоминания отображались так ярко и насыщенно, что Клебер даже забывал, что являлся лишь зрителем этой исторической драмы; помимо Бразильской войны за независимость велась другая, о которой в учебниках не было написано (между прочим, Клебер не особо вникал в историю своей страны в школе, но бился об заклад, что там о тамплиерах и ассасинах не было ни слова); Рейна была чертовски горячей штучкой. Меркес даже задумался, нормально ли, что он захотел позвать свою дальнюю прабабку на свидание.
— Рейна не умрёт, по крайней мере, не в этом промежутке памяти.
Говорил мужчина лет пятидесяти с полностью лысой головой, но густой седой бородой. Клебер отдалённо вспомнил, что это учёный, который должен был следить за ним во время нахождения в «Анимусе», а также отслеживать воспоминания. Только вот парень никак не мог вспомнить его имени. Совесть слегка кольнула его, ведь мужчина казался неплохим.
В помещении также находилось ещё двое: молодая девушка с огненно-рыжими волосами, собранными в пучок на затылке, и молодой невысокий мужчина, который, скрестив руки на груди, слегка недовольно поглядывал то на Меркеса, то на учёного. Клебер узнал последнего, это был Габриэл Сальседо — глава бразильского филиала «Абстерго».
— Если вы уже наговорились, то погружайте его обратно в «Анимус», — Габриэл говорил жёстко, резко, будто куда-то торопился.
Меркес недовольно застонал. Хоть и хотелось узнать, что произошло дальше, юноша не хотел ещё раз возвращаться в «Анимус». По крайней мере, не сейчас.
Учёный беспрекословно хотел было подчиниться, как голос подала девушка.
— Не хочу оспаривать ваши решения, сэр, — было видно, что рыжеволосая тщательно подбирала слова, — но лучше бы дать Клеберу отдохнуть. Первое пребывание в «Анимусе» отнимает много сил, да и к тому же он десинхронизировался. Лучше дать ему время отдохнуть, чтобы потом наверстать упущенное.
Габриэл смерил свою помощницу таким же недовольным взглядом, но затем вздохнул.
— Подтверждаешь её слова, Салазар? — спросил Сальседо учёного.
— Его показатели слегка ниже обычного, но он быстро приходит в норму. Возможно, если он чуть-чуть отдохнёт, то сможет продолжить работу сегодня же.
Если девушка и подбирала слова, которые говорила своему начальству, она делала это уверенно, не боясь, то в голосе Салазара звучали нотки опасения за свою шкуру. Он явно пытался угодить Габриэлу.
— Мы ещё с тобой поговорим, Беатрис, а пока проводи Клебера в его комнату. А также проследи, чтобы он поел. Он оставил весь свой завтрак в ведре.
Клебера возмутило, что за последние несколько минут с ним обращались как с предметом мебели, который и замечать не стоит. Но в это же время он был доволен, что его путешествия в прошлое отложили на некоторое время. А бонусом к этому стало времяпровождение с симпатичной рыжеволосой помощницей.
Но, кажется, саму Беатрис эта прерогатива нисколько не радовала. Она слегка скривила губы, но спорить не стала, а лишь вежливо ответила: «Да, сэр», когда Сальседо скрылся за железными дверьми, при этом приложив к небольшой панели свой бейджик.
— Идти можешь? — спросила она, подходя к креслу «Анимуса».
Проверить это Меркес смог лишь тогда, когда Салазар отсоединил от него многочисленные провода с датчиками. Черепная коробка, казалось, сейчас вот-вот лопнет, а перед глазами все предметы пустились в головокружительный танец, но парень старался твёрдо стоять на своих двоих. Даже показал большой палец и усмехнулся.
Беатрис не оценила такого самоотверженного шага, поэтому закатила глаза и кивнула в сторону выхода.
У девушки имелся точно такой же пропуск, который прикладывался к панели управления. Только после того как встроенный в стену прибор одобрительно пропищал, а лампочка загорелась зелёным, механическая дверь отъехала в сторону.
— Есть хочешь или лучше отлежишься? — теперь голос Беатрис не звучал так раздражённо.
У девушки было узкое лицо с острым подбородком. Несмотря на жаркий климат и палящее солнце, её кожа казалась белоснежной, по сравнению со смуглым оттенком Клебера, который, насколько помнил фамильное древо, был коренным бразильцем (как оказалось, это было не совсем близко к истине). Она носила лёгкий макияж, который подчёркивал острые скулы и зелёные глаза, а также плавный изгиб губ.
— Я бы отлежался, особенно если компанию составит такая привлекательная сеньорита, — Меркес, насколько возможно, обворожительно усмехнулся, слегка приподняв брови и подмигнув.
Беатрис оценивающе посмотрела на Клебера и недовольно хмыкнула.
