Суперсыщик Картер Грант

Кара стояла в коридоре, прислонившись к стене. Она была босиком, в пижамных штанах и в своей любимой белой футболке. Набросив на плечи полотенце, чтобы с мокрых волос на пол не падали капли, она нервно комкала концы в руках. Она казалась слабой. Маленькой. Кэт порадовалась — совсем немного — что Кара не смотрит ей в глаза. Она рассматривала Кару, мысленно дорисовывая герб на груди, пытаясь наложить героический образ поверх этой ссутуленной фигурки. Подумалось, что им обеим нужно выпить. Но следом Кэт отбросила эту мысль: вид Кары говорил о том, что сейчас она не удержит стакан. Значит, просто поговорить. — Кара, — позвала она. И снова, когда та не отреагировала: — Кара. Открыла дверь в свою спальню. — Пойдём. Вошла первой и улыбнулась, услышав позади тихий вдох. Кэт подумала — интересно, что именно привлекло её внимание. Обернувшись, увидела, как Кара провела рукой по столу красивого светлого дерева. Потом прошла дальше, вглубь комнаты, кончиками пальцев коснувшись покрывала на постели. Но взгляд всё это время оставался прикованным к окну, к какой-то точке далеко отсюда. — Признаюсь, — сказала Кэт, становясь у неё за плечом, — что, может быть, и купила эту квартиру из-за Картера. Но это — причина, по которой я не стала искать ничего другого. — Разве может надоесть пентхаус в самой прекрасной части города? — с едва заметной улыбкой поддразнила Кара. — Нет, не может. Кара подошла к окну и, вытянув одну руку, положила ладонь на прохладное стекло, прижалась лбом к раме. Другая рука всё ещё сжимала полотенце. Пентхаус располагался не на самом краю города, но в одном из последних высоких жилых зданий в округе. Из окна открывался вид на широкую, бескрайнюю пустыню, сейчас скрытую во тьме — но, наверное, не для Кары. Кэт подумала — видит ли та краски, которые видны днём? Оранжевые, тёмно-синие, фиолетовые, красные — стелющиеся по земле и поднимающиеся вверх, к горам. А может, видит сотни чёрных теней и фигур, которые мелькают и ускользают, и они кажутся ей такими же волшебными, как краски солнца? Или может, подумала Кэт, она смотрит на звёзды. — Картер знает об этом? — спросила Кара, обернувшись и заметив, что Кэт стоит в полушаге. Та подошла ближе, поравнявшись с ней. — Иногда мы устраиваем здесь ночёвки, — Кэт улыбнулась своей улыбкой-для-Картера. — У него талант строить прочные крепости из подушек. — Верю. — И Кара снова посмотрела в окно. Кэт проверила телефон: море сообщений о храбром спасении Супергёрл и о втором, неизвестном человеке, который был там. О человеке в чёрном, который обменивался с Супергёрл резкими фразами на их языке, а потом швырнул автомобиль с края ущелья. Было много фотографий — какие-то подходящие для публикации, какие-то нет. Супергёрл опускает машину на землю, берёт женщину на руки, взлетает в небо. Агенты в чёрном повсюду. Она снова посмотрела на Кару. Та стояла с закрытыми глазами, сжав ладони и опустив плечи. Выглядела уставшей. Не просто уставшей — вымотанной. Кэт легонько дотронулась до её руки, чуть сжала. — Иди в постель, Кара. — Нет, — вздохнула та. — Нет, мы должны поговорить. Кэт поджала губы. Чувства в ней спорили с логикой. — Хорошо. Кара отошла от окна и прислонилась спиной к стене. Потёрла полотенцем кончики волос. — Они узнали, что такое Мириада. Вроде как. — О. — Та флешка, которую мне дал Лорд. Там была собрана закодированная информация. Мы расшифровали её — ну, Уинн расшифровал. И Макс, и агенты ДЭО… — ДЭО? — нахмурилась Кэт. — Нет, ты права. Это подождёт. Продолжай. — Он думает — они думают, — Кара поправила себя, и Кэт заметила вспышку чего-то тёмного и яростного — так Кара относилась к Лорду. — Они думают, это что-то вроде… усилителя длин волн. — Для каких целей? — Гипотетически — для контроля над разумом. — Контроля… над разумом, — медленно повторила Кэт. Задумчиво постучала пальцем по телефону. — Серьёзно? — Я не знаю подробностей. Хочешь, спрошу у Алекс? — Нет, я верю тебе. Звучит будто из области фантастики, но опять-таки, — она подняла брови, — ты вот, например, инопланетянка. К тому же, — Кэт показала Каре экран телефона, где высвечивалась надпись «Агент Скалли», — у меня есть её номер. Я и сама могу спросить у твоей Алекс. Кара моргнула и потянулась к телефону. — Алекс дала тебе свой номер? — Дала. — Почему? Она терпеть не может… — Кара остановила себя. — Э… терпеть не может журналистов. Она же агент, ей нужно сохранять секретность. — Успокойся, Кира. Знаю, у тебя большой запас увёрток для всего, что касается сестры. И потом — вряд ли мы с ней подружимся. Кэт отвернулась, отошла в сторону и положила телефон на прикроватный столик. — Почему тогда она дала тебе номер? Кэт оглянулась через плечо, подняв