***
Неделя тому назад. Комната под ангаром базы «Дзигоку». — Наруто, а ты знаешь, чего будет стоить твоя «свобода»? — протягивая второе письмо блондину, тихо спросил Кагуя. Белобрысый будто не заметил того, как при этом встрепенулся Шикамару, а блондин спокойно забрал конверт. — Наруто, — попытался перехватить Нара лист, но Узумаки лишь отвернулся, отходя на шаг от друга. Что за забота такая? Он не нежная девица, чтобы перед прочтением каракули штудировал его друг, решая, насколько травмоопасное содержание. В конце концов, письмо ему отправлено — разве нет? Смутное беспокойство загорелого всё больше нарастало, отдавая покалыванием на кончиках пальцев. Нутро будто предугадывало то, что этот хитрый навязчивый парень принёс с собой не только конверт, но и некий фантом — он будто знал блондина ещё до знакомства. Впрочем, ничего такого на лице гостя не читалось: улыбка сошла, пытливый взгляд зелёных глаз остановился на колеблющимся юноше. Вся неловкость ситуации с поцелуем испарилась, не оставив и намёка на то, что была реальна. — Нара, ты же уже прочел? — нетерпеливо подгонял Кагуя. Вытянув руку, шатен вернул послание «курьеру» так, как требовалось в конце адресованного ему послания. — Поторопи своего дружка. Но торопить не пришлось — резкий звук рвущегося конверта, помятый, так будто его комкали до этого, местами потёртый и порванный, но после тщательно выглаженный и сложенный вдвое лист шершавил руку своими «травмами», намекая на то, что послание старее, чем казалось. Когда юноша раскрыл его, дыхание будто прервалось на вдохе, он замер, мелко дыша. Со стороны он выглядел как изваяние и казался жив лишь тем, что медленно, но верно его тело покрывалось мурашками, поднимая светлые волоски на руках дыбом. — Что там? Эй, что с тобой? — сделанный шаг в сторону друга прервал Кимимару. Наруто отрицательно качнул головой, дав понять, что это не для Шикамару. «Что это?» — про себя скользнула слабая мысль в голове Узумаки. «Как оно оказалось у этого выродка?» — нетерпеливо рыкнул Голос, будоража странную тьму в сознании своего носителя. — Откуда? — тряхнув листком в руке, взвыл Наруто и грозно двинулся к Кагуя. — Откуда, я тебя спрашиваю! Откуда это у тебя?! — А что не так? — спокойно ответил посланник. — Покажешь, что там? Я и сам бы хотел глянуть. Он деланно любопытно попытался заглянуть в смятое письмо у его лица. «Эй, слабак, эта мразь издевается над нами», — добавил полено в бушующий костёр «сосед». Еле справившись с невероятно сильным приливом гнева, казалось бы, из-за какого-то пустяка, блондин, цокнув, с какой-то досадой отвернулся от зеленоглазого, со злости отправляя кусок бумаги в мусорное ведро: — Убирайся, — попрощался он в закрывающуюся дверь с гостем. Происходящее не клеилось с имеющимися знаниями: неужели он — новая цель, или это какая-то глупая шутка? Встормошив обеими руками вихрь золотистых волос, он плюхнулся на стул. — Да что там такого может быть? — пробормотав себе под нос, Шикамару двинулся к ведру, подцепив несчастный лист бумаги пальцами, и разгладил. Мигом забывая о том, что в своём письме была насмешливая угроза, он пытался вспомнить, где раньше мог слышать о таких письмах: слышал же раньше, но где? А взору предстала строка, состоящая из вырезанных разноцветных букв, сложенных вместе: «Сколько дней тебе осталось? Я решу все за тебя».***
