My Cubicle Life

Я был расстроен. На данный момент прошло уже две недели с того корпоратива. Если быть точным, двенадцать дней. Одиннадцать дней с того момента, как мы почти поцеловались на кухне. Семь дней с той ночи в его квартире. И вот с того момента больше ничего не происходило. Когда я в то утро ушел от него, он хотел поговорить со мной позже. Я не знал, как долго длилось это позже, но этот кудрявый мудак молчал уже целую неделю. В начале недели мы как обычно постоянно переписывались; постоянные приколы по поводу моей работы. Но вот последние несколько дней он был необычайно молчалив. Я даже почти решил написать ему первым. Но, конечно же, я этого не сделал. Но он не оставлял мне выбора. Мы постоянно видели друг друга мимоходом, но он никогда не останавливал меня, чтобы поговорить. О том утре на кухне. Или о тот вечере, когда мы смотрели мультик. Или о том, о чем он там хотел поговорить. Поэтому я был расстроен. Очень расстроен. Я преподнёс руку к лицу и потер свои щеки. Найл как раз рассказывал мне какую-то историю, которую я перестал слушать, потому что просто не мог сконцентрироваться. После работы мы с Найлом заскочили за китайской едой, которую сейчас поглощали, сидя на полу перед телевизором. Не знаю почему, но мы никогда не использовали кофейный столик. Мы всегда опирались спинами на этот столик и сидели на полу, держа в руках контейнеры с едой. Я почти гордился своим умением кушать китайскими палочками. Но вот Найл даже не умел держать их. — Почему бы тебе просто не использовать вилку? — спросил я. — Главное — опыт, Лу! — ответил он. Цепляя палочками курицу с кунжутом, я пытался слушать рассказ Найла. — В ее спальне был такой срач. И ты еще думаешь, что в нашей квартире беспорядок? Ты должен был видеть ее комнату! — он активно размахивал палочками и кусочек его курицы отлетел прямо на меня. — Идиот, блять, — застонал я, смотря на красное пятно на своей белой рубашке. — Моя вина, — улыбнулся он, поднимая кусочек курицы с моего колена. — Прекрати! — он опять попытался поднять что-то с моих колен, но я хлопнул его по руке. Я сам поднял кусочек курицы и кинул его в сторону Найла, попав на пол. Он же, в свою очередь, поднял курицу с пола и кинул ее себе в рот. Я поморщился. — Все равно, — произнес он, прожевывая. — О чем я там говорил? Так вот. Там не только пол был грязным! Там была грязная кровать! Грязное все! — Ага, — я совершенно не был заинтересован, пытаясь очистить красный соус от своей рубашки. — Там везде была одежда, обувь, куски дерьма, — он замолчал, пытаясь подцепить палочками еду. — Ха! Я поймал тебя! — выкрикнул он курице. Я наблюдал, как он счастливо вытянул палочки из контейнера, с улыбкой смотря на кусочки курицы. Когда я не стал отвечать на его реплики, он нахмурился и продолжил рассказывать свою историю. — Когда я сел рядом с ней, то мне в задницу чуть не вонзилась какая-то хрень! Я приподнял брови вверх, надеясь, что он примет данный жест за ответ. Поняв, что рубашка безнадежно испорчена, я вернулся к еде, в то время как Найл продолжил рассказывать историю. — Но ведь я, Найл Хоран, человек, который никогда не боится трудностей. Поэтому я сделал то, ради чего пришел. — Ага, — пробубнил