— Ещё одно слово, и будешь отлёживаться в медпункте. Объект случайно упал с лестницы из-за головокружения после пребывания в «Анимусе». Какая жалость, — голос девушки не излучал сочувствия. — В общем: нет, не надейся.
Клебер, не ожидавший такого ответа, на момент оторопел. Но в целом не особо расстроился. Это был не весь запас его комплиментов, хотя он использовал один из самых действенных из перечня.
Разговор не клеился. Беатрис отвечала либо грубо, либо односложно. Поэтому Меркес оставил попытки завязать диалог. Они шли по длинному коридору, освещённому полуденным солнцем, лившимся из огромных, в человеческий рост, окон. Белые стены только усиливали ощущение простора. Вид из панорамных окон был неописуемо прекрасен. Бразилиа смотрел на него снизу вверх, открывая для юноши самые лучшие стороны. Кафедральный собор удивлял своей необычностью, его колонны, словно руки, тянувшиеся к небу, плавно изгибались, да и сама постройка отвечала всем законам модернизма. Сам собор был окружён небольшим парком, а он, в свою очередь, прямыми линиями стеклянных офисных зданий. Но башня «Абстерго», как ещё одно произведение бразильских архитекторов, несомненно, была самым высоким зданием в столице. С неё можно было рассмотреть каждый уголок Бразилиа, а это ещё был не самый последний этаж.
— Тут красиво, — отметил Клебер, понизив голос. — Наверное, к ночи ещё красивее.
— Ты ещё не видел Рио, — так же тихо ответила девушка, удивляя заинтересованностью в беседе.
— Ты из Рио? — тут же спросил Меркес.
Беатрис слегка отвернула голову в сторону, словно жалея, что вообще начала этот диалог.
— Не твоё дело.
Меркес пожал плечами и настаивать не стал. Сам Клебер был из Салвадора, где место находили и новейшие постройки, и старые улочки двухэтажных домов и католических церквей. Он никогда не покидал своего городка, но с выпуском из школы парню захотелось чего-то новенького, и он подал документы в один из вузов Бразилиа. Несмотря на цену, которую институт предлагал, семья смогла отправить Клебера на учёбу. Но всё оказалось не так просто, как в своём родном городе или школе.
В другом случае Меркес бы не оказался в «Абстерго».
Занятый воспоминаниями и своими мыслями, Клебер не успел заметить, как они оказались у железной двери в самом конце коридора. Это было его временное жилье. Беатрис провела пропуском по сканеру, и дверь отодвинулась в сторону, пропуская жильца внутрь.
— У тебя на тумбочке есть коммуникатор, если что-то срочное понадобится — пиши. Но если ты уж слишком заспишься, я приду тебя будить.
— Увидеть твоё лицо после пробуждения — лучшее, что я мог бы пожелать. Я выбираю второй вариант.
Беатрис ничего не ответила и, набрав какую-то комбинацию кнопок и дождавшись, когда дверь начнёт закрываться, ушла. Клебер увидел лишь огонь её волос, прежде чем железная дверь встала на своё место. Подойдя ближе к ней, Клебер заметил, что она больше не открывалась и стояла неподвижно, словно рыцарь в железных доспехах, надёжно охраняя вход. Дверь была заперта с той стороны. Меркес оказался наедине с четырьмя стенами.
Слегка раздосадованный тем, что его запирают, как малолетнего ребёнка, Меркес направился в ванную. Это было небольшое помещение, но, несмотря на это, оно обладало всем, что нужно: душевой кабиной, полкой с махровыми полотенцами, небольшими тюбиками шампуня и геля для душа, словно из какого-нибудь отеля, крючком с белым халатом, большим зеркалом на всю стену, раковину, отвечающим размеру зеркала, и, самое главное, унитазом.
Подойдя к умывальнику, Клеберу нужно было лишь провести ладонью под краном, чтобы активировать датчик. Тут же полилась прохладная, словно по заказу, вода. Набрав в ладони воды, Меркес выплеснул её на лицо и почувствовал себя заметно лучше. Повторив процедуру ещё несколько раз и прополоскав горло, чтобы смыть привкус желчи, Меркес облокотился на мрамор столешницы. Вода автоматически выключилась. Из зеркала на Клебера смотрел смуглый юноша, который сейчас был слегка бледен, с растрёпанными темно-русыми волосами, весёлыми, как хотелось думать, карими глазами, острым, слегка вздёрнутым носом и тонким изгибом губ. С самооценкой у Меркеса было все прекрасно, поэтому он считал, что выглядит даже после того, как его несколько раз вывернуло, очень привлекательно.
Комната была оформлена в том же минималистическом стиле, ибо особых изысков тут не было: кровать с тумбочкой, встроенный шкаф, который оказался пустым, и стеклянный рабочий стол со стулом. Стены были выкрашены в темно-серый оттенок, и даже свет ламп на потолке не делал помещение светлее. По углам висели камеры, мигая своими красными огоньками, словно коршуны.