брови. — Наверное, потому что очень тебя любит. — Но… — Этот номер для того, чтобы я позвонила ей, если тебе будет нужна помощь. — О… — взгляд Кары смягчился, и она стала крутить полотенце в руках. — Ну, я… — она сделала шаг вперёд, и в глазах у неё появилась решимость. — К слову о помощи. Я думаю, вы должны уехать. Вы с Картером. Уезжайте из города, пока всё это не началось, и… — Нет. — Кэт. — Я останусь здесь. — Кэт, подумай об этом. Он сможет контролировать один Нэшнл-Сити — у спутников Макса только такой охват. Если ты уедешь, то сможешь помочь другим понять, как его победить. — Как впечатляюще — пытаться воззвать к моему героизму. Ты забываешь, что у меня на быстром наборе мадам Президент. Сообщать людям о том, что происходит, — это вроде как моя сильная сторона, не находишь? — Дело не в том, кто у тебя на быстром наборе или с кем ты ходишь на бранч по воскресеньям, Кэт. Та вспыхнула, с её губ был готов сорваться резкий ответ. Её работа не одни лишь бранчи и мероприятия. — Дело в том, что ты в реальной, неподдельной опасности… Он угрожал твоей жизни! — почти рыча закончила Кара. Кэт моргнула. Этого она не знала. — Кто угрожал? — Нон. — Теперь в голосе было самое настоящее рычание. — Надо полагать, это лидер тех… экстремистов. — Да. Кэт смотрела на неё, чувствуя, как просыпаются журналистские инстинкты. — Кто он тебе? Почему нападает на тебя? Кара нахмурилась. — Недостаточно того, что я Супергёрл? Кэт усмехнулась. — Прошу тебя. Два криптонианца в одном городе, один из них сдвинут на идее отомстить, а другая трагически разрывается между яростью и какой-то запредельной болью — и ты хочешь, чтобы я поверила, будто вы никак не связаны друг с другом? Помилуй, Кира. Кэт заметила, как та отвела взгляд, едва она сказала «болью», и как движением сильной Супергёрл сложила руки на груди. Эти два жеста совсем не сочетались между собой — в одном скрытность, тревога и… вина? А в другом гордость и сила. Нет. Что-то здесь не то. Кэт надавила чуть сильнее. — Ну, я точно не покину свой город и людей, которые от меня зависят, только потому что кто-то угрожал мне. Если бы я сбегала всякий раз, когда мне угрожали, то никогда и ничего не добилась бы. Она села на край кровати и расправила юбку на коленях. — С другой стороны, Картер… — Да. Да, отошли Картера отсюда, пожалуйста. — Расскажи мне, кто этот мужчина, — парировала Кэт. Кара медленно покачала головой и уронила руки вдоль тела. — Он мой дядя, — сказала, не глядя в глаза. — Твой дядя, — выдохнула Кэт. Значит, дело не только в том, что они из одного народа. И не только в том, что это очередная планета на грани гибели. Он её дядя. И, зная Кару, это и всё остальное разрывает её изнутри. — Он был женат на моей тёте Астре, — губы Кары чуть заметно изогнулись. — На той женщине, что летала над зданием КэтКо. — И впечатала тебя на три фута в бетон? — Да, — Кара улыбнулась чуть шире. В голосе Кэт звучало невольное восхищение той силой. — Это была Астра. — Ты дважды использовала прошедшее время. Улыбка Кары погасла. — Она умерла. — Кэт посмотрела на неё, и Кара закрыла глаза. — Её убили. — Прости, — смягчилась Кэт. — Прости. Это не… — она вздохнула и наклонила голову. Подняв взгляд, протянула руку раскрытой ладонью вверх и ждала, пока Кара не подойдёт и не сядет рядом. — Это не допрос, — пообещала она, удерживая руку Кары в своих. — Спасибо, что поделилась со мной. Завтра утром я прослежу, чтобы Картер благополучно добрался к отцу. Кара выдохнула с облегчением. — Хорошо. Хвала Рао. Я… наверное, не смогу убедить тебя отвезти его туда лично? Кэт улыбнулась. — Нет. Я бы сказала — ловкий ход, но ход едва тянет на посредственный. Кара пожала плечами. Какое-то время они сидели молча. Кэт смотрела на их сомкнутые руки — для неё это было необычно, и она думала — может, это слишком нежно? Может, всё вообще слишком? Но рядом была Кара, которую она знала так давно. Кара с её очаровательной улыбкой, Кара, которая всегда помогала ей. Её ангел-хранитель — Кара с добрым сердцем, и Кэт раньше уже обнимала её, так что — нет, не слишком. Кара вроде бы не возражала. Похоже, ей нравился контакт — она повернулась и наклонилась ближе к Кэт, так, что их плечи соприкасались, но, кажется, сама этого не заметила. Заметит ли что-нибудь ещё? Кэт погладила её руку, изумляясь, как эти нежные пальцы могли разрывать обшивку самолёта и ловить пули на лету. Кара пошевелилась, и Кэт улыбнулась. О да. Она гладила пальцы Кары один за одним — да, Кара это заметила. — Почему он угрожал мне? — мягко спросила Кэт. Она говорила тихо и осторожно. — Мне и Картеру. Колено Кары уткнулось в ногу Кэт и осталось так, тёплым тяжёлым весом. — Астра. Она знала, кто я. Скорее всего, наблюдала за мной какое-то