я. — Дважды. — Молодец. — Лежа на грязных простынях. — Понятно. — И с потолка на меня лился томатный соус. — Ага. — Да ради Бога, — громко застонал Найл, кладя свой контейнер с едой на пол и смотря на меня. — Что у тебя случилось? — Ничего. — Не смей играть в эти игры со мной, Томлинсон, — нахмурился он, указывая на меня пальцем. — Я не в настроении. Ты испортил наш ужин, испортил мою историю. Поэтому давай, просто расскажи мне все. — Я немного расстроен, — тихо выдохнул я, смотря на еду в своих руках. — Чем же ты так можешь быть расстроен, что, блять, не можешь выделить десять секунд, чтобы дослушать мою историю? — он сложил руки на груди, смотря на меня с серьезным выражением на лице. — Извини, — я тоже отложил контейнер с едой. — Ты прав. Все. Расскажи мне свою историю. — Иди ты. Я не буду ничего рассказывать, — он сощурил глаза и сел к телевизору спиной. — Найл, — прохныкал я. — Я хочу услышать твою историю. — Нет, ты не хочешь, — он снова взял в руки свой контейнер и палочки. — Кексииик, — прохныкал я. Найл прикусил губу, пытаясь не улыбаться. — Ты не называл меня так уже несколько лет. — Потому что это слишком по-гейски. Даже для меня. — Забей! Я постоянно обращаюсь к тебе с милыми прозвищами. — Да уж, — произнес я, ухмыляясь. — Это точно. — Знаешь, — начал он, смотря на меня. — Если бы ты дослушал мою историю до конца, то знал бы, что я, Найл Хоран, совершенно не гей. — Это оспоримо, — с ухмылкой на лице произнес я, поднимая с пола свой контейнер с ужином. — Кстати за этот вечер ты уже второй раз говоришь о себе в третьем лице. Несколько минут мы кушали в тишине, и Найл досматривал очередную серию какого-то сериала. Мой же разум была где угодно, но не здесь. Я не мог отвлечься от Гарри, который все еще занимал все мои мысли. — Хочешь посмотреть еще эпизод? — спросил он, обращаясь ко мне. — Если ты хочешь, то да. — Луи, — выдохнул Найл. — Ты можешь мне сказать, что не так? — Все в порядке. — Прости, что накричал на тебя, — извинился он. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. Скажи мне, что тебя беспокоит? — когда я не ответил на его вопрос, он громко застонал и включил следующий эпизод. — Не заставляй меня петь эту песню. — Какую песню? — спросил я. — Ты знаешь, какую песню, — он снова указал на меня пальцами. — Каждый раз, когда ты в депрессии, я пою эту песню. — Сейчас мне это совсем не нужно. — У меня нет выбора. — Она никогда мне не помогала. Никогда. — Каждый раз, когда я просыпаюсь! — громко начал петь Найл. — Я знаю, что я буду… — Пожалуйста, прекрати. — Я знаю, что я буду тем человеком, который проснется рядом с Лу! — Найл! — Каждый раз, когда я выхожу куда-нибудь. Я знаю, что я буду… — А я тебя не слышу! — я закрыл свои уши ладонями, пытаясь не слушать его дурацкое пение. — Что я буду тем, кто идет рядом с Лу! И если я напьюсь, — запел он громче, хватая меня за плечи. Он подсел ближе ко мне, распевая эту дурацкую серенаду, которую я даже слышать не хотел. — Я знаю, что я буду тем, кто напивается рядом с тобой Лу.! — Ладно, хватит, я расскажу тебе, что произошло, — произнес я. — Блин, я почти дошел до самой лучшей части песни, — произнес он, хмурясь и садясь обратно на свое