Лёд и кровь

      В поисках своего нового взвода Эллане пришлось пролететь от Железного вала до врат Корп’ретар. Заново собранная армия впечатляла своей численностью. Повсюду горели костры и стояли палатки, полоскались на ветру флаги: серебряные со звездами, черные с клинком, синие со львами, алые с ордынской руной, и еще множество других с гербами городов, орденов, знатных фамилий и совсем неизвестные, единичные — вольных рыцарей без отрядов и оруженосцев. В небе скользили дракондоры — серые и лазурные; костяные грифоны рыцарей смерти; изредка тяжело взмывал массивный неуклюжий протодракон. По леднику шли колонны укутанных в попоны лошадей и вереницы косматых горных баранов Дун Морога; прирученные северные гиганты — мамонты — тащили тяжелые машины. Тирион Фордринг совершил почти невозможное: объединил всех, кого смог, чтобы пробиться, наконец, к Цитадели и осадить ее.       Уже под самыми Вратами эльфийка увидела черно-алые штандарты с фениксом и красные приметные палатки. Спешившись и взяв дракондора в повод, Лана медленно пошла по небольшому лагерю в поисках командующего.       — Ставьтесь быстрее, сосунки! Вас двоих никто ждать не будет. Не поставитесь к ужину — жрать будете холодное… Что там? — мужчина со светлой шевелюрой обернулся к остановившемуся рядом с ним гонцом и тут же прочел доставленную записку. — Скажи, принято. У вас восемь часов, щенки, чтобы пожрать, отоспаться и выступить!       — Командир Солнечный Клинок?       — Капитан Солнечный Клинок. Кто такая?       — Виновата, капитан, — девушка вытянулась по струнке. — Эллана Салтерил, прибыла под ваше командование. Вот мое рекомендательное письмо.       Она сунула руку в поясную сумку и протянула мужчине конверт с оттиском черепа на печати. Капитан хмыкнул и сломал ее, быстро пробегая глазами по лаконичному письму.       — В связи с расформированием… была при Вершине Рыцарей, Мрачном Своде, Алдур’таре и Корп’ретаре… сражалась доблестно и самоотверженно…       — Это все рыцари крови, что прибыли в Нордскол, или мы ждем подкреплений? — покуда он бормотал себе под нос, Эллана оглядывала окружающий лагерь. Бойцов здесь было от силы два десятка, а лошадь она нашла всего одну.       — Ты под командование прибыла или с инспекцией?! — прикрикнул на нее капитан. Он был уже в годах, это ясно виделось по загрубевшему бугристому лицу, явно не всегда знавшему целительные прикосновения Света, морщинками в уголках глаз и глубоко обозначившимся складкам у губ. Бровь рассекал старый не залеченный вовремя шрам, и широкий подбородок — тоже.       — Прошу меня простить, — тихо сказала Лана.       — Откуда ты такая взялась? — сквозь зубы процедил Аленжон Солнечный Клинок.       — Самовольно отбыла в Нордскол полгода назад, — посмотрев в глаза капитану, ровно ответила Лана.       — Самовольно, значит… — мужчина пожевал губу и махнул рукой. — В Луносвете пусть разбираются. Вещи можешь бросить вон в тот шатер. Дракондор твой?       — Казенный.       — Алор! –крикнул капитан. — Возьми дракондора, отведи лучникам!       — Мы пойдем пешими? — спросила Эллана.       — Пойдете. Располагайся и иди есть. Через восемь часов выступаем.       Располагать девушке, в целом, было нечего. Она бросила полупустую дорожную сумку и щит в шатер, мельком отметив, что он командирский. Остатки провизии отдала дежурным по кухне и молча помогла двум замешкавшимся неудачникам поставить палатку. Окружающие син’дорай на нее косились с любопытством. В отличие от командира — все молодые. И среди них эльфийка не заметила ни одной женщины. Хотя и среди рекрутов в ее время девушек почти не было.       После не слишком сытного ужина капитан Аленжон разогнал всех отдыхать, оставив только Лану и Алора, которого, судя по всему, сделал своим адъютантом. Юноша, впрочем, был отправлен готовить к ночевке командирскую лошадь. Капитан с эльфийкой остались у костра вдвоем.       Аленжон свернул самокрутку и прикурил от тлеющей головешки из костра, напомнив Эллане Фаэрлис. Некоторое время они молчали.       — Отомстила? — неожиданно спросил капитан.       — Что?.. — Лана растерянно моргнула.       — Зачем вы еще в Нордскол бежите без приказа, — проворчал Солнечный Клинок. — Намстилась?       Девушка опустила глаза.       — Цитадель еще не пала…       — Тебе смерть хоть раз дышала в лицо?       — Я была с лордом Фордрингом в Соборе Тьмы. Пробилась за Корп’ретар при первом штурме. Получила тяжелое ранение в Йотунхейме… — Лана запнулась и подняла взгляд. — Я была у Врат Гнева. Я не боюсь.       — Паршиво, — скривился Аленжон и затянулся.       Эллана смотрела на него несколько секунд и, наконец, пожала плечами.       — Я не стану бросаться на вражеские мечи, капитан.       Он неопределенно кивнул.       — Подкреплений не будет, — сварливо сообщил Аленжон. — Эти парни — то, чем Кель’Талас может пожертвовать, откуп Орде и подгородской ведьме. Ветераны остались дома, потому что кто-то должен защитить королевство и обучить молодых. Сюда отправили лучших из худших. Они закончили подготовку с отличием, но у них нет боевого опыта. Будь моя воля, мы бы остались в арьергарде.       — Но ведь мы — рыцари крови, мы…       — Кель’Талас разорен, — жестко осадил ее мужчина. — Сначала лордеронский ублюдок, потом гражданская война. Аманийские тролли продолжают свои набеги, Кель’Данас осквернен, леса на юге кишат нерубами и призраками до самого перевала.       — Я знаю, я воевала на Кель’Данасе и была в Транквилионе в добровольном ополчении.       — Так какого беса тебя понесло в Нордскол? — процедил Аленжон.       Лана упрямо сжала губы.       — Корень этого зла здесь.       Капитан плюнул в костер.       — Завтра конница Серебряных пробьет дорогу на крепость Маликрисс и отрежет ее от Цитадели. Мы в числе прочих должны будем очистить ее от нежити. Но если я прикажу отступить, мы отступим, Салтерил. Я собираюсь вернуть своих ребят домой живыми. Поможешь мне — заступлюсь за тебя перед командирами, сохранишь табард. Полезешь на рожон — вытаскивать не буду. Ты меня поняла?       — Так точно.       — Капитан, я закончил.       — Валите спать. Утром ваше дежурство.              Алор ее растолкал. Трехнедельный постельный режим изрядно разбаловал, сбил внутренние часы. Помощник капитана рыцарей был угрюмым — под стать условному «утру» — и неразговорчивым. Лана не горела желанием это исправлять. Она не то чтобы чувствовала себя чужой, но не чувствовала своей. Истосковавшаяся вроде бы по родной речи, она сейчас легче бы нашла общий язык с орками, чем с этими мальчишками с фениксами на черно-алых накидках и печатью страха на лицах. Они еще не были в настоящем бою, но Ледяная Корона уже их напугала.       Наскоро позавтракав походной бодягой, они выстроились колонной по три и выдвинулись из лагеря. Капитан Солнечный Клинок ехал на бронированном боевом скакуне в голове отряда.       — Красивый щит, — шепнул Лане сосед по строю. — Серебряный?       — Титановый, — рассеяно ответила она. Он хмыкнул — вероятно, не поверил.       Когда они проходили под взятыми Корп’ретар, эльфийка задрала голову. Верхняя часть арки терялась в темноте, такой высокой она была. В прошлый раз она об этом не думала. В прошлый раз она вообще ни о чем не думала. Может быть, раз мелькнула мысль, что вот сейчас сверху ее обстреляют и все. Секундное облегчение, когда этого не произошло. Сейчас девушка испытывала неоднозначные чувства: волнение перед боем смешивалось с неверием — неужели они преодолели все препятствия на пути к Цитадели, неужели это скоро кончится? И смутная тревога перед лицом этой возносящейся к темным небесам архитектуре — угнетающей и давящей. Неужели они сумеют победить?..       — Ваше место вон там, эльф крови! — к ним подъехал паладин Авангарда. — Готовьтесь, верховный лорд сейчас скомандует атаку…       Мощно и чисто пропел рог. Впереди раздался нарастающий гул: топот десятков тронувшихся с места лошадей, постепенно переходящих на бег. Лана вытянула шею, чтобы из-за чужого плеча увидеть, как сшибутся две конницы. Долина за Корп’ретар пологой чашей уходила вниз. По ближнему ее склону стремительно сбегала металлически-серая волна под штандартами Серебряных. Навстречу им вытянулся неплотный строй всадников на мертвых лошадях. Девушку пробрала дрожь. Их ждали рыцари смерти Короля-лича.       — Пошевеливайтесь, — прикрикнул капитан Аленжон.       Рыцари крови заняли свое место рядом с ордынскими войсками, ожидая сигнала. Воины внизу уже смешались. Вырвалась из толпы потерявшая седока лошадь, мелькали высверки света, доносилось истерическое конское ржание. Серебряный Авангард оттеснил Плеть к Цитадели на левом фланге, оставляя на льду почти сплошной ковер чего-то темного — растоптанных миньонов и крови — с редкими светлыми пятнами павших рыцарей и их срубленных знамен.       Откуда-то сверху тревожно и низко протрубил горн. Ему ответил ясный звук рожка в руках командующего штурмом паладина. Серебряный проскакал вдоль передней линии, что-то прокричав и махнув одному из отрядов. Десяток штормградских рыцарей послали коней вперед, за ними нестройным клином метнулись ездовые ворги, тронулась пехота.       — Пошли! — скомандовал капитан.       Они быстрым маршем пересекли долину до черных крепостных стен. Человеческим всадникам и наездникам-оркам как раз удалось проломить оборону у врат. Следующие за ними бойцы один за другим исчезали в глотке зловещей крепости.       — Возьмете на себя север! — крикнул паладин и снова заиграл боевой сигнал.       — Держимся строем, — рявкнул Аленжон. — Берегитесь атаки с воздуха! За мной!       Маликрисс оказалась крепостью-шахтой. Она даже не являлась крепостью в привычном смысле этого слова. Устроенная в теле изувеченной рудной добычей горы, она лишь с одной стороны защищена была рукотворными стенами. Этажи ступенчато уходили вниз и вверх, небо перекрывали навесные галереи и лестницы, практически сводя на нет и без того скудное освещение полярной ночи. Внизу уже мелькали факелы; светилось что-то зеленью и холодным красным — наверное, рунические горны.       Эльфийское зрение позволяло пока обойтись без дополнительного света. Аленжон повел свой отряд по широкому скальному карнизу, идущему вровень с ледником. Справа нависали саронитовые стены с галереями где-то очень высоко. Слева карниз обрывался ярдов на пять. Там бежала узенькая тропинка, а за ней уже не видно было земли, только огоньки в центральном карьере. Зато далеко разносились звуки: где-то звенела сталь, где-то кричали, а внизу бесстрастно отбивал молот по наковальне. Влетело и разбилось эхом лошадиное ржание, почти заглушив шорох над головой. Камушек упал и отскочил от земли прямо под копытами капитанской лошади.       — К бою! — прокричал Солнечный Клинок, на вбитом в подкорку рефлексе взмахнув мечом на движение воздуха. Почти неразличимый в темноте упырь, разлетелся с шипением надвое, и верхняя часть его высушенного туловища попыталась куда-то уползти. Ее настиг испепеляющий луч Света. Колонна молодых рыцарей подняла щиты и ощетинилась мечами. Упыри посыпались им на головы с воем и улюлюканьем. Длиннопалые лапы цеплялись за края щитов, пытаясь добраться до глаз и шей. Но, стоило отдать юнцам должное, они отбивались — отчаянно, с омерзением, но успешно. Даже строй не сломался.       Лошадь капитана топтала то, что недобитое падало на землю. Аленжон развернул скакуна кругом и все-таки зажег шар-фонарик. Вокруг заплясали тени.       — Идем дальше!       Сверкнула зелень. Капитан подставил окутавшийся золотом щит. Лана, нарушив строй, метнула наугад светлый блик со своего. Фантомный феникс разбился о грудь притаившейся гаргульи. В тварь тут же полетели лучи и сотворенные Светом клинки. Чудовище зашипело, хлопнуло крыльями, попыталось плюнуть в них своей темной магией снова. Шальное солнце забилось прямо ей в пасть. Над строем раздались воодушевленные возгласы, но в следующий момент их перекрыло зловещим звуком — искаженным лошадиным ржанием, донесшимся откуда-то спереди.       Капитан Солнечный Клинок ощутимо подобрался и послал туда сотворенный фонарик. Сфера пролетела на полсотни шагов, озаряя все призрачным белым светом, и выхватила из мрака темную фигуру всадника. Блекло, как болотные гнилушки, мерцали ободранные до кости ноги лошади, во тьме забрала ее ездока горели синие огоньки. В свете фонарика блеснули два коротких меча, и рыцарь безмолвно послал лошадь вперед.       — Рассыпались! — скомандовал Аленжон. — Добейте птицу!       