*****
Стрелки часов на стене подземного бункера показывали 10.38. Здесь заканчивали последние приготовления. Баки Барнс босиком, только в майке и мягких штанах, готовясь к перекодировке, сидел в специальном тяжёлом и широком кресле, накрепко привинченном к полу в центре бункера, и мрачно смотрел прямо перед собой. Его руки в области плеч и чуть выше запястий прочно фиксировали широкими вибраниумными скобами на удлинённых литых подлокотниках. Левая рука чуть поблёскивала вкраплениями металла. В правую внутривенно вводили препарат для снижения болевой чувствительности. На вопрос, насколько это поможет, Эмма растерянно улыбнулась: – Должно помочь. Всё ясно. Ну, хоть не врёт. Ещё одна прожарка мозгов... дай Бог, последняя. Тем временем доктор Ротман вызвал Стива в коридор, остановился с ним напротив двери, чтобы Барнс мог видеть их, но не слышать, и напомнил: – Капитан Роджерс, готовьтесь произносить слова нового кода очень жёстко и отчётливо, волевым голосом. Представьте, что отдаёте команду тому, кто не хочет её слушать. Не хочет, понимаете? Ни малейшего сострадания или слабины. Тогда вы сможете перекодировать Джеймса Барнса с первой же попытки. – Боже... – прошептал Стив, запрокинув голову. – Ваш долг перед ним – сделать сразу всё, как надо, – настаивал профессор. – Не думайте о боли, которую сейчас ему придётся вытерпеть на ваших глазах, как бы жутко это ни выглядело. Лучше думайте о том, сколько он уже вынес, а вы способны избавить его от этого навсегда. Как хирург, помните? Боль во спасение. Роджерс нервно кивнул. – Процедура, конечно, страшная, не для слабонервных, – заметил профессор Ротман. – Но и вы – не кисейная барышня. Вы – Капитан Америка. Вы сможете.*****
Перед тем как начать, Роджерс попросил одну минуту. Их с Баки оставили одних. Стив присел перед креслом, в котором заковали Баки, виновато глянул снизу вверх и сказал, заметно волнуясь: – Бак, если всё получится, то через пару минут ты забудешь меня. Но я хочу, чтобы ты знал – я верну тебя. Чего бы это ни стоило. Баки улыбнулся в ответ, старательно пряча тоску в уголках глаз: – Стив, прорвёмся. Увидимся на той стороне. Роджерс кивнул и крепко стиснул зубы, заставив себя оторвать взгляд от его лица. Затем медленно поднялся, подошёл к двери, открыл её и нехотя объявил: – Мы готовы. Пока на голове Баки крепили клеммы, Стиву казалось, будто в сердце неспешно вколачивают ржавый, тупой гвоздь. Он медленно рвёт сердечную мышцу, со скрипом проталкивается вглубь, царапая края раны. А ведь ещё даже не начали. Стив встал за спинкой кресла, стараясь не смотреть, как Баки закусывает капу, молча кивнул в ответ на слова технического инженера: – Готово, сэр. Вот этот рубильник. Затем все покинули помещение. Глухая раздвижная дверь закрылась, следом за ней с грохотом опустилось заграждение на роллете. Их отрезали звукоизоляцией от остального мира. Часы на стене равнодушно напомнили о времени. Сделав несколько жёстких торопливых вдохов подряд, Роджерс шевельнул губами и почти беззвучно произнёс: "Господи, дай ему сил". С ненавистью глянул на рубильник, коснулся его и мысленно напомнил себе: "попытка должна стать единственной". Затем сдавленно спросил: – Готов? Услышав невнятное "угу", нажал до упора. А в следующую секунду будто провалился в кипящее жерло вулкана. Искры посыпались, вырываясь из-под клемм с пронзительным сухим треском, как электрические иглы, разили всё, до чего могли долететь. Баки жутко трясло. Он орал так страшно, что Роджерсу хотелось размозжить себе голову о ближайшую стену, только бы не слышать этот надрывный крик боли, выжигающей из головы Баки его собственную личность. Каждое мгновение казалось невыносимо долгим, и сколько эта пытка будет продолжаться, Стив не знал. Искры мельтешили, Баки хрипло кричал, а Стиву хотелось выть в голос от невозможности прекратить это. Ленивая секундная стрелка вяло ползла по кругу, будто забыв, куда направлялась, а импульсы электрошока продолжали прожаривать голову Баки, и казалось, этому не будет конца. Стив вспомнил его взгляд перед падением с того проклятого поезда и понял – это воспоминание и то, что происходит сейчас, и есть его, Стива Роджерса, личный Круг Ада. Доставлен из Преисподней прямо сюда, в вакандский подземный бункер, чтобы неторопливо вырезать раны на сердце, кромсать заживо на куски. Искры стали затихать, когда казалось, что сейчас не выдержат оба. Последние вспышки, обронённые контактами, сверкнули и исчезли. Клеммы автоматически сбросили застёжки и отошли. Баки до сих пор трясло, он тяжело дышал, взгляд был пустым. Стива как молнией прошибло: КОД! Трясущимися пальцами он выхватил из кармана список слов, который нарочно