My Cubicle Life

Я вбежал в свою комнату и закрыл за собой дверь, тяжело дыша. Мне казалось, что все вокруг сжимается; точнее это я сжимался от боли. Прикрыв глаза, я закрыл руками лицо, чувствуя, что кто-то просто сыграл со мной злую шутку. Мне нужно было свалить отсюда. Быстро схватив свою сумку, я расстегнул ее и кинул на кровать, закидывая туда все свои вещи, которые были в этой комнате. Я был слишком занят и зол и даже не заметил, как Гарри вошел в комнату. — Луи, я… — Сука, не смей говорить со мной, — закричал я, дрожащими руками пытаясь застегнуть сумку. Замок зацепился за какую-то вещь и, блять, не застегивался. — Ебанный кусок дерьма! — воскликнул я и схватил расстёгнутую сумку, повесив ее на свое плечо. Гарри стоял в дверях, неловко прикусывая губы. — Дай мне пройти, — злобно произнес я, смотря на него. Он ничего не сказал, но так же и не двинулся с места. Эта тишина резала мне слух. — Гарри, свали с дороги, — повторил я, пронзая его холодным взглядом. Он просто продолжал кусать свои губы. — Свали нахуй отсюда! — выкрикнул я, толкнув его в сторону. Выйдя в коридор, я быстро спустился по лестнице, крепко держа свою долбанутую сумку. Добравшись до входной двери, я бросил сумку на пол, и мне было абсолютно все равно, последовал ли Гарри за мной. Я вытащил свою обувь и, надев ее, я стал завязывать шнурки, желая как можно скорее исчезнуть из этого дома. Снова схватив свою сумку, я вышел из дома и даже не закрыл за собой дверь. Спустившись по крыльцу, я услышал, как кто-то захлопнул дверь, но я не обернулся. Мне было плевать, что подумала бы семья Гарри о моем неожиданном уходе. Я немедленно хотел оказаться в Лондоне. Я побежал вниз по улице, проклиная этот дом, эту улицу и этот город. Я знал, что никогда в жизни не вернусь сюда. Когда их дом исчез из моего поля зрения, я сменил бег на шаг и попытался отдышаться, продолжая быстро идти по этим улицам. — Луи, остановись! Я обернулся через плечо и увидел Гарри. Я даже не ожидал, что он последует за мной. Я слышал, как кто-то закрыл за мной дверь, но я не думал, что Гарри побежит за мной. Точнее я не хотел, чтобы он шел за мной. Я быстренько повернул голову обратно и снова побежал вперед; я еще не отдохнул от прошлой пробежки, поэтому мне было очень трудно бежать с тяжелой сумкой в руках. Когда его рука коснулась моего плеча, я остановился. Повернувшись к нему, я бросил свою сумку ему в грудь. Этот удар заставил его немного отшатнуться; сумка не была слишком тяжелой, возможно, он просто не ожидал, что я сделаю это. Сумка упала на пол, и несколько вещей вывалилось оттуда. Гарри открыл рот, чтобы сказать что-то, но я сразу же перебил его. — Пошел ты! — воскликнул я, не заботясь о том, что мы были на улице. — Ты чертов мудак! Ты наебывал меня с первого дня! — моя громкая речь отдавалась эхом. — Лу… — Ты говоришь, что я нравлюсь тебе, затем отталкиваешь меня. Ты целуешь меня и притворяешься, что состоишь со мной в ебанных отношениях, но нет, блять, ты же не гей! — мой голос сломался в конце предложения, но мне было срать. Мое тело онемело от злости, лишь из-за этого я все еще стоял напротив него. Когда Гарри попытался успокоить меня и попросил меня снизить голос, я рассмеялся. — Нет! — крикнул я. — Иди нахуй! Мне похер, кто нас может услышать! — произнес я, вознося руки вверх. — Это не мои проблемы! Это никогда не было моей проблемой! Только у тебя всегда имелись какие-то проблемы. Я замолчал, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, затем продолжил. — Я не заставлял тебя вступать со мной в отношения, придурок, блять! Поверить не могу, что ты посмел