Капитан ударил бронированного скакуна по бокам, отправляя навстречу мертвому. Разогнаться он не успел: они сшиблись. Раздалось испуганное конское ржание. Лошадь рыцаря смерти вторила жутким визгом с потусторонним эхом. Аленжон закрылся щитом от сверкнувшего рунами меча, замахнулся своим, но его выпад отбил второй клинок. Лошади разнесли своих всадников по разные стороны. Рыцарь смерти промчался между бросившимися врассыпную син’дорай.       — Отходите! — крикнул капитан, разворачиваясь. Мощный боевой талассиец нервно пританцовывал и запрокидывал голову, противясь поводьям, но рука у рыцаря крови была твердая. Он выправил коня на новый заход. То же сделал и его противник. Снова странно закричала мертвая лошадь. Аленжон прикрикнул на споткнувшегося скакуна. Щит капитана снова сиял золотым, а меч — белым, размазываясь в воздухе сияющим шлейфом. Рыцарь смерти надвигался на него безмолвно. Они уже готовы были сшибиться, как вдруг конь Солнечного Клинка резко взбрыкнул задом, заваливаясь на передние ноги. В неистовом свете освященного оружия яркими бликами заискрился сковавший копыта лед. Талассиец сломал сковавшую его льдину, но продолжал падать. Аленжон кувыркнулся через его голову. Скакун завалился на бок и забил копытами, стремясь быстрее подняться. Его всадник грохнулся на спину перед ним, прямо под ноги вставшей на дыбы лошади рыцаря смерти. Светящиеся копыта взметнулись надо головой неподвижного рыцаря крови.       Но прежде, чем они обрушились, ломая капитану кости, яркая вспышка врезалась в грудь мертвой лошади, развернув ее на полкорпуса. Копыта грохнули о камень. Рыцарь смерти повернул голову. Эллана вместе с еще двумя син’дорай, только что прикончившими гаргулью, стояла со щитом параллельно земле. На нем еще золотились искры.       — Расходитесь, — бросила она через плечо. Рыцарь смерти послал коня прямо на них. — Разбегайтесь, не приближайтесь к нему!       Парни подчинились охотно. Они брызнули в разные стороны, тогда как Лана практически кинулась под копыта. Она едва разминулась с широкой лошадиной грудью, пахнувшей затхлостью и плесенью. Мертвый конь погрохотал рядом, а девушка тяжело перекатилась через плечо, рывком поднялась и попятилась.       Всадник развернулся за ней. Эллана все отходила. Она по опыту знала, что сражаться с конным на своих двоих — не самый хороший план. Лошадь уже набирала разбег, взвыл ледяной ветер. Девушка почувствовала, как ноги схватывает лед, ударила по нему клинком. Еще пара шагов. Нога, наконец, не нашла опоры. Рыцарь смерти несся прямо на нее, и эльфийка бросилась на землю, разливая под собой огненный жар светлой магии.       Лошадиный крик пронесся над ней. Конь смерти сиганул через круг освященной земли, перелетев и свою жертву, и край обрыва. Застучали осыпающиеся камни. Лана глянула вниз, как всадник пытается выправиться на узкой тропе, и для гарантии отправила следом фантомную золотую птицу, подсекшую лошади ноги. Они сорвались. Эльфийка, тяжело дыша, поднялась.       — Помогите мне! Капитан ранен.       Лана обернулась. Алор, стискивая в кулаке поводья тревожно всхрапывающего командирского коня, стоял на коленях рядом с неподвижным телом Аленжона. У капитана под неестественным углом была согнута левая рука, явно сломана, а светлые волосы перепачкались от крови. Приблизившись, эльфийка сотворила еще один слабый фонарик взамен угасшему и, опустившись на колено, поднесла свой клинок к приоткрытым губам мужчины. Металл слегка затуманился.       — Дышит… — пробормотала она. — Надо выправить кости…       Лана осторожно освободила капитана от щита и срезала согнувшуюся пластину доспеха, прежде чем вправить поврежденную руку на место. Хрустнуло. Эллана поморщилась, будто сама почувствовала боль. Ее ладонь окутало неяркое белое свечение. Девушка медленно провела над местом перелома, вкладывая в импульс желание, как учил Келтан. Потом сняла с мужчины орденский полушлем. На затылке, под волосами, обнаружилась кровоточащая ссадина, но она не выглядела опасной. Вероятнее всего, Аленжона срубил болевой шок от перелома, хотя могло быть и сотрясение. Лечить голову Эллана, к сожалению, не умела.       — Его нужно доставить к лекарям, — проговорила эльфийка, аккуратно подлечивая содранное место.       — Нужно отступать, — сказал придерживающий капитана Алор.       — У нас есть лошадь, — возразила Лана. — Чтобы отвезти капитана, достаточно одного провожатого.       — Нам нужно отступать, — с нажимом повторил юноша. Остальные рыцари крови тем временем обступили их полукругом, опасливо поглядывая по сторонам. — Капитан отдал приказ.       — Он отдал приказ отойти, а не возвращаться. Мы одни на северном направлении. Если отступим сейчас, то откроем наших союзников с фланга…       — К бесам союзников!       Лана осеклась и подняла глаза сначала на Алора — у него подрагивал подбородок, однако голос был тверд. Оглянулась на остальных. В свете магического фонарика их лица были одинаково бледными и растерянными. Испуг, таящийся в глубине глаз и опущенных уголках губ, проступил ясно, словно гипсовая комедиантская маска.       — Значит, вы хотите возвращаться… — медленно проговорила эльфийка и встала.       Она перевела взгляд со сбившихся неровной толпой мальчишек в темноту, туда, куда не доставал свет фонарика, где таилось бездна знает что — упыри и гаргульи, поганища или чудовищные аберрации и, возможно, другие рыцари смерти. Отступить… В груди у нее при этой мысли заметалось что-то горячее, будто пламя свечки на сквозняке. Аленжон хотел сберечь свой отряд. Поэтому он и бросился в одиночку на рыцаря смерти. Еще, может быть, потому что переоценил свои силы, потому что никогда не сталкивался с такими прежде. Но у него единственного был боевой опыт. Куда больше, чем у нее. Никто не примет командование вместо Солнечного Клинка, и самым разумным было действительно отступить.       Но она не могла.       — Я пойду туда.       — Ты сумасшедшая?! Там этот…       Эллана резким движением повернула голову и сжала рукоять меча, заставив Алора шарахнуться. Горячее забилось в груди в такт ударам сердца, мешая дышать.       — Для чего ты пришел сюда, рыцарь крови? — отрывисто спросила она и, посмотрев на остальных, медленно проговорила: — Вас послали, как откуп, чтобы Кель’Талас доказал свою верность Орде. Ваш капитан прилагал все усилия для того, чтобы сохранить ваши жизни, чтобы вы приняли участие в войне номинально — и вернулись к родителям и сестрам. Так Аленжон Солнечный Клинок сказал мне сам. Вы — жертва, которую нужно попытаться спасти, — эльфийка сделала паузу и повторила свой вопрос, чеканя каждое слово: — Вы сюда пришли для этого? Вы для этого надевали табарды с фениксом?.. Или для того, чтобы сражаться?!       Лана развернулась. У нее не было черно-алой накидки, не было герба на щите — ничего, что объединило бы ее с этими юношами. Ничего, кроме имени син’дорай — дети крови; дети, выжившие в кровавой резне Плети и поклявшиеся помнить своих павших. Сердце застучало у нее где-то под горлом, и она вдыхала через раз, но продолжала говорить, все возвышая голос:       — Вас назвали лучшими из худших — лишь потому, что вы никогда не видели войны. Но однажды взяв в руки меч, вы все равно придете к ней. Рано или позно. Я знаю, вам страшно. Я понимаю, почему вы хотите сейчас отступить. И я не осужу тех, кто отступит. И ваши матери, и сестры — тоже не осудят. Но вы — цвет син’дорай. Мы — Свет син’дорай. А дорога Света — прямая. Ваш капитан не хотел, чтобы вы умирали… Но я не зову вас умирать. Я зову вас сражаться!       Она перевела дыхание и подняла подбородок.       — Вспомните, ради кого вы взяли в руки мечи. Вспомните их, потому что ради них из этого мрака вы должны вернуться. Отступив сейчас — или пройдя его насквозь… — девушка прищурилась и опустила голос почти до шепота. — Я собираюсь пройти.       — Я с тобой! — первым вышагнул тот, что стоял прежде рядом в строю. По толпе прошло волнение. Они откликались один за другим, подаваясь вперед, к ней.       — Он не за это обещал сохранить твой табард! — крик Алора, все еще обнимавшего капитана, сорвался на предательский фальцет.       Эллана посмотрела на него сверху.       — Мой табард сгорел у Врат Гнева, — хрипло сказала она и повернулась лицом к темноте. — За мной. Мы продавим север.