за руку держи

На улице дождь. Небо плачет красивыми слезами, окуная город в спокойное состояние, когда люди не мельтешат по улицам, не толкаются в метро, не звенят бесконечно дверными колокольчиками в магазинах, а просто наблюдают за дождевыми слезами по эту сторону окна - во всяком случае на это хочется надеяться. Небо плачет тихо, даже почти без единого порыву ветра, только капли, которые ударяются о листья, дергают их в разные стороны. Небо плачет тихо, что даже мокрых дорожек по стеклу почти нет. Небо плачет тихо впервые за этот сезон дождей. Чжухон стоит у приоткрытого окна и слушает тихий шелест листвы, пытаясь уловить волшебную нотку вдохновения, но в голове пусто, мысли чисты и спокойны, а пальцы совершенно не изъявляют желания браться за карандаш. В высоком небе раздается первый раскат грома и Чжухон еще успевает заметить отблеск молнии. - Отойди, простынешь, - говорит тишина голосом Чангюна. - Ничего не случится. - Если кто-то увидит... - Не увидит, - улавливая совсем близко движения тишины, что разговаривает чангюновым голосом, отвечает Чжухон, продолжая стоять возле приоткрытого окна. Тишина обретает даже чангюнов облик как раз тогда, когда в небе раздается второй раскат грома. Чжухон не поворачивает к нему голову, но это и не обязательно, чтобы понять, что Чангюн смотрит в упор на него. - Я тебя предупредил. - Да, я понял. Чангюн шумно выдыхает, затмевая даже шорох листьев, и разворачивается к окну, прислоняясь плечом к Чжухону: - Давно не было так спокойно, - говорит он, совсем не рассчитывая на ответ, но кивок со стороны Чжухона все равно замечает. Небо снова рассекает вспышка молнии и третий раскат грома раздается гораздо громче и ближе, нежели все до этого. Чжухон чувствует, как вздрагивает Чангюн и губы сами растягиваются в едва заметной улыбке: - Иди, давай, - Чжухон отодвигается от окна и раскрывает руки, куда почти сразу же ныряет Чангюн, спиной прижимаясь к его груди. Чжухону в нос ударяет запах зеленого яблока, а по ребрам гремит собственное сердце. Просто Чангюн за свои двадцать лет так и не научился не бояться грозы, а Чжухон - пресекать свои желания. Дождь за окном усиливается, пуская по стеклу мокрые дорожки, теребит зеленую листву, и подгонит одиноких прохожих скрыться в ближайшем кафе, нарушая такую спокойную тишину дверным колокольчиком. Порыв теплого ветра задевает листья, заставляя тех колыхаться сильнее и беспокойнее. Чангюн льнет совсем близко, чтобы можно было ощутить чужие удары сердца, а еще закрыть глаза и незаметно выровнять немного сбившееся дыхание. Они с Чжухоном в последнее время доходят до пометки "лучшие друзья", да и как иначе, когда в группе почти одного возраста, одинаковые занятия, схожие увлечения, макнэ-лайн, и даже комната одна на двоих. Чангюн им восхищается и любит дразнить, чтобы увидеть настоящие эмоции на лице этого человека. И он, почему-то уверен, что не только ему это нужно. Чангюновым телом бегут неконтролируемые мурашки, когда шеи касается теплое дыхание Чжухона, и он снова вздрагивает, замирая. Его иногда, в такие вот моменты как сейчас, накрывает неконтролируемое желанием самому прикоснуться. Провести пальцами с нажимом по коже рук, по лицу и кромке губ, останавливаясь именно на них. У Чангюна никогда не было настоящего поцелуя, но он, не раздумывая, хотел бы его только с Чжухоном. - У меня к тебе просьба, - вдыхает Чангюн. - М? Чангюн разворачивается в кольце рук, смотрит в глаза и почему-то думает, что если не сейчас, то никогда. Небо рассекает сильная вспышка молнии и почти сразу же за ней следует сильный раскат грома, но он не глушит ни единой буквы из чангюнового "поцелуй меня, по-настоящему поцелуй". Чжухон смотрит в такие серьезные сейчас глаза напротив и хочет, чтобы ему послышалось, даже порывается переспросить, но в чангюновых глазах такая громкая уверенность, что Чжухон где-то надламывается. Чангюн пытается не ожидать чего-то сверхъестественного, но дрожь в теле все равно контролировать не может. А она еще и усиливается, когда губы накрывают сверху теплые чжухоновы. Ему почти сразу же не хватает воздуха в легких и Чангюн цепляется пальцами за чужие плечи, приоткрывая рот. Чжухон понимает все по-своему и углубляет поцелуй, не замечая, как подкашиваются ноги у Чангюна. Чжухон целует как умеет сам: глубоко, мокро, но, как ему кажется, недостаточно по-взрослому, зато, по-настоящему. Он устраивает руки на спине Чангюна и только сейчас понимает, что тот дрожит. Чжухон разрывает их поцелуй, вглядываясь в лицо Чангюна. Тот не успевает отвести глаза и скользит расфокусированным взглядом по еще влажным чжухоновым губам. В голове проясняется только спустя несколько секунд, но даже этого хватает для четкого осознания. Чангюн дергается в сторону из кольца горячих рук, смотрит испуганно и быстро покидает комнату, прячась от нахлынувших чувств за дверь. Там он ощущает, как громко стучит его сердце, а понимание своего желания вскрывает изнутри. Чангюн бы хотел, чтобы его никто другой не целовал по-настоящему.