место. — В общем-то, ничего плохого не произошло, — тихо произнес я, игнорируя его вопросительное выражение лица. — Я расстроен, потому что… Потому что ничего не происходит. — С чем? — спросил он, сильно хмурясь. — Идиот. С Гарри конечно. — А, — удивился он. — Точно. — Просто у нас было три момента, когда мы были так близки, чтобы… Я не знаю. Чтобы что-то произошло. — Чмокание. Я уставился на него. — Что? — рассмеялся он. — Это ведь то, что ты имел в виду. — Не называй это так. — Продолжай уже, — он закатил глаза. — Я просто не знаю. Я начинаю сомневаться. — Насчет чего? — Вдруг я все это выдумал, — выдохнув, я посмотрел на свои ноги. — Я был так уверен, что что-то произойдет, но сейчас он даже не разговаривает со мной. Поэтому я считаю, что я все выдумал. — Может быть, — пожал плечами Найл. — А может быть нет. Может, он просто слишком медлительный в этом плане. — Но это так меня напрягает! — Почему ты не спросишь у него об этом? — предложил Найл, поднимая брови вверх. — Потому что. — Потому что, что? — Потому что это его работа, — утвердил я. — Что? — рассмеялся Найл. — Прекрати, Лу. Будь звездой; не сучкой. — Найл, — нахмурился я. — Это работает только у лесбиянок. — Сейчас ты ведешь себя, как существо с вагиной, малыш. — Ты отвратителен, — застонал я, поднимаясь с пола. — И у тебя нет никакого уважения к моей проблеме, — добавил я, наклоняясь, чтобы взять с пола пустой контейнер и отнести его на кухню. — Прекращай, чувак. Не будь таким. — Отвали, — произнес я. Найл громко застонал, направляясь за мной на кухню и вставая около холодильника. — Лу, ты точно ничего не выдумывал, ладно? В тот раз, когда я прервал вас на кухне, я сам видел все своими глазами, — ответил он, прикусывая губу. — Может быть, у него просто какие-то причины для молчания. — Возможно, ты прав, — поразмышлял я. — Но, что может быть такого важного, что он уже молчит целую неделю? — Я не знаю, — произнес Найл после некоторого мгновения тишины. — Но я уверен, у него есть какие-то причины. — Теперь ты понимаешь, почему я так чертовски расстроен? — спросил я, взмахивая руками. — Он просто… Он такой загадочный и непонятный. Я устал от этого. — Лу, просто знай, что я тебя люблю, — Найл сделал шаг ко мне. — Но вдруг он расстроен из-за тебя так же сильно, как и ты из-за него. — И что это должно значить? — Ну, ведь ты тоже не самый открытый и честный человек, Лу, — он пожал плечами, пытаясь сделать свой голос более добрым. — Когда дело касается твоих чувств, ты сразу закрываешься. — И? — Иии, — застонал он. — Я говорю о том, что, возможно, он просто не понимает, что ему следует делать. Поэтому вместо того, чтобы как-то действовать, он просто исчезает. Блять, что я вообще говорю? — Найл покачал головой, открывая холодильник. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — Да. Я понимаю твой язык. — Хорошо, — он ухмыльнулся мне, делая глоток пива из банки. Допив ее, Найл попытался докинуть ее до мусорного ведра. Конечно же, он промахнулся. Я уставился на свои ноги, в то время как Найл пошел поднимать бутылку. Выкинув ее нормально, он уставился на меня. — Что? — спросил я. Он развел в руки в сторону и улыбнулся. — И ради тебя я бы прошел пятьсот миль!

