Миссия закончена

Новая волна адской боли прокатилась по ее левой ноге, провоцируя на дикий звериный крик, но она прикусила нижнюю губу, чтоб сдержать себя и не наделать лишнего шума. Перелезая через окно пятого этажа в свою комнату, Наташа держалась изо всех сил, чтоб не рухнуть назад на улицу через изнеможение. Сегодняшняя операция далась ей сложнее всего за последние лет семь, не считая Филадельфию, где она провела под водой минут пять, не меньше. Этой ночью все шло по плану — агент уже рисовала себе в голове окончание миссии и слова похвалы от руководства, но на ее пути встал какой-то болван в черной маске, который все испортил, перехватив все внимание на себя и дав руководству уйти. Нет, чтоб отделаться несколькими синяками и ушибами, но ни тут-то было — побежав за уезжающей японской мафией, Романова слишком увлеклась преследованием и не заметила в темноте булыжник, об который споткнулась и полетела кувырком на землю. Досаждало еще и то, что повреждение было из-за обычного камня, а не тяжелой и опасной хватки с врагом. Теперь боль в правом бедре назойливо напоминала о поражении и провалившейся миссии. Но ей хотя бы дали второй шанс, уж его она не упустит. — Черт, — выругалась Наташа, не удержавшись на подоконнике и рухнув всей тяжестью своего тела на деревянный пол. Она испуганно посмотрела в сторону двери, прислушиваясь к тишине, воцарившейся в квартире, в надежде, что Баки не проснется из-за поднявшегося шума. «Не иди ко мне в комнату, не иди ко мне в комнату, не иди сюда», — словно заклинание проговаривала про себя Наташа, зажмурившись от волнения и сжав кулаки, как жест надежды. Прошла утомительно долгая минута, но никакого звука шагов не последовало, так что девушка облегченно вздохнула и немного расслабилась. Подтянув под себя здоровую ногу, Романова поднялась на руках и осторожно встала в полный рост, придерживаясь за стену. Перед ней стояла довольно сложная задача доползти до кровати и не наделать еще больше шумихи. Делая шаг на здоровую ногу и с дотошной бережливостью подставляя раненную конечность, Наташа потихоньку передвигалась по своей комнате, прекрасно ориентируясь в темноте и огибая скрипящие половицы или же хаотично разбросанные вещи. Наконец добравшись к долгожданной постели, рыжеволосая бухнулась на нее, как тюлень на льдинку. Откинувшись на подушку, Романова устало закрыла глаза и просто утонула в прохладной на ощупь простыни, тем временем как мозг дал телу команду полностью расслабиться. Только она начала уплывать подальше от всех проблем и невзгод, как по квартире эхом разошелся краткий крик, похожий на звериный. Мигом распахнув глаза, Наташа уставилась в потолок, не осмеливаясь делать какие-либо иные движения. Напрягая слух до невозможности, она всецело вслушивалась в жизнь квартиры, пытаясь уловить хоть малейшею деталь, благодаря которой можно хоть немного понять, что происходит. Сжав кулаки и сцепив зубы, Романова постепенно растворялась в стенах. И вот она уловила учащенное дыхание и гортанный рык, который явно исходил из комнаты Баки. Конечно, у нее не было суперсилы услышать легкое порхание бабочки в десяти метрах от нее, но суперсилой явно обладали строители, подарившие жизнь этому дому, ведь они сделали ультратонкие стены, благодаря которым было слышно любое движение соседа. Что, черт возьми, могло случиться с Баки? Этот вопрос бился об каждый уголочек ее головы, но для того, чтобы найти ответ, нужно спросить у самого Барнса. Тихо и с нотками грации, словно пантера во время охоты, Наташа встала с кровати, балансируя на одной ноге, что в ее случае никак не походило на раненного солдата, а скорее на очередной пируэт балерины. Сняв с себя накладной парик из черных волос, Романова с легкостью потрусила головой, наконец давая возможность длинным рыжим локонам спокойно лечь ей на плечи. Дальше за париком на пол полетел жаркий латексный