сказать это своей сестре! Ты как вообще спишь по ночам?! — воскликнул я, смотря на него. Моя одежда валялась в его ногах, а он продолжал стоять, как статуя. Мы минуту стояли в тишине, тяжело дыша. Гарри не собирался никуда уходить. — Что? Тебе нечего сказать? — я не мог вспомнить, когда в последний раз был таким злым. Хотя сейчас эта злость маскировала мою боль. — Я… Ты… — он открыл и закрывал рот. — Что?! — крикнул я, заставляя его вздрогнуть. — Скажи, блять, это. — Ты не имеешь права злиться, ведь это ты нагло подслушал наш разговор. Было несколько моментов в моей жизни, когда у меня пропадал дар речи; на самом деле, это было довольно обычным явлением в моей жизни. Но поскольку он произнес именно эти слова, то у меня был повод, чтобы потерять дар речи. Я хотел сказать так много, но не мог ничего произнести. — Что ж, я могу злиться! — кратко ответил я. — Луи, я… — Ты, блять, издеваешься надо мной? — хмыкнул я. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь надо мной, потому что я поверить не могу, что ты, действительно, сказал это. Выдохнув, он опять схватил пальцами свои волосы. Как же долго я привыкал к этой его привычке. Обычно, когда он так сильно сжимал свои волосы, то я сразу же успокаивался, во мне сразу же появлялось желание успокоить его, но сейчас мне самому хотелось вцепиться ему в волосы и подергать их в разные стороны, чтобы сделать ему больно хотя бы в физическом плане. Надеюсь, что когда-нибудь он вырвет все свои кудри и станет лысым и несчастным. — Кто, блять, должен быть несчастным сейчас? Это я услышал, как ты сказал своей сестре, что никогда не хотел быть со мной. — Ты не… Я имею в виду, что… Я не хотел, чтобы ты услышал это. — А я, блять, услышал, — ответил я, сжимая кулаки, чтобы не ударить его. — И ты сказал это. Поверить не могу, — покачав головой, я все еще пытался успокоить себя. — Поверить не могу, что ты думал, что я заставил тебя быть со мной в отношениях. Скажи мне, я заставлял тебя делать мне минет этим утром? — Шшш, — прошипел он, расширяя глаза. — Я связал тебя и заставил сосать? Потому что, если я правильно помню, то это ты прижимал меня к кровати, — мой голос становился громче с каждым словом, а дрожащими пальцами я тыкал в его сторону. — Замолчи! — крикнул он, смотря по сторонам, чтобы убедиться в том, что рядом с нами никого не было. — Ты просто ребенок, Гарри, — сказал я, покачав головой. — Мне не следовало общаться с тобой. Тишина. Мы смотрели друг на друга в течение долгого времени, после чего Гарри опустился на колени и собрал выпавшие вещи обратно в сумку. Закрыв до конца замок, он поднялся на ноги и протянул сумку мне, в то время как я неподвижно стоял на месте, сложив руки на груди. — Я считаю, — произнес он, когда я протянул руку и забрал свою сумку. — Я считаю, что все происходило слишком быстро. — Да. Я понял это, услышав ваш разговор. Он громко выдохнул и закрыл глаза, через несколько секунд снова открывая их. — Все навалилось в один момент, понимаешь? — он замолчал. — Ты… Ты сводишь меня с ума, Луи. — Ага, конечно. — Это правда, — он снова посмотрел на меня. — Я так сильно переживаю за тебя, но все, что между нами, — он указал пальцем сначала на меня, затем на себя. — Все это произошло слишком быстро. — Это все случилось, потому что ты встретил ее родителей? — ляпнул я, заставляя его вздрогнуть. — Что? — Все было идеально, пока мы не наткнулись на них, — уставившись на него, я хотел узнать все ответы. Даже если мои вопросы будут причинять ему боль. — У нас все было хорошо, пока ты не увиделся с ними. Его взгляд стал злее; он слишком быстро сделал