время. Не знаю… — она вздохнула. — Не знаю, шпионила ли она ради каких-то данных или просто беспокоилась обо мне. Может быть, скучала. А может, и то и другое. Но Нон знает, что я Кара Дэнверс, что я работаю на тебя, что Алекс моя сестра. Он знает, кто я и кто мои близкие. Ладонь Кары сжалась в кулак, и пальцам Кэт снова нашлось занятие — сила в этих руках стала гораздо очевиднее, когда у их владелицы появилась цель. Кэт водила пальцем по углублениям и по выступающим костяшкам — острым, с натянутой добела кожей, — и думала о костях, о кладбищах и оголённых руинах, о белом пепле сожжённой планеты — о картинках того мира, который Кара оставила позади. Там была война, был огонь, был сонм криков, и их разделяли многие годы и многие мили, но они по-прежнему пугали Кару, и Кэт крепко сжала её запястье. Чтобы успокоить или чтобы удержать рядом — сама не была уверена. — Он обещал прийти за каждым, кто мне дорог. — Но лично меня не упоминал? — Нет. Пальцем Кэт гладила выступающую косточку на её запястье. — Тогда зачем? Зачем отсылать меня и Картера? Откуда ему знать обо мне? — Вряд ли кто-то на Земле не знает о тебе, Кэт, — Кара повернулась к ней и наклонила голову, чтобы заглянуть в глаза. — Прошу тебя, — сказала тихо, — одно то, что он не упомянул тебя лично, не значит, что он не собирается тебя убить. Навредить тебе. Прошу, Кэт, я не хочу стать этому причиной. — Почему ты так настаиваешь на этом? — спросила Кэт, прищурившись. Её пальцы остановились. — Это из-за поцелуя? Потому что, Кара, мы целовались, да, но это не означает, что нужно говорить мне, как поступать и как воспитывать моего сына, так что… — Поцелуй тут ни при чём, — резко ответила Кара и убрала руку — быстро, но очень аккуратно. Стремительным шагом направилась к двери. Кэт рванулась следом. — Нет, не смей! Ты вернулась, чтобы поговорить со мной, — так говори! Объяснись. Расскажи, почему мы в большей опасности, чем все остальные. — Потому что вы мне дороги! — Кара рывком обернулась. — Вы дороги мне! — Значит, поцелуй всё-таки при чём! — заключила Кэт, упирая руки в бока. — Честное слово, вы, миллениалы, так зациклены на по… — Не в поцелуе дело! А в том, что Нон может в буквальном смысле разорвать тебя на куски голыми руками, если захочет! Кара подняла свои собственные руки и протянула Кэт дрожащими ладонями вперёд. «Смотри, — словно говорила она, — такие же руки, такая же сила, вот что у него есть». И Кэт понимала, что она отчасти права, что у этого Нона такие же мощь и сила, как и у Кары, — но на самом деле ни у кого не было таких рук. У Кары — руки художницы, руки, которые держат, трудятся, переносят и созидают. Руки, которые удерживают здания и сгибают металл. Это единственная пара рук, которой Кэт доверяла дотрагиваться до своего сына, заботиться о своём сыне. Разве не в этом разница между ними? Всё было написано прямо здесь, просто и ясно, в мягкой решительности этих осторожных, заботливых рук. — Он мог бы убить тебя сотней, тысячью разных способов, и так он может сделать с любым, кто когда-либо говорил со мной! С любым, кого я спасла. С любым человеком на улице — он может схватить его и убить быстрее, чем ты моргнёшь. А я могу не успеть остановить его. Так что прости меня, — голос Кары срывался от напряжения, тревоги и страха, — за то, что ты дорога мне. Прости за... да, за то, что подумала, будто поцелуй что-то значил. Игнорируй это, если хочешь, но не смей, — рявкнула она, делая шаг вперёд, — не смей игнорировать то, что ты в настоящей опасности. Кэт, подняв подбородок, рассматривала Кару. В ней не было ничего нового, ничего такого, что Кэт не видела бы раньше. Забота, страх, гнев, печаль и это безупречное самообладание, рождённое за годы практики, годы страха, годы любви. Самообладание, которое означало, что да, она сильная и злится, но Кэт нечего бояться. Но сейчас Кэт видела и кое-что ещё: невероятное великолепие, невероятное величие, — и не знала, новое ли это, или она только теперь смогла это разглядеть. — Просто прошу тебя, Кэт, — произнесла Кара, будто сжавшись под наступившей тишиной. — Я лишь хочу, чтобы тебе ничего не угрожало. Помолчав, Кэт тихо сказала: — Нельзя спасти всех, Супергёрл. — Это точно, — пробормотала Кара. Со вздохом отвернулась и прислонилась спиной к стене, потирая плечо. Кэт подумала над произнесёнными словами. Она не жалела о них, потому что они были правдой. Но пожалела, что произнесла их именно сейчас. Образ той погибшей женщины наверняка занял теперь мысли Кары, и это не то, чего хотела Кэт. Совсем не то, чего она хотела. — Я не имела этого в виду, Кара. Это не то же самое, — сказала она тихо, и Кара кивнула. — Болит? Кара моргнула. Посмотрела на свою руку. — Нет. Не очень. — Не