Настоящее. Под всё ещё проливным дождем барахтались люди: они дрались, метили в самые уязвимые точки друг друга, обманный манёвр — отступление после неожиданного нападения — вывел всю группировку Дзигоку на открытую площадку; сейчас силы оказались равны, на улице их ждала подмога. Так зачинщики, притворяясь поражёнными, вытащили превышающее количество врага на улицу, там, где клешни в виде свежих сил сдавливали последние очаги сопротивления. Вместе с ними умирало и Дзигоку, в последних конвульсиях цепляясь за обрывистые попытки к жизни. Но всё же — проигрыш. Последний удар ноги по оставшемуся стоять, точка поставлена. Теперь же люди с фиолетовыми платками связывали своих врагов, утверждая победу, руша последние надежды болванов, что всё ещё пытались подорваться и ринуться в бой: «За Дзигоку! За Гаару!» — вскрикивали они. А Судьба лишь иронично скалилась — за Дзигоку боролся лишь один, на самом деле боролся. Остальные лишь обманывались, и исчезновение их главы вместе с Саем лишь укрепляло роспись нового владельца в праве властвовать всем, что было получено в бою, хоть и не совсем честном. Но что такое честность? Можно ли говорить о честности тех, кто так позорно гнал Саске, приводя Собаку Но к власти? А может быть, о честности скажет тот господин полицейский, что улыбался в его разбитое лицо, когда тому было тринадцать? О, тогда честностью обладали и те «благочестивые оборотни» из законной власти города, решившие, что лучше всего купить банду и посадить туда своего ряженого копа, чтобы внедряться в остальные группировки через Дзигоку. Ну правда, не смешно ли это было: прийти к парню — одному из глав тогда ещё только набирающей силу группировки — и сунуть под нос деньги? А ведь они были уверены, что этого достаточно, чтобы купить его жизнь... и купили же. Справедливость? Это уже совсем другое... Всё сойдёт ради достижения цели, а честность оставьте монахиням в закрытой часовне — им пригодится. Учиха лишь перешагивал тела вокруг; его люди, вязавшие бывших подчинённых, погода и время суток, боль лжецов через призму своей индивидуальной истины — картина грела, заставляя уголок губ дрогнуть в ухмылке. Получилось, жаль лишь, что ублюдка Гаару ещё не поймали. Неторопливо шёл рядом и Неджи, он давно привык к тому, что его друг необычен, но чувствовать это и видеть — разное. По сути, Хьюга первый раз стал зрителем того, как мысли в голове Учихи завязывались в действия, приобретали материю и очертания. Удивляло, что всему дал начало замысел, молчаливый, даже отстраненный поток мысли. Настораживало. Именно сейчас Хьюга понял, что кто бы ни был этот парень рядом — он пугал, и спроси Учиха сейчас «будешь ли ты помогать?», Неджи бы задумался да посоветовал сгонять на курорт какой — расслабиться, может быть, это смогло бы его другу перестать так меняться. Резко и незаметно одновременно, перетекая из холодной отрешённости в ядовитую эйфорию, будто в предчувствии конца. Но он оставался, впрочем, всё таким же закрытым. — Нам нужно в подвал, — скидывая капюшон куртки, бросил он Хьюге. Немного отросшие вороного цвета волосы рассыпались по обеим сторонам лица. Они были уже внутри ангара. Пока Неджи освобождал проход вниз от всякого хлама, Саске двинулся к клеткам — единственное, что выглядело нормально среди остального разбитого убранства. Внутри одной был специфичный поводок — очевидно, тут успел побывать его друг детства. Но подходить ближе черноволосый не стал, цепким взглядом вылавливая детали: никогда не знаешь, что именно пригодится. Готовиться к встрече? Увольте. Он готов морально давно и не ждёт хорошего исхода. То, что он видел на планшете у Карин, не принесло ничего, кроме отвращения. Да, он имел общую информацию, что блондин в Дзигоку, но не вникал в побочные классификации людей — его интересовал лишь костяк. Впрочем, узнай он раньше, вряд ли это что-то изменило. Вчера осталось позади, сегодня они никто друг другу. Хоть где-то глубоко и промелькнуло некое сложное чувство, его владелец предпочел не вылавливать, ведь не должно же это волновать Учиху. Да? Готов к встрече, но хотел бы обойтись без неё. Всё же Ито Итачи — чистый лист, а Наруто — мираж, несущий отголоски пережитого. Спутник окрикнул бледного юношу, извещая его о том, что лестница доступна. Бледные губы плотно сомкнулись в тонкую линию. Проход вниз, по совместительству путь в прошлое, открыт.***