шаг ко мне, показывая, что мои слова задели его. — Что за дерьмо ты несешь. Ты всегда зол на меня; у тебя всегда есть причины, чтобы злиться на меня… — Потому что ты постоянно делаешь мне больно! — Ты никогда не бываешь счастлив со мной… — Потому что ты ведешь себя так, будто тебе плевать на меня! — Ты никогда не доволен нашими отношениями… — Чушь! — Ты вообще не умеешь радоваться! — Абсолютная чушь! — Поэтому не смей говорить, что у нас все было идеально, потому что это не так. Мы говорили очень громко и постоянно перебивали друг друга. — Ты стыдился меня с первого же дня! — воскликнул я. — Стыдился? — кричал Гарри. — Если бы я стыдился тебя, то я никогда бы не привез тебя к себе домой! — Ты не должен был привозить меня сюда! Как тебе вообще это в голову пришло? — Я бы и не привез, если бы знал, что ты будешь так себя вести! — А как, блять, я должен себя вести по-твоему? — крикнул я. — Ты только что сказал Джемме, что не хочешь быть со мной! — Даже до этого момента! Ты вел себя, как полный придурок! — Может, потому что ты представил меня, как своего друга! — Ты и есть мой друг! — выкрикнул он в ответ. — Я больше, чем просто друг, Гарри! — Да! — кивнул он. — Но ты все еще мой друг! — Посмотри на себя! Ты будто не понимаешь, что ты натворил! Ты не понимаешь, как эта ситуация ранит меня! — Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу. — Близко к сердцу? — хмыкнул я. — Да ты шутишь. — Ты слишком чувствительный. — Этим утром ты не отпускал меня; целовал, обнимал и хотел заняться сексом! Но спустя несколько часов, ты говоришь своей сестре, что не хочешь иметь со мной никакого дела! А теперь — самое удивительное, дамы и господа. Оказывается, ты еще, сука, и не гей! — кричал я. — Я не гей! — он возвел руки вверх. — Я не гей, Луи! — Этим утром ты, блять, был еще каким геем! — в ответ крикнул я. — Нет! Не был! Я рассмеялся. Буквально заржал. Потому что он говорил абсурдные вещи. Отрицать наши отношения перед другими — одно дело, но отрицать наши отношения, смотря мне в лицо — уже свинство. Я даже не знал, что еще ему сказать. Поэтому я рассмеялся еще сильнее. — Хватит ржать, блять! — выкрикнул он. — Как мне перестать? — спросил я, выпуская очередной смешок. — Ты такой долбоящер. — Заткнись! — Не гей! — я снова рассмеялся. — Точно, точно! — рукой я вытер с лица невидимую слезу, чувствуя, как лицо начинало краснеть. Гарри неподвижно стоял на месте, прикусывая губы и смотря на меня с хмурым выражением лица. — Прости, мне просто сложно воспринимать этот факт всерьез, потому что буквально несколько часов назад ты сосал мой член. — Я не гей! — он снова схватил свои волосы. — Я не… Да, блять, ты нравишься мне, Луи, и мне плевать, что ты парень, но я не гей! Мне не нравятся мужчины! — Все, что ты скажешь, Гарри. — Я не такой! — Да, да. Я понял, — я кивнул, и тихим голосом пытался показать ему, что пора заканчивать разговор. — Все, что я хочу сказать — натуралы не сосут члены, — наклонив голову вбок, я улыбнулся ему. — Черт возьми, я не такой как ты, Луи! Его слова оказались очень болезненными, поэтому моя улыбка мгновенно исчезла. Очевидно, что Гарри был таким же, как и все мои бывшие. Он не был тем, кто заставил бы меня чувствовать себя нужным или любимым; он не заставил меня чувствовать хоть что-то. Он был очередным мудаком, который считал меня изгоем в этом мире. Гарри прикусил губу, смотря на меня. Я просто стоял напротив него, спокойно дыша через нос. Даже пытаясь оправдать себя, Гарри снова сделал мне больно. Во мне возникло чувство, будто я разговаривал с незнакомцем. — Мы были обречены с самого начала, — произнес