очень? — Это просто боль. Перенапряжение. Пальцами она сжала мышцы в том месте и вздохнула, двигая плечом. — Что бы я ни сказала, это не убедит тебя уехать? — Не убедит. Я не супергероиня, но моё место здесь. У меня есть работа, и она важна. Кара кивнула, сдаваясь. — Я просто… Нет шансов, что всё закончится хорошо, Кэт. Он силён, у него есть армия, у него есть, — она дёрнула подбородком в сторону окна, — Мириада. А у меня — всего лишь я. — Ты никогда не была «всего лишь», Кара. И шанс всегда есть. Шанс, что ты победишь и спасёшь всех нас. Губы Кары едва заметно изогнулись, и она подарила Кэт милую улыбку. — Оптимистка Кэт Грант? — Супергёрл изменила не только тон обсуждения в СМИ, — твёрдо сказала Кэт. — Она — ты — изменила людей. Ты изменила… — Кэт сжала губы, быстро облизала их и призналась: — Ты изменила меня. Поэтому да, я убеждена, что пока у нас есть вера и есть люди, готовые встать и сражаться, люди, в которых ты пробудила их лучшие стороны и которым дала надежду, люди, которые не оставляют попыток после неудач, — этим людям по силам что угодно. А ты… — Кэт не отрываясь смотрела на Кару, — тебе всегда было по силам абсолютно всё, что бы ты ни задумала, Кара. Всегда. На миг улыбка сошла с лица Кары, — от удивления, подумала Кэт, — но следом вернулась — в десять раз ярче, ослепительная. — Спасибо, Кэт. Это очень важно. — Пожалуйста.

***

Кэт ненадолго вышла, чтобы дать Каре побыть наедине с собой. Переоделась ко сну — в рубашку и леггинсы, чтобы немного соответствовать ей. Кэт хорошо знала, как одежда может служить щитом или оружием, и сейчас ей очень хотелось побыть с Карой на равных. Когда она вернулась из ванной, та сидела на столике и держала в руках маленькое зеркальце, которое подарила Кэт. Вертела его между пальцев, снова и снова. — Кара? — Та женщина, — голос был едва слышным. — У неё был муж и дети. Целая жизнь. Всё ушло в одно мгновение. Кэт кивнула. — Мы с ней не были знакомы. — Кара перевернула зеркальце в последний раз и с тихим стуком опустила на столик. — Потерять её было больно. И больно понимать — будь я чуть быстрее, чуть осторожнее — я, возможно, смогла бы спасти её. — Это не понимание, Кара. Это самобичевание. Та пожала плечами. — Я хочу сказать, что знаю, как важна твоя работа, и я рада, что ты будешь рядом, когда… когда это случится. Но я всё равно должна была попробовать. Чтобы знать, что я хотя бы пыталась уберечь тебя от опасности. Кэт сократила расстояние между ними и, подумав мгновение, положила ладони ей на колени. Кара не отрываясь смотрела на них, но потом, с трудом сделав вдох, продолжила. — Я очень боюсь, Кэт. Мне есть… есть что терять, и очень много. Её рука сделала такое быстрое движение, что на миг стала просто размытым пятном, и Кэт сжала пальцы, но когда Кара осторожно взяла её за запястье, расслабилась. — Я не… не сделала всего, что хотела. Не сделала, — она смотрела на Кэт широко распахнутыми, печальными глазами. — Не побывала в Египте. Всегда хотелось. Умею летать, но так и не побывала там. Она шмыгнула носом и подняла к потолку заблестевшие глаза. — Я хочу увидеть скалу Улуру, и попробовать звёздный фрукт, и, Рао, хочу посмотреть на китов. Хочу провести семь жизней в Лувре. — Кара, — с нажимом произнесла Кэт, чтобы привлечь её внимание. — В чём дело? — Это нечестно, — тихо ответила Кара и крепко зажмурилась. Кэт подняла руки, когда по щекам покатились первые слезинки, всего несколько. Кара сидела неподвижно, изо всех сил стараясь остановить их. Кэт вытерла её слёзы большими пальцами. — Что нечестно? — тихо спросила она. — Он хочет убить меня, — срывающимся голосом сказала Кара. — Я наконец-то счастлива, и он хочет убить меня, а я ничего не сделала, Кэт. Я пряталась всю свою жизнь, и наконец-то начала по-настоящему жить, а теперь я должна умереть. Слово прозвучало — и повисло между ними как смог, тёмный и тяжёлый. Отозвалось для Кэт кислым привкусом на языке. Настоящее. Неизбежное. Кара полностью верила в него. Кэт подумала о контроле над разумом, об инопланетных силах и о девочке с нежной кожей и ослепительной улыбкой, и вспомнила каждую услышанную историю, в которой эта девочка должна была погибнуть. В этом мире нет места для невинных, нет места для девочек, влюблённых в солнце, в своих друзей. Для девочек, которые верят во вторые шансы, верят в то, что люди, несмотря на всё, что они творят, по природе своей хорошие. И всё же. Кара — та самая девочка, которая заставила человека отдать ей оружие. Безо всяких суперсил — только дрожащая рука и собственная непоколебимая вера. Вера, от которой теперь ничего не осталось. Кэт нахмурилась, встала на ноги и принялась шагать от стола к стене и обратно. Кара молча наблюдала за ней, позволяя шагать, и