***

После разговора с Найлом мы оба уселись в гостиной, досматривая какое-то шоу. Мы с Найлом как-то неожиданно подсели на различные теле-шоу. На ужасные теле-шоу. И когда я говорю ужасные, я имею в виду ужасно отвратительные. Но нам почему-то нравилось, хотя в этот вечер я никак не мог сконцентрировать свое внимание на этом шоу. Я громко выдохнул, ерзая на диване, в попытках принять удобную позу. Чем больше я сидел на диване, тем больше я становился расстроенным. Почувствовав взгляд Найла на себе, мне захотелось закричать. — Лу… — Хочешь сыграть в футбол или что-то типа того? — спросил я, перебивая его. — Чувак, уже одиннадцать часов. — Я в курсе. Просто не могу сидеть здесь. — Почему бы тебе просто не пойти спать? — спросил Найл. — Мне хочется содрать с себя кожу, — я покачал головой. — И нет, это не текст какой-то песенки, поэтому, пожалуйста, избавь меня от твоих ехидных замечаний, — я взглянул на него и заметил, как он хотел что-то ляпнуть, но вдруг передумал, выдыхая. Я поднялся с дивана, потягиваясь. — Я очень устал, Лу, — ответил Найл на мой предыдущий вопрос. — Ладно. Пойду один. Я повернулся, чтобы покинуть комнату, но Найл последовал за мной. — Почему бы нам не пойти завтра?  — Потому что, — шмыгнул я, поворачиваясь лицом к нему. — Я не хочу пойти завтра. Я хочу пойти сейчас. — Но снаружи холодно, — произнес он, потирая рукой заднюю часть своей шеи. — Мне плевать. Я буду в порядке. Увидимся утром, да? — спросил я, закрывая дверь своей комнаты. Я быстренько сменил одежду и, сняв свои джинсы и свитер, надел спортивные штаны, теплые носки до колен, которые помогут мне выстоять в холод, и теплую кофту с длинным рукавом. Выйдя в коридор, я увидел, что Найл все еще сидел в гостиной и смотрел телевизор. Заметив меня, Найл встал с дивана. — Я передумал. Я пойду с тобой, — крикнул он. Я закрыл свои глаза, обдумывая его слова и понимая, что он согласился пойти со мной только из-за того, что чувствовал себя виноватым. — Все в порядке, — ответил я, открывая гардероб и вытаскивая оттуда мяч. — Я лучше пойду один. Закрыв ногой дверцу гардероба, я схватил мяч и пошагал к входной двери. Подойдя к ней, я обернулся на Найла, который успел выскочить из гостиной, и стоял рядом со мной, сильно нахмурившись. — Со мной все хорошо, — я попытался правдоподобно улыбнуться. Он кивнул и ничего не ответил. Быстро спустившись по лестнице, я направился к парку, который был совсем недалеко от нашей квартиры. При выборе квартиры в Лондоне, нашим обязательным критерием было близкое наличие футбольного поля, потому что мы с Найлом со школы обожали играть в футбол. Когда мы учились в универе, мы почти каждый вечер бегали в этот парк, но вот когда мы начали работать, то у нас просто стало не хватать сил. Но сейчас, после всего того, что случилось (или не случилось) с Гарри, я просто нуждался в футболе, чтобы выразить свое недовольство на мяче. Завернув за угол, где располагалось футбольное поле, я удивился, потому что там еще горели фонари. Я подошел ближе, но не заметил никого, кто бы мог здесь находиться. Подумав, что кто-то забыл выключить освещение, я пошагал к полю. Но я остановился, когда заметил, что кто-то лежал на поле, раскинув руки в стороны. Я повернулся, чтобы уйти с поля, но в самый последний момент заметил неоновые кроссовки. Гарри. Тихо выдохнув, я подумал о том, чтобы быстро убежать отсюда, но решив, что это абсурдная мысль, я направился к нему. Он лежал с закрытыми глазами, но услышав мои приближающиеся шаги, он быстро открыл свои глаза и повернул голову в мою сторону. Мы встретились взглядами, и он принял сидячее положение, продолжая смотреть на меня, в то время как я еще медленными шагами подходил к нему. На нем была серая кофта с длинным рукавом, длинные