я самым безразличным голосом. Все мои эмоции давно уже ушли. Гарри скрестил руки на груди, смотря на землю. — Я был полным идиотом, когда подумал, что ты готов к отношениям. — Все равно, — пробубнил он, пиная асфальт. — Я не могу соревноваться с призраком. Он быстро поднял голову, одаривая меня ледяным взглядом. — Не смей. — Это правда, — я пожал плечами. — Не смей лезть в это, Луи, — предупредил он. — Только это всегда и мешало нам, не так ли? — ответил я, смотря на него. — Она не имеет к этому никакого отношения! Если бы у меня были силы, то я закатил бы глаза. Но у меня даже не было энергии, чтобы прямо стоять. — Я слышал не только конец вашего разговора, — пробубнил я. — Знаешь, я слышал все с самого начала. — Ты, блять, нихуя ничего не знаешь! — воскликнул он. — Ты не можешь вечно быть одиноким, — продолжал я. — Завали! — закричал он, делая шаг еще ближе ко мне. — Не смей говорить об этом! — Она ушла, Гарри. — Заткнись! — Она никогда не вернется! — Завали ебало! — крикнул он, сильно толкая меня в грудь. — Закрой свой ебанный рот! От его удара в грудь я отпрянул назад и, споткнувшись об сумку, упал на землю, ударяясь коленями. Попытавшись остановить себя от падения, я умудрился разодрать обе ладони, которые теперь болели так же сильно, как и колени. Выдохнув, я удивленно посмотрел на него, затем почувствовал неприятное жжение в области ран и увидел дырку на джинсах. Я даже не успел подняться, когда Гарри навис надо мной и решительно толкнул еще сильнее, из-за чего я упал на землю и ударился головой об асфальт. — Не смей говорить о ней! Никогда! — одной рукой он схватил мою челюсть, а другую завел назад, чтобы нанести удар. Зажмурив глаза, я втянул в себя больше воздуха и приготовился к смачному удару кулаком. Прошла секунда, затем другая. Через несколько секунд я открыл глаза и заметил, что его кулак все еще висел в воздухе, а он смотрел на меня бешеными глазами. Когда наши взгляды встретились, глаза Гарри наполнились страхом, и он ослабил хватку на челюсти. — Боже, — пробубнил он, отпуская мою челюсть и прикрывая свой рот. — Господи, прости меня, — быстро произнес он. Я несколько раз моргнул, смотря на него и понимая, что все было кончено. — Слезь, блять, с меня, — произнес я. Он сразу же поднялся и попытался помочь мне, но я дернулся, заставляя его отступить. — Не трогай меня, — я поднялся с земли и стал стряхивать с себя пыль. Гарри замер от шока, он, видимо, все еще не мог поверить, что потерял контроль над собой. — Прости меня, Лу, я… — Не надо, — покачав головой, я не верил, что это, действительно, произошло. — Луи, прости меня. — Нет, — сказал я, снова качая головой. — Не в этот раз, Гарри. Сейчас твои извинения не прокатят, — мой голос в конце сломался, и все мои чувства всплыли наружу. Я был на грани того, чтобы заплакать. Но я не собирался плакать при нем. — Пожалуйста, — прошептал он. — Я не хотел сделать тебе больно. — Ты уже сделал, — сглотнул я, убеждая себя в том, что я не должен был заплакать при нем. Сделав пару шагов назад, я взял свою сумку и так же отряхнул ее от пыли. — Ты получил, что желал. Ты больше не в отношениях. Ты больше не гей. Удачной жизни, будучи натуралом, Гарри. Он неподвижно стоял на месте, пытаясь сказать что-то, но так и не сказал. Сглотнув, я повернулся и заставил себя двинуться. Как только я сделал несколько шагов, он заговорил. — Значит, все кончено? Остановившись, я прикусил губу и медленно повернулся к нему, повторяя в голове сказанные им слова. В его глазах не было ничего. Он стоял на месте, обхватывая свой живот. Если бы мы были в кино, то, наверняка, пошел