думать, и снова шагать. Наконец Кэт резко остановилась, упёрла руки в бока. — Будь эгоисткой. Кара моргнула и искоса посмотрела на неё. — Что? Кэт нетерпеливо прищёлкнула языком. Даже если ты чиста как первый снег и хорошая до невозможности, ты всё равно знаешь, что такое эгоистка. Непонимание на лице Кары демонстрировало, что нет, вообще-то не знает. Или, по крайней мере, не понимает, что имеют в виду. Кэт поджала губы, её ресницы подрагивали от нетерпения. — Ты летаешь там, — она махнула рукой в сторону окна, — каждый день, ты сражаешься со всё более сильными соперниками ради людей, которые, честно говоря, чаще всего не заслуживают этого. И подняла ладонь, останавливая предсказуемый поток возражений. — Да, знаю. Все люди в городе заслуживают этого, тебе небезразличен каждый из них. Прошу тебя, побереги это для прессы. Я хочу сказать — и ты выслушаешь, — добавила она резче, потому что Кара метнулась глазами к окну, к тому, что было за ним, готовая сбежать подальше от этого разговора, вслушиваясь, ища любой признак опасности. Мольбу о помощи. — Я хочу сказать, что если ты правда думаешь, что умрёшь, то тебе нужно что-то, к чему хотелось бы вернуться. — Вроде списка предсмертных желаний? — усмехнулась Кара. Кэт так сильно закатила глаза, что, похоже, потянула мышцу. — Вроде воспоминания. Или обещания. — У меня есть семья, — пожала плечами Кара. — У меня есть Алекс. Я всегда стараюсь вернуться к ней. — Это… хорошо, — кивнула Кэт. Пожалуй, у героев всегда есть вот такие значимые люди. — Но я думала о чём-то не столь безупречном. О чём-то более гедоническом. Уж если кто и заслужил право побыть гедонисткой, это ты. — Что? — Насладись жизнью. Насладись всем. — Кэт усмехнулась. — Мир гораздо проще спасти, если он тебе по-настоящему нравится. Согласна со мной? Кара снова пожала плечами, всё ещё слишком отрешённая, по мнению Кэт. — Мир и всё в нём — и есть моё удовольствие. Это всё, чего я хочу. Чтобы каждый был в безопасности. В её голосе слышалась уверенность, что всё это в скором времени у неё отберут. Кэт прогнала ледяные клубы страха, в очередной раз осознав, насколько высока такая вероятность. И отмахнулась от собственных мыслей, откинула назад волосы и с усмешкой посмотрела на Кару. — Ты самый невероятный человек во всём мире. — Спасибо? — наугад сказала Кара, хотя тон Кэт и не подразумевал комплиментов. — Нет. Это проблема. Она была, когда ты только начинала, и никуда не делась. А я было решила, что чему-то тебя научила. — Кара нахмурилась. — Ты мыслишь чересчур масштабно. — И это говорит мультимиллионерша и крупнейшая международная медиамагнатка. — Лесть не поможет тебе избежать этого разговора, Кира, — ответила Кэт, однако на губах у неё заиграла довольная улыбка. Наверное, ей никогда не надоест слушать, как перечисляют её достижения. — К тому же, это лишь подтверждает мою мысль. Я уже говорила тебе… — она сузила глаза. — Я должна была с чего-то начать. Начать с малого. Я много трудилась, заводила знакомства и связи, и трудилась ещё больше, и сделала себя той, кто я есть сегодня. — Я… не понимаю, — призналась Кара. — Я тренировалась. И добилась успеха — я Супергёрл. Ты хочешь сказать, я что-то сделала не так? — Нет, Кара. Я хочу сказать, что вместо того, чтобы фокусироваться на всех остальных, вместо того, чтобы фокусироваться на мире вокруг, лучше подумай о своём месте в нём. Это всё, чем ты на самом деле можешь управлять. Собой. Поэтому будь эгоисткой. Ставь свои интересы выше всего. Создай для себя место, и когда всё это останется позади, когда ты сделаешь своё дело, вернись в это место и будь собой. Подумай о том, чего на самом деле хочешь, и просто… — Кэт сделала достаточно долгую паузу, чтобы Кара взглянула на неё — чтобы действительно увидела, как Кэт улыбается и её глаза светятся обещанием и решимостью, и закончила: — Возьми это. Кэт заметила момент, когда Кара поняла, о чём она говорит, — по крайней мере, часть того, о чём она говорит. Потому что, без сомнения, в её словах был сексуальный подтекст, но это далеко не всё, что Кэт хотела сказать. В считанные секунды глаза Кары потемнели, зрачки бешено расширились, она облизнула губы и подалась вперёд, хватаясь руками за край стола. Не самый удачный жест, если истории суждено было повториться. Кэт питала тёплые чувства к этому столу. — Мисс Грант, — строго сказала Кара, глядя широко раскрытыми глазами. Был, однако, в её лице едва заметный намёк на улыбку, словно она ничего не могла с собой поделать: уголки губ сами собой поднимались вверх, вокруг глаз сами собой появлялись лучики, и сами собой чуть обозначились носогубные складки. — Вы что, хотите воспользоваться ситуацией? — Да, хочу. И жду, что ты воспользуешься в