Ладонью проведя по покрывалу и слегка нажав на матрац, который откликнулся тихим скрипом пружин, Клебер сначала присел на край и с трудом развязал шнурки на кедах. Наступая на пятки кед, Меркес вынул ноги. Голова продолжала кружиться, и даже включённый свет не помешал юноше уснуть, как только его голова коснулась подушки.
***
— Меркес, просыпайся, — раздался женский голос, довольно приятный для слуха.
Сначала Клебер подумал, что это голос его тёти, которая всё время приходила его будить, когда тому нужно было вставать в школу. Но почему она называет его по фамилии?
— Ещё одна секунда и я скину тебя с кровати.
Это была точно не тётя. С трудом разлепив веки и прищурившись, чтобы сфокусировать взгляд, Клебер увидел Беатрис. Та стояла, скрестив руки на груди, и выглядела мало довольной.
— Может, лучше приляжешь со мной? — хриплым после сна голосом спросил Меркес.
По лицу девушки пробежала тень, но Беатрис сказала лишь:
— Еда на столе. Поешь, прежде чем вновь залезть обратно в «Анимус».
Юноша лениво поднялся и, шаркая ногами, поплёлся в ванную, одновременно с этим зевая. Спал он не то что бы хорошо, но самочувствие заметно улучшилось, и голова больше не кружилась. Умывшись и почистив зубы, Меркес вернулся обратно в комнату. Девушка всё ещё находилась в комнате, но теперь стояла у стола, слегка прислонившись к стене рядом с ним.
Еда на подносе была похожа на типичный рацион пациента: немного риса, овощей и стакан сока. Не богато, но Клебер не думал возмущаться. Взяв в руки приборы, которые почему-то оказались пластиковыми, как и сама тарелка, парень начал уплетать пищу за обе щеки, почувствовав сильный голод.
— Слушай, Беатрис, ты же шаришь в истории, да? — спросил он с набитым ртом.
— О чём ты? — девушка слегка склонила голову вбок.
— Ну, как я заметил, учебники истории умалчивают об ассасинах и тамплиерах. О них я знаю, но все они представляются иначе, чем на страничках в Википедии.
Беатрис прищурила зелёные глаза и слегка поморщилась. Клебер выжидающе приподнял брови, не отрывая взгляда от девушки.
— Ты прав, таких сведений никакой школьный учитель тебе не расскажет. — Беатрис осмотрела комнату, слегка задержав взгляд на камерах. — Но не мне рассказывать тебе о многовековой борьбе ассасинов и тамплиеров.
Парень вздохнул и ничего не ответил. Вероятно, ему только предстоит разговор с кем-то из «Абстерго». Несмотря на желание узнать больше, Меркес хотел, чтобы всю информацию рассказывала Беатрис, а не кто-то другой. Если убрать грубость и некую стену, которую девушка старательно, кирпичиком за кирпичиком, строила между ними, парень думал, что Беатрис справилась бы с уроком по истории гораздо лучше. Тем более они были почти ровесниками.
***
Вот они вновь идут по коридору, освещённому ярким солнцем. На улице, скорее всего, стояла невероятная жара, но здание было оборудовано кондиционерами, поэтому на этаже было свежо и даже слегка прохладно. Затем девушка завела юношу в лифт, который двинулся ещё выше, благодаря сканированию бейджика. Меркес подумал, что не у каждого человека в этой организации есть такой пропуск.
Лифт раскрыл свои стеклянные двери почти под самой крышей многоэтажки, и помещение, в котором они очутились, разительно отличалось от коридоров, которые успел увидеть Клебер. Сначала была большая комната-приёмная, стены которой были обвешаны большими яркими картинами, которые изображали либо попугаев, либо бразильские леса, либо бурные течения Амазонки, которые контрастировали с белыми панелями, служившими вместо краски или обоев. Впереди показалась другая стена, но уже сделанная полностью из матового стекла, через которое размывчато виднелись предметы мебели. Рядом со стеклянным ограждением находился рабочий стол с компьютером и небольшой диванчик, обитый обшивкой, с большими ярко-оранжевыми подушками.
— Иди вперёд, сеньор Сальседо уже ждёт тебя.
Клебер поморщился и взглянул на девушку, ища поддержки. Ему не нравился этот парень, поэтому оставаться с ним наедине не очень-то и хотелось. Но другого варианта у него не было, поэтому он пошёл вперёд. Стеклянная дверь плавно отъехала в сторону, пропуская гостя в просторный кабинет. Он был оформлен почти так же, по-современному, как и большая часть здания «Абстерго». У стен стояли белые стеллажи с различными книгами, которые пестрели яркими обложками, на полу лежал белый ковёр с длинным ворсом, на который, казалось, было опасно наступать, лишь бы не испачкать его. Но первое, что привлекло взгляд юноши — панорамное окно и дверь, выводившая на просторный балкон.