бы дождь. Потому что никто не расстается на улице в солнечную погоду. Ведь ни одна драматическая сцена в фильмах не обходилась без дождя. Мы бы промокли и выглядели абсолютно опустошенными, и на фоне бы заиграла какая-нибудь песенка о разбитой любви. Камера бы сначала показала, как я закусил губу, пытаясь сдержать слезы. Затем последовал бы кадр с Гарри, показывая его несчастное пустое лицо. Затем я бы прошептал что-то до боли трогательное, что-то типа: «Я надеюсь, ты найдешь свое счастье, Гарри», после чего медленно бы отвернулся и пошагал в сторону. Раздался бы раскат грома, после чего мелодичный голос заполнил бы всю картину. Камера бы отдалялась от Гарри, чтобы показать огромное расстояние между нами. Затем бы на этот кадр наложили бы какой-нибудь фильтр, чтобы картина стала еще темнее, и усилили бы дождь, чтобы он описывал депрессивную песню, которая становилась бы все громче и громче. Я бы отдалялся все дальше и дальше, а Гарри бы продолжал смотреть мне вслед. Затем, конечно же, показали бы меня на вокзале, как я ждал своего поезда до Лондона и вытирал рукавом свитера свои слезы, которые не переставали бы течь из моих глаз. Когда бы начался припев песни, то, скорее всего, показали бы несколько следующих недель, показали бы то, как я пытался справляться со своими чувствами. Возможно, показали бы сцену в душе, в котором я долго и непрерывно бы плакал. И к концу припева, Гарри бы пришел ко мне в квартиру, чтобы признаться мне в своей любви. Я бы удивился, снова расплакался, и в конце мы бы простили все обиды и стали бы жить долго и счастливо. (Я смотрел слишком много таких фильмов.) И затем титры. Но мы были не в кино. И даже не было дождя. И на фоне не играла депрессивная песня. И у нас бы точно не случилось счастливого конца. Моя жизнь никогда не складывалась так, как я хотел. Я потратил так много часов, смотря дурацкие любовные драмы и читая дурацкие романы Николаса Спаркса (по которым потом, кстати, были сняты дурацкие романтические драмы), что у меня просто сложилось несуществующее представление об отношениях. Именно поэтому мне так легко было представить всю ту сцену с дождем. Ведь так заканчивались все идеальные истории любви. Но, по правде говоря, в этом не было ничего романтичного. Гарри не собирался следовать за мной. Он не собирался строить мне дом моей мечты, а затем в старости читать мне историю нашей любви. Он не собирался жертвовать собой, отдавая мне дверцу от шкафа, и не собирался замерзать до смерти в холодной воде. Он не собирался жертвовать своей репутацией крутого парня и целовать такого ботаника, как я перед всей школой. Он не был моим Ноем; и я не был его Элли (извините за излишнюю драматичность.) Он не был моим Джеком Доусоном, а я не был его Розой Дьюитт Бьюкейтер. Он не был моим Лэнденом, а я не был его Джейми. Реальная жизнь не имела ничего общего с историями, которые вы видите в фильмах или читаете в книгах. Реальная жизнь была отвратительной. Этот момент был отвратительным. Он спросил меня, кончено ли все между нами, но я думаю, что мы оба знали ответ на этот вопрос. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, позволяя этой ситуации захватить нас целиком. Наши отношения, если я мог так назвать их, были абсолютно закончены. Мы были вместе всего несколько недель, но мне казалось, что прошла целая вечность. И сейчас все было кончено. Все было ужасно. Сделав пару шагов назад, я все еще смотрел на него, чувствуя накапливающиеся в глазах слезы. Затем я быстро отвернулся и так же быстро пошагал вперед, желая как можно быстрее исчезнуть отсюда. Я не чувствовал ничего.