ответ. На какое-то время обе замолчали. Причина этого всё ещё была свежа, всё ещё была здесь, заявляя о себе, вызывая сомнения, заставляя медлить. Кара чувствовала её так остро — между губ был словно ледяной холод. Она посмотрела на свои руки, сжимающие гладкое дерево. Убрала их и провела ладонями по бёдрам. Это было слишком — её первый шанс на что-то, а легко может статься, что и последний. И не просто с кем-то — с Кэт. И она хотела этого, хотела так сильно — хотела Кэт так сильно. Но ещё больше хотела полностью отдаться этому моменту, как заслуживает Кэт — как она сама заслуживает, и не прислушиваться к тому, что неминуемо ждёт впереди, и быть ведомой не страхом, а одним только желанием близости во всех смыслах. — Кэт, я… Я не могу. Прости. Мгновение Кэт внимательно рассматривала её, потом шагнула ближе, опустив руки вдоль тела. Помолчав, спросила: — Ты доверяешь мне, Кара? — Ты знаешь, что да, Кэт. — В остальном да. Но в этом? — Кэт сузила глаза. — Мне нужно, чтобы ты сказала. Кара нахмурилась и медленно кивнула. — Да. Я доверяю тебе. — Тогда поверь, когда я говорю, что ничего от тебя не требую. Это? — она указала рукой меж их телами. — Это всё зависит от тебя. Чего ты хочешь? На лице Кары появилась неуверенность. — Тут нет неправильного ответа. Просто скажи мне правду. — Я… я хочу заняться с тобой сексом, — выпалила Кара и тут же зажала рот рукой. Шею залил яркий румянец — она явно не собиралась говорить это вот так прямо и неделикатно. — Прости. Я не хотела этого говорить, я просто устала и… — Ты не хочешь заняться со мной сексом? — Нет! Хочу! Я хочу этого, — сказала она, но таким несчастным тоном, что вышло совсем не сексуально. — Но я… я хочу, чтобы… Не знаю. Я хочу целовать тебя, в основном. — Взгляд Кары метнулся в сторону и снова вернулся к Кэт. — И… как мы делали той первой ночью, — добавила она тихо, снова отводя глаза. — Ты хочешь, чтобы тебя обнимали, — сказала Кэт за неё, потому что Кара, видимо, всё ещё была неспособна попросить что-то для себя. Оно того стоило и было простительно, потому что Кара, всё ещё краснея, улыбнулась, расслабила плечи и с облегчением кивнула. — Ага. Я знаю — это, наверное, не то, чего ты хочешь… Кэт резко вздохнула, обрывая фразу. Сработало: Кара широко улыбнулась и одобрительно посмотрела на неё — в этом вздохе была вся Кэт Грант, глава КэтКо. — Когда всемирно известный телепат Патрик Джейн попытался прочесть мои мысли, — с прохладцей произнесла она, игнорируя взгляд Кары, — он сказал, что мой разум подобен крепости. Никто не знает моих мыслей, Кара, кроме меня, поэтому я прощаю тебе это некорректное предположение и скажу снова, — это слово она сопроводила чуточку яростным, совсем неэффективным взглядом, который означал «Я не люблю повторяться», — что я хочу лишь того, чего хочешь ты. И не более. Нежная, очень нежная улыбка смягчила лицо Кары. Она подняла руку и на миг замерла, когда на привычном месте не оказалось очков. Вместо этого прижала ладонь к щеке — горячей, со слабым румянцем, — и провела пальцами, заправляя волосы за ухо. Волосы были ещё влажными, и несколько прядей прилипли к щеке и к шее. Кэт сглотнула и протянула руку, медленно, чтобы убрать последние прядки. А потом дотронулась ещё раз, потому что кожа была такой мягкой, а у Кэт не было и половины того самообладания, которое она должна иметь рядом с Карой. Проследила взглядом за линией, которую вели пальцы — вниз от уха, к шее, и дальше, к затылку, скрытому под спадающими волосами — это вызвало вздох, и пальцы погладили затылок, и Кара, прикрыв глаза, склонила голову набок, подставляясь под руку. От этого жеста Кэт снова сглотнула и невесомо провела пальцами по линии челюсти и ниже, к подбородку. Она смотрела в потемневшие, полузакрытые глаза, на чуть приоткрытые губы и, подчиняясь мимолётному порыву, захватила подбородок и провела пальцем по нижней губе. Медленно убрала руку и с радостью увидела, как Кара потянулась за ней, подалась вперёд. Кэт наклонилась к её уху, услышала, как Кара глубоко втянула воздух, и почувствовала, как под другой рукой напряглось бедро. — Чего ты хочешь, Кара? — прошептала она и отстранилась, чтобы видеть лицо Кары, когда та ответит. — Хочу быть ближе к тебе, — прошептала Кара, глядя на неё из-под ресниц, и ощутила, как от этих слов, произнесённых с запинкой и очень тихо, по телу будто прошёл электрический разряд. Она смотрела на Кэт, и голубые глаза горели всеми желаниями сразу. Мало-помалу жар утих, и остались лишь крохотные искорки. — Мы можем просто… — она указала взглядом на постель за спиной Кэт. — Почувствовать? Я только… Слова замерли у неё в горле, она вздохнула и тряхнула головой. Отодвинув Кэт в сторону, соскочила со стола и потянула вниз резинку пижамных штанов. Не успела Кэт сложить два и два, как штаны уже скользнули вниз по длинным, идеальным ногам. Кара подпрыгнула, стряхивая их, и Кэт рассмеялась. Кара посмотрела на неё, балансируя на одной ноге и удерживая вторую на весу, и смех тут же прекратился, потому что Кара воспарила над полом. — О, — Кэт перевела взгляд с приличных восьми дюймов, что разделяли ногу Кары и пол, на саму Кару, парящую в воздухе. — О. Это так… — она моргнула и потянулась к Каре. Кара медленно опустилась на пол рядом с ней. — ...