— Здравствуй, Клебер, — Габриэл явно привлекал к себе внимание. — Присаживайся.
Меркес посмотрел на директора филиала, который сидел за округлым столом, сложа руки в замок. Он выглядел достаточно миролюбиво, но во взгляде его карих глаз можно было повязнуть, словно в болоте.
Полностью осознав, что выход есть только через окно, а разбиться не входило в планы Меркеса, парень двинулся к стулу, стоящему напротив стола. Он чувствовал себя мышью, загнанной в угол котом. Сальседо, возможно, и вправду походил на кота своим хитрым взглядом и плавностью движений.
— Догадываюсь, что у тебя накопилось множество вопросов после первого пребывания в «Анимусе». Отличается от приставки, правда?
В этом Габриэл был прав. Приставка, которую он одолжил у одногруппника, ни в какое сравнение не шла с такой машиной, как «Анимус». Он был гораздо мощнее, заставлял испытывать эмоции своего предка, словно ты был не посторонним наблюдателем, а главным героем. Это восхищало и пугало одновременно.
— Правда, — честно ответил парень.
Сальседо довольно, но криво усмехнулся: вверх пополз только один уголок губ. Габриэл был весьма привлекательным мужчиной, лет тридцати пяти, голос выдавал его как бразильца, хотя внешне он больше походил на европейца. Кожа была лишь слегка загорелой, видно, что Сальседо был не любителем покидать офис. Пострижен аккуратно, по последним тенденциям стиля: темно-русые волосы зачёсаны назад, а виски выбриты.
— Тогда слушай сказку о войне двух орденов — тамплиеров и ассасинов. Эти две стороны ведут тайную войну за судьбу человечества с немыслимо далёких времён. Они пережили войны, восхождение и падение всех известных империй, борясь за лидерство, за власть над умами людей.
— Выглядит как сюжет о мировых заговорах с дешёвого канала, — перебил Меркес, слегка недоверчиво относясь к словам Сальседо, хотя отчасти понимал, что это чёртова правда. И обрывки воспоминаний, которые он успел просмотреть, тому доказательство.
— Для обычных людей это и должно оставаться «сюжетом с дешёвого канала». Но тебе повезло узнать об истине, или эта правда повлечёт для тебя неминуемую смерть. Кто знает? — Габриэл театрально развёл руками. Клебер заёрзал на стуле. — Ассасины — сила настоящей анархии. Они бездумно хотят отдать власть в руки народа, позволить ему самостоятельно решить, какое общество они хотят построить. Но это иллюзия. Люди никогда не придут к единому мнению, а, начав борьбу между собой, только усугубят ситуацию. Орден Тамплиеров же предлагает установить порядок, чтобы вести общество к улучшению, к развитию их способностей и равномерно двигаться вперёд.
— Но у руля будет же кто-то стоять, да? — спросил Меркес. — Типа капитан корабля?
— Да, ты прав, всегда должен быть лидер, рука, показывающая направление. Типа капитан корабля.
Клебер нахмурился. Вопросы роились в голове, словно пчелы в улье. Но как только парень хотел спросить, мысль ускользала, поэтому он просто сидел, пытаясь обработать информацию.
— Теперь подойдём к тому, для чего я тебя позвал. — Сальседо прочистил горло, и в его голосе появились оттенки железа. — Я рассказал тебе обо всем сейчас, чтобы потом ты не совал нос не в своё дело, не расспрашивал все у Беатрис или у кого-либо ещё. Твоя главная задача — дать «Абстерго» воспоминания твоего предка и больше ничего. Мы даём тебе жильё, еду и все за наш счёт. В конце ты получишь ту сумму, о которой уже договорились ранее, и будешь свободен. Тебе же нужны деньги, правда? Поэтому прислушайся к моим словам и делай то, что должно.
Клебер поджал губы. Он никогда не считал себя меркантильным и вообще ставил деньги на последнее место в цепочке своих потребностей. До поры до времени. Парень не хотел впутывать свою семью, которая всеми силами помогала ему устроиться в городе и в университете, не хотел их разочаровывать.
— Надеюсь, я понятно выразился?
Сальседо в упор смотрел на Меркеса. Последний понимал, что Габриэл ждёт от него реакции и не отпустит его, пока не подогнёт под свою линию. Клебер кивнул.
Выходя из кабинета с мерзким ощущением унижения в груди, Меркес задумался. А откуда самому Сальседо известно про ассасинов и тамплиеров? Как в этом замешана Беатрис? Клеберу сказали, что его воспоминания понадобятся для исследования и дальнейшего создания мультимедийного сюжета, но для чего на самом деле «Абстерго» понадобилась память его предка?