костюм. Оставшись в одном белье, спец агент спрятала весь свой тайный костюм в коробку, которую поместила под доску в полу, а затем надела домашнюю майку и серые шелковые шорты. Нацепив на себя сонный и недовольный вид, Наташа прошлась до двери своей комнаты, пытаясь скрыть хромоту, нормально ступая на поврежденную левую ногу, при этом не кривясь и не закусывая губу. Получалось так себе. Но ей придется включить актрису высшего пилотажа, как и все эти четыре года. Пройдя по темному коридору и остановившись напротив его двери, Наташа замерла на мгновение, прислушиваясь. Его тяжелое дыхание было слышно даже в коридоре. Это настораживало ее. Конечно, ее посетила мысль о другой посетительнице женского пола, но разбилась в прах, ведь ее дыхания она и вовсе не слышала. Вздохнув, она подняла руку и постучалась. Романова прождала напротив закрытой двери минуты две и наконец она открылась. Перед ней возник замученный и бледный Баки, но с легкой улыбкой на губах. — Надеялся, что ты крепко спишь. — Спустя три года оказалось, что это не так, — еле слышно ответила Романова, обеспокоенно оглядывая друга и задерживая свой взгляд на крови. — Что, черт возьми, с тобой произошло? — Это долгая история. И похоже, что ты мне нужна, — избегая взгляд девушки, Баки отошел от прохода, таким образом предлагая ей войти внутрь. Наташа медленным шагом прошла в комнату, специально повернувшись к Барнсу спиной, дабы он не видел ее нервного тика на лице при каждом шаге на правую ногу. Она присела с краю кровати, а Баки рядом с ней. Он был без футболки, в одних хлопковых черных штанах. При тусклом свете настольной лампы его мышцы казались визуально больше и крепче, что немного завораживало, хотя целый поток крови на его груди не давал лишним мыслям завладеть ее рассудком. — Прежде чем ты начнешь допрос с пристрастием о моей ране, давай для начала ты мне поможешь ее перевязать, а то с железной рукой это у меня слабо получается, — спокойным голосом проговорил Барнс, глядя прямо в глаза Наташе и просто мысленно моля ее о помощи. — Давай сюда аптечку, безмозглый, — устало, с ноткой укора, ответила на просьбу Романова, отвечая другу профессиональным взглядом учителя. Приняв коробку со всякими медикаментами, рыжеволосая извлекла оттуда спирт, бинты, вату и медицинскую салфетку. Прикоснувшись кончиками пальцев к оголенной жаркой коже возле раны, она внимательно изучила ее и вывела вердикт, что она была колотая и не глубокая. Значит, можно не зашивать. — Ты промывал рану? — спросила Романова, откупоривая бутылочку со спиртом. — Да, мэм, — любезно ответил Баки, откровенно пялясь на подругу в совсем маленькой маячке, но затем смущенно отворачивая голову. — Ну хоть до чего-то додумался, балбес… Промочив кусочек ваты в спирту, Наташа с легким сочувствием взглянула на отвернувшегося Баки, а затем резко прижала вату к ране. Барнс издал гортанный рык и вцепился руками в край кровати, отчего немного выглянули вены, выпирая из кожи, словно туго натянутые веревки. Его грудь тяжело вздымалась в бешеном ритме, от чего он еще больше походил на раненного зверя, загнанного в клетку. Слегка укоротив свой пыл, Романова ослабила хватку и теперь аккуратными движениями дезинфицировала рану и подтирала страшные потеки крови. — Тебе точно не отвертеться от этой долгой и длинной истории, — проворчала Наташа, не понимая, как ее друга угораздило вляпаться в такое дерьмо. — А я даже и не попытаюсь, — сквозь зубы сказал Баки, продолжая пялиться в противоположную сторону, намеренно игнорируя сердитые взгляды Романовой. Распаковывая пачку медицинской салфетки, девушка исподтишка поглядывала на друга, будто боясь быть замеченной за каким-то мелким преступлением. То ли она пыталась сама раскрыть тайну этой раны, то ли она боялась, что кровь снова польет, то ли ее манили рельефные мышцы, словно из картинки. Она сама так и не могла