так по-другому, когда ты — это ты, — закончила Кэт. — А не Супергёрл? Кэт кивнула. Кара пожала плечами. — Я по-прежнему я, — сказала она, но, кажется, не была до конца уверена в этом. — Да, — Кэт обвела девушку оценивающим взглядом. — Это правда. Кара выглядела уязвимой, ей явно было неловко под этим взглядом, и Кэт понимала, что теперь ход за ней — нужно ещё раз сравнять условия. Она отступила назад и отошла к постели. Откинула порывало и задержалась на мгновение, прежде чем снять леггинсы и лечь поверх одеяла. Быстрый взгляд на Кару подтвердил, что та поспешно — слишком быстро для человека — оказалась у другой стороны кровати и легла, намеренно не глядя на Кэт. — Ты же хотела почувствовать, да, Кара? — спросила Кэт, и лицо Кары вспыхнуло ярко-красным в ответ на лёгкое соблазнение. Кэт тихо рассмеялась. — Думаю, смотреть тоже можно. Кара взглянула ей в лицо и кивнула. А потом посмотрела. Сперва — как художница, подумала Кэт. Чуточку отстранённо, чуточку с любопытством, да, но больше — изучая цвет, текстуру и форму. И только спустя какое-то время она прикусила нижнюю губу, и взгляд художницы сменился взглядом любовницы. Кэт могла проследить, как именно Кара хочет коснуться её — та всегда была полностью открытой, полностью читаемой, и этот раз не стал исключением. Они легли ближе друг к другу, и всё настроение куда-то испарилось. Ни одна не знала, что делать дальше и чего на самом деле хочет другая. Они лежали так, неподвижно, ощущая неловкость, пока Кэт не щёлкнула языком. — Иди ко мне, — позвала она. — Иди ко мне, невыносимая ты героиня. Она тянула Кару за руку, пока та неуклюже не обняла её талию. Кэт продолжала говорить, с удовлетворением отмечая, что Кара всё больше расслабляется. — Учтивая до безобразия, добрейшая душа, целомудренная, честная, и всякий прочий вздор. Кара рассмеялась, положив голову ей на плечо и уткнувшись в ключицу. Это должно было быть странно — ощущать, что они так быстро стали близки. Но никакой странности не было — одно только чувство, что это должно было случиться раньше. Внутри у Кэт всё сжалось, стоило ей осознать, что она сама помешала их сближению. Что будь она храбрее, умнее, лучше — всё случилось бы раньше. Не перед самым концом. Она провела ладонью по руке Кары, от локтя к плечу и обратно. Они лежали так какое-то время. И затем: — Я вообще не устала, — сообщила Кара со смехом. Отодвинулась и увидела, что Кэт улыбается. — И я тоже. Кара пожала плечами и легла обратно. Её близость ощущалась почти до боли остро — близость длинных загорелых ног, близость волос, ниспадающих золотым водопадом, как у принцессы из сказки, тепло их тел. На смену этому ощущению пришли прикосновения мягких губ — нежные, легчайшие поцелуи в шею. — Кара. — Мы можем просто, — она дотронулась носом до горла Кэт, и та вздохнула, запрокидывая голову. Ответной реакции не последовало — Кара замерла, её губы были так близко к коже, что Кэт не понимала, касаются её или нет. — Просто вот так? — Всё, что захочешь, — прошептала Кэт. Кара застыла. — Что? — Кэт посмотрела в окно, ожидая увидеть там врага или какое-то свечение в небе — что-то, означающее опасность. Но Кара глядела на неё. — Что случилось? — Это… это потому что я могу умереть? Ты поэтому так делаешь? Умереть. Она снова это сказала. И мысль о том, что неуязвимая девушка может умереть, не казалась такой уж невероятной, когда совсем рядом билось её сердце, а под сжатыми пальцами ощущалась податливая мягкость руки. Кэт вздрогнула. — А ты? Ты делаешь так поэтому? — Нет! — нахмурилась Кара. — Немного. Нет, просто… дело в скорости. Я не та, кто занимается сексом на первом свидании. Нет, я не считаю, что никому нельзя так делать. Если кому-то хочется — я полностью уважаю их желание заняться сексом на любой стадии отношений или вообще без таковых! Кэт подняла брови. — У меня может никогда не быть другого шанса! — выпалила Кара. Она отодвинулась в сторону и села, поджав ноги. — Ты сказала быть эгоисткой, а я… Это правда не моё. Мне нравится помогать людям, нравится ставить их на первое место, именно это делает меня счастливой. Но я… я могу умереть, Кэт, и… Может быть, я хочу чего-то! Только для меня! — резко