Смотрите!Человек в облаках.

За окном, городские крыши обнимал косой дождь. Володя смотрел в окно на бесцельно куда-то идущих под зонтами людей. Порой ужаснёшься, ведь, может быть, под этими зонтами действительно нет цели. На кухню зашла Катя. Она ходила ещё в ночнушке, и волосы были собраны в густой пучок. Пальцы в мозолях, а на ногах неприметные тапочки. - Ну что, как погода? «Твои полёты, похоже, придётся отменить», - спросила она, попутно зажигая плиту и ставя чайник. - С чего ты взяла? – удивился Вова такому нелепому заявлению. - Так дождь. - Дождь идёт каждый день, вот, сегодня до Москвы добрался, значит, что с Новгорода ушёл. - Неужели до Новгорода побредёшь, чтобы взлететь? - Да. Ну, не до самого, может быть, просто найду местность, где не так сыро. Это ведь всего лишь погода. Не нужно отменять свои планы, спихивая всё на левые факторы. Промокну? Да, бедень. Но я планировал сегодня полетать ещё два дня назад, если отложу это дело до завтра, то срок годности желания истечёт, и удовольствия никакого не будет. - Ну. Как знаешь, - Катенька закусила нижнюю губу. – Вов, ты только возвращайся скорей. - Волнуешься? – спросил он, но она уже удалилась в другую комнату, и Володя не стал переспрашивать. Напялил старые кеды и захлопнул дверь квартиры. Погода на улице действительно топтала всю суть весны. Ветер гулял и от неосторожности гнул хрупкие деревья почти к самой земле. Чтобы быстрее добраться до дома, люди запихнули себя в такси и стояли в пробках. Дождь разводил свою плаксивую речь, ударяясь о листья. А до ныне спокойные облака насупили свои кучерявые брови, плыли себе да что-то бубнили, накапливая отрицательные заряды в своём обширном пузе. Босоногие псы ютились у булочных, а ветер, невзирая на них продолжал огрызаться на всех. - Дайте пройти! – толкнул Володю кривоносый дядечка. - Извините. – сказал Вова, но дядечка уже давно умчался, думая, какие невоспитанные люди кругом. Холодно было в городе. Будто спал морок беззаботности, и Москва показала своё второе лицо. Метро было переполнено одинокими людьми и клерками с карикатурными сердечками. Они все вместе держались за поручни эскалатора, сидели в одном вагоне, а потом разбегались к холодным очагам. С особыми усилиями Вова оторвал себя от людных проспектов. Нашёл место без массы разодетой плоти. Что странно, но человека он любил, а массу людей – нет. И он не терпел того народа, что только в массе может существовать. Оглядевшись, человек в пальто с разбегу влетел в дождь. И был счастлив получить от капель подзатыльник. Набирая высоту, Володе раскрывалась завеса того, что не удивишь, стоя на земле. Он видел, как разрушителен иногда бывает человеческий слепой труд. Оглянувшись на город с позиции птицы, хотел отвернуться. Массивные заводы, из красного кирпича, выплёвывали клубы чернейшего дыма в невесомую и прозрачную, чистую атмосферу природы. Ржавые трубы играли индустриальную симфонию, местами задевая оглушительные ноты. И если бы Володя был ветром, то тоже бы так огрызался на людей. Отвернувшись, он полетел дальше. Ближе к солнечному месту, или хотя бы не к такому сырому. *** Спустя полчаса полёта, Вова почувствовал, что дождь ослабил свой пыл. Ветер стал более благосклонным. Так, постепенно, в связи с удалением от города, погода претерпевала изменения. Воздух становился более лёгким и приятным. В городе же он грубый и надоедливый, гудит в ухо свой занудёж, прям не знаешь, куда скрыться. Ещё через час Вова удивлялся непохожести города и сельской местности. Он осел на зелёной поляне. Солнце светило и играло с его тенью. Человеку с города даже показалась, что тут и солнце совсем иное. В городе солнце местами могло показаться даже немного располневшим, старым, ржавым, а тут стройное, великое, мужественное. Не верилось, что всё это происходит на одном и том же земном полушарии. На не так далеко удалённых друг от друга территориях происходили абсолютно различные явления. Человек в своём любимом пальто остановился в какой-то деревушке. Приземлился на небольшой поляне, которая находилась на возвышении. Вот ведь вроде взрослый человек, а так много чего не видел. Вова был на Эльбрусе, сплавлялся на байдарках, любил, расставался, встречался, женился, любил, видел закаты, восходы, падения, играл в видеоигры, читал, даже летал, побывал в Берлине и Калифорнии, а ведь и представить не мог, какое простое великолепие разлеглось в нескольких километрах от него. Эта поляна была просто деревенская поляна. Невдалеке паслись забавные пятнистые коровы. Они посмотрели на чужака и дальше продолжили жевать траву. Ветерок также дул, не давая остановиться себе ни на миг. За Вовкиной спиной зеленел еловый лес. Город-миллионник, к которому стекаются люди со всех уголков необъятной страны, пал под копытом черноокой бурёнки. И даже облака тут были другие. И всё тут было иное. В зависимости от того, где находишься, вещи меняют свою суть, даже изнанка чуть-чуть преобразовывается. Заворожённый, хмельной от чистого воздуха, Вова взлетел, будто его кто-то поднял за ворот. Как ему было приятно тонуть в этом ветре, ощущая, что именно в этом месте небо откидывает своё покрывало. И даже с этим пьяным чувством эйфории он продолжал взмывать вверх. Он любил здесь всё, даже тех, кого рядом не было. Он любил так сильно, что чувствовал, как сердце трещит по швам, раскрывая что-то новое. В сердечном мешке таится то, что обязана раскрыть любовь. И ещё один узел был развязан. Человек в пальто взбирался ввысь. Он был высоко, так далеко он ещё не взлетал. В один момент у него просто закружилась голова, и он упал, но был счастлив, ибо такую высоту ещё не брал. Достигнув величины 5750 м. он вынужден был пасть. Но он не разбился, по своей особенности. После падения он долго приходил в себя. Лежа на поляне, над им склонился один из жителей деревни, с беспокойным видом он трепал его по щекам. - Эй, очнись. Тебе плохо? Очнись же ты! – приговаривал старичок в сером пиджаке. Вова разлепил глаза и в упоении вздохнул. Он резко поднялся. - Старик. У вас тут невероятно! - А ты не от нас? С луны свалился что ли? - Почти. Я с города. - Ууууу. Тогда понятно, - дружелюбно произнёс старик и похлопал по плечу. – Ну, тогда лежи сколько хочешь, у вас такой прелести нет. - Да. И Вова лежал ещё где-то час. И думал, что если так пойдёт и дальше, то он сможет достигнуть неба. Он сможет коснуться синевы простора. И от такой возможности голова шла кругом ещё больше. А Катя сидела у окна в их квартире. Капли дождя стекали по оконному стеклу. Смотря через такую призму, можно было подумать, что сам город плачет навзрыд.