серые шорты и зеленые неоновые кроссовки, по которым я узнал его. Я наблюдал, как он снял зеленую шапочку со своих волос и пальцами прочесал свои кудри. Когда он вернул руку на свое колено, он снова посмотрел на меня. — Привет. — Привет, — ответил я тихим голосом, замечая грусть на его лице. — Ты в порядке? — он молча кивнул, беря в руки свою шапочку. Я прикусил нижнюю губу, не зная, что сказать. Я никогда не видел его таким расстроенным, поэтому все мое недовольство мгновенно испарилось. — Хочешь, чтобы я ушел? — Нет, — ответил он, качая головой. — Я мешаю тебе играть. Поэтому я лучше пойду, — он положил ладони на землю, чтобы подняться, но я быстро выставил свою руку вперед, показывая ему остаться. Я объяснил ему, что он может остаться, поэтому он так и остался сидеть на земле, обняв свои колени и смотря в ноги. Я выпустил из рук футбольный мяч и остановил его ногой, чтобы не покатился. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросил я, смотря на него. Он сделал глубокий вдох, перебирая шапочку своим пальцами, после чего выпустил дрожащий выдох и отрицательно покачал головой. Он на секунду посмотрел на меня, и я увидел в них всю грусть этого мира, после чего он снова вернул взгляд на свои ноги. — Я не знаю. — Что-то случилось? — Нет, — он повертел головой. Я подумал, затем медленно сел рядом с ним, скрещивая свои ноги; футбольный мяч валялся где-то рядом. — Не совсем, — тихо добавил он. — Понятно, — прошептал я. — Если ты не хочешь говорить об этом, Гарри, я могу оставить тебя одного, — предложил я. — Нет! — громче произнес он. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Хорошо, — кивнул я. Тишина. Он откинул свою челку назад, затем натянул на голову шапочку, закрывая свои уши. Он несколько секунд держал свои руки на голове, затем снова отпустил их на колени и посмотрел на меня. — Прости, что пропал на всю неделю, — произнес он, вглядываясь в мои глаза. — Сложная неделя выдалась. Постоянно был в своих мыслях. — Все в порядке, — ответил я, грустно улыбнувшись. — Моя мама звонила. — Да? — я поднял брови, не понимая, что он имел в виду. — Мы не часто с ней разговаривали с тех пор, как я переехал. — Понятно, — кивнул я, пытаясь понять его. — Точнее, вообще не разговаривали, — признался он. Он прикрыл глаза, откидывая голову назад. Я ничего не сказал, ожидая, что он продолжит рассказывать, но я чувствовал, что ему нужно какое-то утешение с моей стороны. — И что она сказала? — почти шёпотом спросил я. Притянув коленки к груди, я оказался в такой же позе как Гарри. — Она купила мне билет на поезд. Чтобы я приехал домой на Рождество. — Это же хорошо, — прошептал я. — Так-то да, — кивнул, избегая моего взгляда. Я снова прикусил губу, понимая, что я был не очень хорош в утешении людей. Найл редко бывал в плохом настроении, но когда он был расстроен, он всегда приходил ко мне и рассказывал мне и говорил, что ему было нужно. Объятия, разговоры, чай. Он знал, что я был плох в проявлении эмоций, поэтому он с раннего возраста понял, что мне нужна была помощь в данном вопросе. Гарри же не знал этого обо мне. — Ты поедешь? — спросил я. — Я не знаю, — он покачал головой, посмотрев на меня и сразу же отвернувшись. — Я хочу поехать. — Тогда почему не собираешься ехать? Это же лучше, чем провести Рождество в одиночестве. — Все не так просто, — выдохнул он. — Это не ее вина… Блять, — застонал он, снова снимая с себя шапку. Он кинул ее на землю, и его пальцы снова оказались в кудрявых волосах. Я нахмурился, думая над тем, как бы успокоить его и дать ему почувствовать себя в безопасности. — Я не знаю, как объяснить это, — пробубнил он. — Не торопись, — ответил я. — Мы не разговаривали с ней из-за меня, — он немного дернул волосы в сторону. — Потому