Смотрите!Человек в облаках.

Черноволосая Катенька, как всегда, носилась по кухне, заботливой пчёлкой, накрывая на стол, ожидая прихода гостей. Её матушка с отчимом решили нагрянуть почти также внезапно, как недавняя буря над городом. Жена всучила Вовке веник и совок, заставив подметать. Тот бурчал недовольно себе под нос, но послушно делал, что сказали. Когда все приборы были расставлены, суп приготовлен, а пыль собрана и выкинуты, то звонок от домофона прогремел на всю московскую квартирку, отбрыкиваясь от серых стенок. На пороге толпилась Катькина семья. Не виделись они достаточно долгий отрезок времени, настолько долгий, что матушка Кати уже успела третью причёску сменить, но вот парфюм остался тот же, чему Катя была невыносимо рада. А отчим всё так же небрежно носил очки, и снимая их, вешал себе на грудь, потом ещё искал их же, забывая, куда дел. Встречать старых людей очень полезно. Учишься наблюдать изменения не только за окружающими, но и за собой в частности. *** Катя крепко обняла родных, растягивая объятия на всё расстояние от Боровичей и до Москвы. Заходя в квартиру дочери с волос отчима ещё осыпался стук вагона, а от материного платья слышался запах берёз Боровичского района. Получился крайне приятный запах родного парфюма и листьев берёзы. Даже задохнуться в нём было бы крайне приятно. - А где муж то твой? Володя, - спросил отчим небрежно. - А, Володя одевается, погоди, Саш, сейчас выйдет, - сказала Катька, подавая гостям тёплые, махровые тапочки. - Ооо, ну раз так… - протянул Александр, снимая ботинки. Вова появился только тогда, когда все уже сели за стол. Возможно, по развитию, он ещё оставался ребёнком, ибо продолжал ненавидеть и избегать все сборы родственников. Но ради приличия, всё-таки, всех обнял и сел за стол, накладывая себе в тарелку салат, для которого так старательно кромсал огурцы. Разговоры плелись в основном ни о чём, и Володя помаленьку начинал скучать, изредка вставляя свои реплики. Говорили про бурю, про огород, обсуждали квартирный вопрос, после этого Вовке хотелось уже повеситься на проясняющимся в окошке месяце. Грустно клонил свою голову, засыпавший вечер. Но разговоры за столом текли своей рекой. Наконец, предметом обсуждения стал сам Вова, а точнее, его отношение к жизни, которое не могло остаться в стороне. - Вова, ты вот меня послушай, - начал уже чуть хмельной Саша после нескольких стаканов водки. – Ты вот сидишь тут, как не от мира сего, Катюша бегает, носится, убирает, готовит. А тебе из себя даже четверть улыбки не выдавить. Эх. Позор! – была у Саши ещё такая привычка, он почти на всё отвечал: «позор». Даже не со зла иногда, а просто по привычке. - Ну, ну, Саш. Перестань, - вступилась за Катькиного мужа матушка. И с этой фразы начались обычные семейные разборки, без которых нормальную русскую семью трудно представить. Покатились абсолютно несуразные обвинения, сбивая всю логику к чёрту. - Не, ну ты вот мне ответь, что ты делаешь по дому? - Что требуется, то и делаю, - сконфузился Вова. – А Вы что делаете? - Не, ну вы посмотрите, хамит. Катя, он ещё и хамит. - Саша, прекрати, пожалуйста, Володя всё по дому делает, у нас всё хорошо, он не хамит. Будешь ещё салатику? Тебе положить? – неловкими своими устами пыталась исправить, уже поехавшее вкось положение, Катерина, подкладывая Саше в тарелку салат. - Катя, не лезь. Вся обстановка уже начинала угнетать Володю. Очень уж обидно, когда приходя в дом начинают лезть ещё и в душу, даже если это близкие люди. Он встал, небрежно откинув с сторону стул. - Уважаемые родители, я люблю вашу дочь, и это вам не стоит лезть в наши дела. На этом всё. – Закончив свою короткую речь, Вова сел обратно за стол. Тишина захватила весь воздух в квартире, жаль, что её царство продлилось недолго. Послышались звуки отодвигающихся стульев, невинно брошенных вилок на тарелки. - Спасибо, Катюша за тёплый приём. В ваши дела не лезем, к вам в дом тоже теперь не будем, - проговорил, обидевшийся, отчим, увлекая из дому свою жену. Было видно, что матери самой этот нелепейший скандальчик не нравится. Но что делать женщине против пьяного сознания мужчины и его обиженного самомнения? Сначала покориться, потом сказать, что был неправ. Катюшу тоже задела подлая обида. Тихо, до того тихо, что про себя, ругала она и Володю, и себя, и отчима, и всех, туго закрывая входную дверь. На прощание только с матерью обнялась. Воротившись на кухню, где Володя старательно отмывал тарелочки, она села, подперев голову ладонью и спросила в пустоту: - Почему люди не могут жить мирно вместе? А пустота в лице мужа ответила: - Потому что тогда из мира вышла бы утопия. А это всё равно что антиутопия, только хуже. - Да. Иногда Вову очень напрягали подобные семейные разборки. Он чувствовал после них пренеприятнейший осадок. Ему было немного стыдно и вообще он хотел убежать. Улететь.