взял с собой, не полагаясь на память в такой момент. Читать жёстко и надменно. По щекам скатились слёзы. Горло отказывалось подчиняться, но Стиву было на это наплевать: оно будет работать, и неважно, как. Набрав побольше воздуха, громко и надрывно хрипя, он стал читать, с нажимом выговаривая каждое слово: – Oblivion. Time. Importance. Memory. Double. Objection. Confidence. Seven. Knowledge. Foresight. Весь взмокший, Баки молча слушал его, глядя в никуда. Каждое слово казалось Стиву ударом по лицу раскалённым стальным прутом, он почти чувствовал, как кожа щёк лопалась, и они горели всё сильнее. Он закончил читать, но это была только половина дела. Сейчас наступит момент истины. Сердце будто оборвалось, исчезло. – Солдат? – размеренно спросил он по-русски. Эти две секунды показались вечностью. Наверное, лежащий под гильотиной перед ударом лезвия по шее чувствует то же самое. Наконец, измученный Баки поднялся, угрюмо глянул исподлобья и медленно произнёс: – Я готов отвечать. Стив шагнул вперёд. Он смотрел в чужие, пустые глаза Зимнего Солдата и ощущал, как чернота внутри сменяется странной, дикой, ненормальной радостью – Баки закодирован! Всё случившееся сейчас – доказательство их с Баки победы. Получилось. Код заменён. Хотелось верить, навсегда. Значит, всё, что выдержал Баки, было не напрасно. Когда-то Стив не смог спасти человека, которого любил больше жизни. Второй раз просто не вынес бы этого. Нужно было продолжать. Стив теперь больше верил в успех. Оставалось просто доиграть свою роль до конца. Прилив сил позволил придать лицу надменное выражение. Стив медленно отошёл в сторону и размеренно произнёс каким-то чужим голосом: – Сегодняшнее задание – отчёт о миссии на хеликэрриере “Charlie”. Зимний явно напрягся. Его взгляд забегал по помещению, дыхание участилось. – Я тебя слушаю, – жёстко приказал Роджерс, остановившись рядом с подлокотником кресла, чуть позади, за плечом Солдата. Стив нажал пару кнопок, и перед Баки появился ноутбук на подставке. На экране демонстрировались кадры краха всех трёх хеликэрриеров в Вашингтоне. Снято издали. – Был бой, – заметно волнуясь, начал Зимний Солдат. – Двое против меня на хеликэрриере “Charlie”. Один был выведен из игры, я сломал его полётное оборудование и сбросил вниз. – А второй? Тоже уничтожен? – Стив почувствовал, как не вовремя подступили отголоски мандража. Жёсткий тон теперь давался с трудом. – Я сделал всё, чтобы убить его, – тяжело дыша, признался Солдат. – Мы долго дрались. Он получил ножом в плечо, в него попали три мои пули, одна из них – в сердце. Или совсем близко. Он был ещё жив, когда я почти проломил ему голову. – Почему почти? Солдат не сразу ответил. Его опять начало немного лихорадить, будто голову снова грызли электрические разряды. – Он... упал в реку раньше, чем это случилось. Его сорвало вместе с опорой. – Значит, он мёртв? Ответа не было. Стиву пришлось повторить вопрос. Теперь все силы уходили на то, чтобы голос оставался жёстким: – Солдат, он мёртв? Тот судорожно вздохнул и тихо ответил: – Нет. – Ты нарушил приказ? – резко спросил Роджерс. Баки молчал. Его трясло уже сильнее. – Отвечай! – жёстко выкрикнул Стив, уже вовсю хрипя от волнения. Он так и оставался сбоку, чтобы Солдат не видел его лица. – Он всё изменил, – голос дрогнул. – Он мог убить меня, но отказался. Я не завершил миссию. – Он упал в реку в сознании? – Нет, – растерянно произнёс Зимний. – То есть, он утонул? Мы можем отправить водолазов, чтобы нашли тело. – Не надо, – взгляд Баки вдруг стал осмысленным, а голос – уверенным. – Ничего не найдёте. Я вытащил его из реки. Он жив. – Ты посмел не выполнить миссию? Роджерс замер. – Он сказал, что пойдёт со мной до конца. Дрожащая рука потянулась к клавише, фиксаторы рук отключились. Стив медленно шагнул вперёд, отодвинул подставку с ноутбуком, присел прямо перед креслом и, глядя в растерянные глаза Солдата снизу вверх, тихо спросил: – Баки, это так много значило для тебя? Снова тот же взгляд. Такими же глазами, на грани паники, Баки смотрел тогда, на разваливающемся хеликэрриере, замахнувшись железной рукой. Сейчас он тоже не мог ответить. Горло свело и голос застыл, пока закаменелая душа Баки просыпалась в теле Зимнего Солдата. Горела, возрождаясь. Прямо в эту минуту. – Баки, пожалуйста. Скажи, что узнаёшь меня, – голос уже вовсю дрожал. Как ни пытался Стив держать ровный тон, ничего не получалось. Плевать, уже не важно. Минута казалась бесконечно тяжёлой, вытягивала последние силы из обоих. Они балансировали на краю пропасти, рискуя сорваться в неё по разные стороны от стены, которую в ГИДРЕ выстраивали долгие 70 лет. Кто отзовётся – Баки Барнс или Зимний Солдат – от этого зависело всё. – Ты жив... всё-таки жив, – выдохнул он и зажмурился, не сказал больше ни слова. – Баки... о, Боже, это ты, – Стив уже не прятал слёзы, уткнувшись в ладонь бывшего Зимнего Солдата, который очень медленно приходил в себя. С трудом поднявшись, Роджерс наклонился к креслу, на несколько мгновений обнял Баки за шею, прижался щекой к его лбу, взмокшему от напряжения. Затем выдохнул, отошёл к видеорегистратору и с измученной, но по-дурацки счастливой улыбкой показал обеими руками в камеру: “o’кей”.*****