что я игнорировал все ее звонки. По некоторым причинам я очень долго не появлялся дома с тех пор, — тихо говорил он, все еще смотря на землю. Я смотрел на его пальцы, которые то и дело дергали кудряшки в разные стороны. — Я не заслуживаю того, чтобы она делала мне такие подарки. Ведь я был очень плохим сыном. — Гарри… — Нет, Лу, — перебил он. — Ты не понимаешь. Она должна ненавидеть меня. — Ты ее сын. — Это, блять, не имеет никакого значения! — неожиданно выкрикнул он, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня. Я вздрогнул от его слов, в то время как он сложил руки на свои ноги. — Она просто притворяется, будто… Будто я не… Будто этого никогда не… Я не могу. Я просто не могу этого сделать, — он покачал головой. — Я просто должен был отправить ее звонок на голосовую почту. Я так делал всегда, — произнес он, снова начиная дергать свои волосы. — Я, блять, не знаю, зачем я ответил на этот звонок. Я не должен был отвечать на этот, сука, звонок… — Гарри, прекрати! — перебил его я. Я схватил его ладони своими руками и сильно сжал их. Он вздрогнул, не ожидая моего прикосновения, но позволил мне держать свои ладони в моих руках. Я придвинулся ближе к нему и просунул одну свою ногу в пространство между ног Гарри. Я продолжал держать его ладони и чувствовал его взгляд на наших руках. — Ты делаешь себе больно, — прошептал я. — Я не должен тебе нравиться, Лу, — произнес он, поднимая глаза, чтобы посмотреть на меня. — Чепуха, — быстро ответил я, вглядываясь в его глаза. Мое сердцебиение участилось, и мне пришлось через нос сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Большими пальцами рук я гладил его костяшки, в надежде немного успокоить его; чтобы дать ему понять, что я не брошу его. — Ты не знаешь несколько вещей обо мне. — Так расскажи мне, — прошептал я. — Нет, — он покачал головой. — Я не могу. — Почему? — Потому что, — он пожал плечами, все еще смотря на меня. — Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел. — Гарри, — шепотом произнес я. — Я не смогу тебя ненавидеть. — Ты не знаешь этого наверняка, — он опустил взгляд на наши руки. — Я делал некоторые ужасные вещи, которые просто непростительны, — он очень медленно произносил каждое слово, не отрываясь смотря на наши руки. — Это все в прошлом, — я снова погладил его костяшки пальцев. — Если я поеду домой, — прошептал он. — Я боюсь, что все будет как всегда. Что все воспоминания снова вернутся, и я просто не могу позволить этому случиться. Вот почему я сразу же переехал. — Понимаю, — тихо ответил я. Мы сидели так несколько минут, он несколько раз открывал рот, чтобы сказать что-то, но так и не решался. — Гарри, я не знаю, что сейчас происходит в твоей голове, но если твоя мама купила тебе билет домой, то она, действительно, хочет, чтобы ты приехал. Я считаю, что это самое главное. Может, тебе просто сконцентрироваться на этом? Он несколько мгновений молчал, прожигая своим взглядом наши руки. Я решил отпустить его ладони, и как только я двинулся, чтобы убрать свои руки, он схватил мою правую ладонь, удерживая ее. Положив левую руку на свое колено, я наблюдал, как одной рукой Гарри удерживал мое запястье, а другой рукой прикасался к нему. Он провел пальцем по моей татуировке, несколько раз обводя рисунок. Мурашки мгновенно покрыли мою руку, и я прикусил губу, чувствуя краснеющие щеки. Он прикоснулся большим пальцем к кавычкам на моем запястье, затем поднял голову вверх, грустными глазами вглядываясь в мои. — Что бы ты сделал? — Сложно сказать, не зная ситуации. — Я не хочу рассказывать тебе. — Хорошо, — прошептал я, пытаясь понять его. Его глаза были прикованы к моему запястью; я видел как его глаза то и дело бегали с одной к другой тату на моей руке. — Я думаю, что ты должен