Обработанная рана на шее саднила и пульсировала. Шикамару терпеливо перевязывал шею своему близкому человеку. Он ждал, ждал прояснения, ждал и боялся. С минуты на минуту сюда войдёт тот загадочный информатор, тот, кто устроил это всё, спаситель и надзиратель в одном лице — некий Итачи. Был ли честен с ним этот проворный кардинал? Сколько бы не думал Шикамару над той информацией, что попадала ему в руки, он приходил к одной причине появления такого человека: личные мотивы. Кем бы ни была эта темная лошадка, за ним нет никого. Он пришёл осуществить что-то для себя. Точнее всё очевидно: он хотел быть тут главным, и теперь он вправду главный. Знал, что развязка рядом, и ждал её. Но смуглому ни за что нельзя сказать и слова, даже намекнуть. Обрабатывая раны, перевязывая, надевая куртку, переданную Неджи, с платком, с этой тряпкой фиолетового цвета, он словно клеймил его и себя. Но что теперь? Теперь с Нары потребуют выполнения последних пунктов договора, и он выполнит… А ещё это письмо для Наруто — оно не было в духе того, с кем говорил шатен по телефону. Но не заметить такой нестыковки в запросе свободы и послания в ответ смог бы только слепой. Потому он ждал и чудом оставался спокойным: не хватал за руку блондина в попытке скрыться вместе. Уже поздно. Ждал и надеялся на лучшее. Слишком много и наивно. Но это лучше, чем видеть, что делают с его… возлюбленным. Как над ним издеваются, истязают, потому спас так, как смог. А голубоглазый завис. Голос внутри него бесновался, будто шутя: «Надо было добить, да?» — тут же против воли голова Наруто согласно кивнула. И рычащий внутри сипло засмеялся. Он входил во вкус, играть телом становилось все проще. «И этого выродка, Нару, я прикончу, ты только перестань так напрягаться и дай мне волю», — впервые шипение голоса слышалось не из черепной коробки, а будто некто стоял рядом и секретничал в ушную раковину. «Омерзительный слабак, ты убогий. Либо дай мне свободу, либо держи её крепче!» — разозлился на абсолютную тишину в ответ. В подтверждение своей злости правая рука дрогнула и медленно скользнула к своей же шее, неуверенно, но сильно нажала на рану. Секундная заминка — и, рухнув, конечность снова была готова покорно служить истинному хозяину тела. Они сидели в полной тишине с Шикамару, каждый был погружен в свои мысли, и оба понимали, чего они ждали. Звуки драки затихли, а значит победитель, не ровён час, придёт сюда. Куртка на смуглом теле сидела слегка мешковато, но давила на плечи куда сильнее реального веса, тяготила, словно убеждала в чем-то. Десять минут — ровно столько потребовалось шатену, чтобы обработать укус и ссадины друга, чтобы уйти в себя, не замечая, что и блондин в смятении. Тот за это время вновь отбил, отыграл своё тело у нечто в своей голове. То, что ещё пять минут назад клокотало в смехе, умолкло. Давая поверить в то, что на сегодня лимит вылазки за пределы сознания завершился. Они слышали, как кто-то разгребал импровизированный завал на лестнице. Эти звуки били по натянутым нервам, мучая: — Эй, Нара, — окончательно пришел в себя голубоглазый, — а что дальше? Ты же знаешь, кто это? Мы уйдём? — Знаю, но не видел лично, — признался уставшим голосом Шикамару. — Знаю, что должны быть свободны... Ты точно. — А как же ты?.. — всмотрелся он в лицо друга и, получив отведённый в сторону взгляд, подорвался. — Нет, так не пойдёт, я тебя тут не оставлю! Блондин слишком резко, эмоционально махнул рукой, как бы обводя место. — Это ненадолго, — потерев пальцами переносицу. — Неделя, может, две. Я бы хотел, чтобы мы остались друзьями тогда, когда это всё кончится... Он перевёл тему, но ответ получить уже не смог. Смуглый юноша начал