Почти два часа после перекодировки Стив просто сидел рядом с Баки и тихо говорил ни о чём, о каких-то пустяках, не допуская никаких серьёзных мыслей или малейшего беспокойства. Только после того, как доктор проверил состояние Баки и ему сделали несколько уколов поддерживающей терапии, чтобы снизить последствия электрошока, Стив решился заговорить с ним о ближайших планах. Баки был ещё немного растерян. Перекодировка и выход из зомбированного состояния крепко ударили по нему. Выбравшись из бункера, он был весь мокрый, словно его вытащили из проруби. Сам Баки отправился в тёплую ванну, а одежду, которая на нём была в бункере, можно было отжимать – сухой нитки не осталось. Через пару часов, уже немного оклемавшись благодаря поддерживающей терапии, он некоторое время виновато улыбался, вынужденно отказываясь от предложения поесть. – Ничего страшного, – поддержал его доктор Ротман. – После такого мощного стресса нужна пауза. Ну, если вы не хотите, чтобы его стало тошнить и выворачивать просто потому, что организм ещё не в порядке. – Скоро ему станет лучше? – волновался Стив. – К ночи – точно, – ответил врач. – Возможно, даже раньше. – Просто... вы же знаете, мы должны лететь, – напомнил Роджерс. – Что? Куда лететь? – опешил Баки. – И зачем? Только теперь ему рассказали, что сержант Барнс объявлен в международный розыск Министерством Обороны и Военным ведомством США с правом добровольно сдаться в течение двух недель. И завтра в полночь этот срок истекает. – Мы не успеем, – упавшим голосом произнёс Баки. – Успеем. Всё продумано, но мы должны следовать плану, – объяснил Стив. Время уже шло на часы, которые они вынуждены были считать. Перелёт из Ваканды в Египет, где Джеймс Барнс сможет открыто заявить о себе посольству США, должен был занять около восьми с половиной часов, если без промежуточных посадок. Но их тоже необходимо было делать, чтобы обеспечить конфиденциальность участия короля Ваканды в помощи Барнсу, так что стоило прибавить ещё около полутора часов. Две недолгие посадки для дозаправки, а главное – для замены лётчика, предстояло сделать в Кении и Судане. Стив предлагал пилотировать самостоятельно, без посторонних, но его отговорил король Т’Чалла: – Во-первых, с пилотом вы сможете лететь ночью и использовать это время для отдыха. А во-вторых, это защитит вас от обвинений в незаконном пересечении границы на невесть откуда угнанном самолёте. У вас просто будет чартерный рейс, последний лётчик будет знать только то, что его наняли пилотировать самолёт из Хартума в Каир. И что он сменил в Хартуме лётчика из Кении. Вот и всё. Это законно. А чартерный самолёт будет иметь разрешение на пересечение границ в пределах Африканского континента. Он даже не принадлежит мне, арендован через представительство одной международной авиакомпании. Это необходимо, чтобы не было предлога взять под стражу вас, капитан Роджерс. – Предлог всегда можно найти, – пожал плечами Стив. – К примеру, укрывательство Барнса. – Сначала суду нужно доказать, что Барнс виновен, а потом обвинять в чём-то вас, – возразил Т’Чалла. – Хотя, могут использовать ваш арест, капитан, как превентивную меру, но я уверен, адвокаты легко добьются замены на подписку о невыезде, когда вас переправят в США. Вы ведь всё равно никуда не собираетесь уезжать до окончания суда, так что, думаю, вас это устроит. И Барнса тоже. К вечеру Баки стало гораздо лучше. На взлётной полосе их провожали несколько человек. Король Т’Чалла с улыбкой выслушал благодарности, пожелал удачи и ушёл. Шерон сообщила, что они с Эммой сами явятся в США и будут ждать вызова в суд в качестве свидетелей. Так как по условиям Военного трибунала категорически запрещено посещение обвиняемого до завершения процесса, прощаться пришлось здесь. Глядя на заплаканную Эмму, Стив поймал себя на мысли, что через каких-нибудь часов десять ему тоже придётся прощаться с Баки. Дальнейшее общение будет возможно только через адвокатов. Вплоть до вынесения приговора. Как это выдержать, Стив не знал. Не успел подумать об этом раньше. Но всё это – такая чушь по сравнению с тем, что предстояло вынести Баки Барнсу. Снова.