закончила она, глядя не на Кэт, а в окно, потемневшим, беспокойным взглядом. — У меня никогда не было ничего только моего. Хотеть этого — неправильно? — Нет. — Но это эгоистично. Кэт закатила глаза и тоже села, оперевшись о спинку кровати. — Кара, эгоизм — это не неправильно. Хотеть чего-то — позволительно. Даже иметь это — позволительно. И тебе — больше, чем кому-либо, — позволительно думать в первую очередь о себе. Кара долго смотрела на неё. Сидела неподвижно, совсем-совсем неподвижно, и Кэт ждала. Наконец Кара прошептала: — Я не хочу умирать. И… — её голос дрогнул. — Я не хочу больше чувствовать себя одинокой. Она медленно придвинулась ближе, коленки уткнулись в ногу Кэт. И медленно — так медленно — перекинула ногу, оперлась руками в стену по обе стороны от Кэт и терпеливо ждала, пока та посмотрит ей в лицо. Это произошло не сразу — взгляд Кэт задержался на ногах, потом на руках, заключивших её в полукруг. Кара наклонила голову. — Кэт? — М-м? — Можно поцеловать тебя? Я так этого хочу. Кэт потянулась к ней, положила ладонь на затылок. — Ты заслуживаешь всего, что угодно, Кара. Ты хорошая, — она поцеловала её в щёку, — и добрая, — поцеловала в другую щёку, — и смелая, — прижалась невинным поцелуем к губам и задержалась, услышав тихий всхлип. Дотронулась до груди, там, где билось сердце, и улыбнулась. — Траур закончится в полдень? Кара кивнула. — У тебя есть десять часов. Чем ты хочешь заняться? Руки скользнули под рубашку Кэт, и Кара поцеловала её, медленно и глубоко. Пальцы погладили бока. — Когда я оказалась на Земле, я боялась касаться. — Пальцы невесомо дотрагивались до кожи, рисовали изогнутые линии, оставляли после себя покалывание. — Я боялась, что сломаю что-нибудь. Сделаю кому-нибудь больно. Кэт сглотнула. — Как-то, вскоре после того, как погиб папа, сестра вернулась домой и… она всегда была одинокой, но в тот день было ещё хуже. Не помню почему. Кара говорила отстранённо, между бровей у неё обозначилась маленькая морщинка. Она отодвинулась, чтобы собраться с мыслями. Кэт несколько раз моргнула, приходя в чувство. — Мы тогда не были близки. Точно не так, как сейчас. И я увидела, как Элайза обняла её, и Алекс… её лицо… Она расслабилась. Обмякла у Элайзы в руках и выглядела такой… спокойной. Я помню… — пальцы надавили на поясницу Кэт и медленно поднимались выше, заставляя изгибать спину, сбивая дыхание. — Я помню, как мама обнимала меня на Криптоне. Сложно вспомнить что-то о планете, её культуре, еде, о запахах, о том, как там говорили. Но… — раскрытые ладони легли на плечи Кэт. Кэт сидела неподвижно. И больше, чем удерживающие её руки, больше, чем абсолютная сила внутри Кары, больше, чем слова, чем история, которая заинтересовала Кэт, — больше чем всё это держал взгляд, которым Кара смотрела на неё — глубокий, задумчивый. Кэт понимала, что Кара ведёт к чему-то, к какой-то финальной точке рассказа, и хотя спокойное поглаживание пальцев заставляло веки трепетать, Кэт отчаянно хотелось услышать, что она скажет. — Наверное, я никогда не забуду, каково это — быть дома, рядом с кем-то, — прошептала Кара. — Кара, — прерывисто выдохнула Кэт, и пальцы сошлись у неё на затылке, и губы оказались маняще близко к её губам, и дыхание прохладным воздухом коснулось кожи. — Когда я касаюсь тебя, — сказала Кара, словно делясь тайной, — я чувствую, что у меня в руках целый мир. Она поцеловала Кэт, медленно и глубоко. Кэт погрузила пальцы в её волосы и с ликованием услышала стон. Царапнула ногтями по затылку, вызвав вибрирующий вскрик — ещё одна тайна, которую Кэт будет хранить, как и те звуки, которые Кара издаёт, когда Кэт оставляет метки на её шее. Когда Кэт отстранилась, Кара тяжело дышала. В темноте был виден только её силуэт, освещённый огнями города, и золотой отблеск волос. Кэт смотрела и видела: ангела — девочку; героиню — девочку; инопланетянку с тёмными глазами и силой, написанной в каждой чёрточке тела, — девочку. С самыми сладкими губами и самым благородным сердцем. — Я не позволю им забрать у меня ещё один мир, — пообещала Кара, садясь ей на колени. Уверенной рукой захватила её подбородок и целовала, долго, до самого утра. Когда они наконец остановились, Кэт крепко обняла героиню. Они не говорили о том, что камнем лежало на сердце, и о том, что Кэт сжимала её так сильно, что начали болеть руки. Потому что Каре нужно было, чтобы её обнимали. А Кэт нужно было верить, что она помогает — хотя бы так. Ещё одним утешением стало то, что телефон Кары ни разу не зазвонил и им позволили провести это время наедине. Когда солнце поднялось и разлило над пустыней и городом кроваво-красный рассвет, они постарались не искать в этом никаких смыслов. Не видеть в этом никаких предвестий грядущего.