поехать. Он кивнул, прикасаясь пальцем к маленькой бомбе, которая была чуть выше локтя. — Но тогда я пропущу твой день рождения, — прошептал он, выбивая весь воздух из моих легких. Он снова посмотрел на меня. — Он ведь послезавтра, да? — я кивнул. — Преддверие Рождества, — произнес он. — Найл рассказал мне, — ответил он прежде, чем я успел спросить. — Все в порядке, Гарри, — я улыбнулся ему. — Мы все равно с Найлом собираемся поехать домой. — Домой? — спросил он, возвращая внимание моему запястью, которое почти лежало на его коленях. — Донкастер. Я наблюдал за тем, как его открытая ладонь повисла над моей так, будто он снова хотел взять меня за руку. Подумав несколько секунд, он обхватил рукой мою ладонь, слегка сжимая ее, в то время как по моему телу пробежала дрожь. Я не мог справиться с этим, не мог смотреть на то, как нежно он касался моей руки. — Тебе холодно? Я отрицательно покачал головой, но он все равно нахмурился. Отпустив мою руку, он спустил мой рукав до запястья, затем сделал то же самое с другой рукой. Я неподвижно сидел на месте, позволяя ему делать то, что он хотел. Закончив, Гарри снова взял мои руки в свои ладони и через мгновение положил их на мои колени, отпуская. На секунду я прикрыл свои глаза, пытаясь прийти в себя. Открыв их, я уставился на свои колени, пока мы сидели в тишине. — Прости, — еле слышно произнес он. — За что? — я посмотрел на него. — Что тебе пришлось видеть меня вот таким. — Гарри… — Мне не нравится быть таким, — быстро продолжил он. — Каким? — Я не знаю. — Подавленным? — Полагаю, что да. Я поднял свою руку и положил ее ему на колено. — Ты не должен извиняться за это. — Я всегда держу все это в себе, — прошептал он. — Мне не нравится быть рядом с кем-то, пока я в подавленном состоянии, — его слова больно ударили меня, и я убрал свою руку с его колена и отвернул голову в сторону. — Нет. Я не это имею в виду, — он потянулся ко мне и взял мой подбородок, поворачивая мою голову к себе. — Ты неправильно меня понял. Хмурясь, я несколько раз моргнул глазами, чувствуя его пальцы на своем подбородке. — Все по-другому, — прошептал он, смотря мне прямо в глаза. — С тобой все по-другому. Я не знаю, почему… Просто это так и есть, — я прикусил губу, утопая в его прикосновении, в то время как он большим пальцем гладил мою щеку. — Ты заставляешь меня хотеть быть другим. Я знаю, это странно, но это так. — Что значит другим? Он отпустил мой подбородок и быстро схватил мои ладони, сильно сжимая их. Я вдохнул, чувствуя дрожь по спине. — Таким, каким я был, пока мне не пришлось уехать из дома, — я кивнул, снова прикусываю губу. Мы сидели так несколько секунд, после чего он еще сильнее сжал мои ладони и отпустил их. — Мне нужно идти домой, — прошептал он. — Мой поезд отправляется через несколько часов… — Хорошо, — тихо ответил я. Гарри поднялся на ноги, затем нагнулся, чтобы подобрать шапку и надел ее на голову. Я сглотнул и лишь позже заметил его протянутую руку. Схватив мою ладонь, Гарри поднял меня на ноги, улыбнулся и отпустил ладонь. — Ты остаешься здесь? Или… — Да. Хочу немного попинать мяч. Он кивнул, поправляя шапочку на голове. — Спасибо, Лу. За все, — он посмотрел на меня, и я улыбнулся, не зная, что сказать. — Полагаю, увидимся, когда я вернусь? — Конечно, — подтвердил я, кивая. Заколебавшись на мгновение, Гарри протягивает ко мне руки и крепко обнимает, держа одну руку на затылке, а другую на плечах. Молча он так же отстраняется от меня, отворачивается и уходит. — Гарри! — я не хотел его отпускать. Просто не хотел. — Да? — он удивленно повернулся ко мне. — Ты вернешься к Новому году? — Да, должен. — Мы с Найлом планировали устроить вечеринку, поэтому, если захочешь, то… — Это свидание, — ухмыльнулся он. Это свидание.