понять. Привлекательных и сильных мужчин она повидала много, и уж покрепче в раза два, как минимум, но Баки все равно отличался от них, и она никак не могла понять, чем именно. А пока ей оставалось только приложить салфетку и обмотать плечо бинтом. — Спасибо, — прошептал Барнс, наконец повернувшись к Наташе. Их лица были слишком близко, Романова ощущала на своей коже его дыхание, от чего ей становилось немного неловко. Проглотив застрявший комок в горле, она опустила взгляд на рану и сделала вид, что через чур увлечена перевязкой, хотя бинт уже закончился и пора было завязывать все это дело на бантик. — Готово, солдат, — натянуто улыбнувшись, провозгласила девушка и посмотрела прямо на друга. Прежде слегка улыбавшись, Баки в миг стал серьезным. Выйдя из оцепления, Барнс прокашлялся и тихо поблагодарил подругу за проделанную работу. Наташа приняла это все за эффект боли от раны и поэтому решила, что надо дать ему болеутоляющее. — Пока я буду искать что-то годное для тебя в аптечке, будь так мил и расскажи наконец, откуда ты таким вернулся. — Кхм, я решил прогуляться до супермаркета, купить мятное мороженное, ну и мне захотелось сократить немного путь и пройтись дворами. — На этом момента Романова демонстративно закатила глаза, а Барнс хмыкнул. — А, как ты знаешь мою удачу, там оказалась банда каких-то обозленных парней с района. Потребовали все мои деньги, а я просто сказал нет, думал по-быстрому удрать, но тут за моей спиной вырос какой-то амбал и перекрыл мне путь на свободу. В общем, они пырнули меня ножом за это. — Почему именно в плечо? Если они стояли и нож был в кармане, было бы удобнее бить в пах, — возмутилась Наташа, нахмурившись от услышанной истории. — Прости, что не предложил им еще и такой исход событий, — со злобой ответил Барнс, но потом смягчил тон, — зато удача немного улыбнулась мне. Я забыл кошелек дома, так что им не было что забирать у меня, плюс нас заметила какая-то дамочка, которая начала орать на всю улицу, что на меня напали демоны. Ну и вот я здесь, живой, благодаря тебе. — Ты живой благодаря той дивной дамочке, — серьезно ответила Наташа, но не смогла сдержать улыбку. — Держи. Романова протянула Баки две белых таблетки ибупрофена. Барнс скривился, но увидев упрямый взгляд подруги, решил не сопротивляться. Взяв с тумбочки стакан воды, он залпом выпил таблетки и с довольной улыбкой повернулся к Наташе. — Я хороший мальчик? — О да! Прости, что до сих пор не выписала тебе грамоту за это, — взъерошив его черные сальные волосы, совсем, как делала со своими маленькими учениками, она немного задержала руку в его волосах. Улыбка сошла с ее лица и теперь она лишь смотрела в его голубые глаза, заглядывая в самые его сокровенные глубины. И не видела ничего. Она знала о нем все и в тот же момент он оставался величайшей загадкой ее жизни. Он медленно прикрыл глаза, но не сделал никаких резких движений, чтоб скинуть ее руку. Но Наташа уже встала с кровати. — Таблетки уже начинают действовать, тебе пора спать, мальчик, — заботливо сказала Романова, убирая с кровати аптечку и кладя ее на тумбочку. Откинувшись на постель, Баки сквозь полуоткрытые веки поглядывал на подругу, постепенно уходя в сонное царство. — Я хотел спросить, — преодолевая зевоту и усталость, поинтересовался Барнс, заставив уходящею Наташу остановиться. — Что? — Чем ты пахнешь? Романова улыбнулась лишь уголками губ. Он всегда замечал мелкие детали в ее образах. Всегда узнавал первым, когда она меняла ароматы или подстригала волосы. Он был внимателен и заботлив. Его будущей жене должно безумно повезти, подумала Наташа и уже улыбнулась во весь рот. Но, вспомнив о вопросе Баки, она тихо ответила: — Брусникой. Но Барнса уже унес сладкий сон, и он так и не услышал, что ему ответили, а Романова тем временем выключила свет и тихонько вышла из комнаты, немного прихрамывая, и закрыла за собой дверь.