мерить комнатку шагами: да, он знал намного меньше своего друга, но ощущение бреши в его словах не давало покоя. Эхо шагов из коридора, отражаясь от стен, долетало до слуха тех, кто ждал их владельца. А запах свободы, возможности вернуться к матери безбожно вытесняли и это из его души, будто смертельно больной услышал, что где-то там есть таблетка от всех бед, и он потянулся за этой мыслью, веря, что о том, что пережил, позаботится потом и сможет забыть. Не переставая ощущать подвох. Наруто слишком долго уходил от того, чтобы задуматься, но дураком он никогда не был, его конек — импровизация, пусть и не сразу, но неизменно всегда она была чем-то спасительно решающим в большинстве передряг. Если он на самом деле надеется получить свободу уже сегодня, то должен приложить еще одно усилие... Шаги затихли, теряясь прямо за дверью. Сейчас между тем, кто по ту сторону и между тем, кто снаружи, оставалась лишь тонкая преграда. Чего же медлил человек за ней? В коридоре повисла напряженная атмосфера. Черноволосый, взявшись за ручку двери, замер, словно забыл о существовании рядом Хьюги: назойливая, где-то в подкорке головы, мыслишка, юркнув, цепляла сомнение. Желание развернуться и уйти всколыхнулось. Так никогда и не ожить для когда-то близкого друга — большой соблазн. Но бежать лишь из-за того, что где-то там предательски ёкнуло, где-то там давно забытое всколыхнулось, неизбежно надо, необходимо остаться, для того... ...Чтобы сломать. Никогда больше не чувствовать, никогда не думать о ком-то как о брате, казалось, быть такого уже не может давно, но вот беда — всплыло, укрепляя веру в правильность действий. Никаких привязанностей. Сломать! Всеми силами. Даже если придется сломать вместе с этим и себя. Громко щелкнув, затвор скользнул; лёгкий толчок — и дверь открылась нараспашку, приглашая вовнутрь гостей. В комнате повисла звенящая, мучительно длинная пауза. Тишина и глаза: ошарашенные голубые и холодно чёрные. Остальное пропало, ничего нет: Нара, Неджи, комната, детали? Пространство? Ничего. Только Учиха. Выше, чем он его помнил, волосы длиннее, как и у того, что он видел в морге. Ровное лицо, правильный овал, слишком плотно сжатые губы, переставшие дарить ему когда-то улыбку, где-то там и ямочки... Резкий и порывистый вздох ободрал горло — это был почти такой же звук, как и тогда, когда он увидел тело родного мёртвым. Сейчас же боль и радость, ненависть и забота, куча вопросов и надежды, перебиваясь, исчезали, оставляя лишь картинку перед глазами. Холодную, ничего не выражающую, чужую и такую родную картинку. Или же реальность? Приподняв руку к этому славному миражу, безусловно игре воображения и ни разу не правде, он всё же сделал шаг в сторону оного, сокращая промежуток между собой и им. Реальность? Кадык тяжело перекатился под смуглой кожей, рот приоткрылся, так и не понимая, чего от него хотят: позвать или прогнать вошедшего. Реальность ли? Учиха сделал шаг вперёд, пустив по сознанию Наруто, словно по отражающей глади зеркала, паутинку трещин. Казалось, вместе с этим рвались и тросы равновесия блондина, причиняя боль, неистовую и жгучую. Реальность?! «Нет! Нет-нет-нет», — с хрустом ломалось восприятие, мысль металась, словно заставляя вновь поверить, как когда-то давно заставил себя принять смерть любимого. Теперь же надо было отмотать все обратно. Но его сущность не могла выдержить того, как же жестоко это со стороны Саске, как же это мерзко... Подло. Как так: мёртв или жив? «Быть не может...» — тихо, словно вечный кочевник, уставший от долгого путешествия, но тем не менее не видящий до этого ничего прекраснее, засомневался Голос. — Узумаки, — сухо; голос не обрёл оттенка привычной издёвки, которую хотел вложить в него Учиха, просто не смог — голубые глаза так отчаянно всматривались, находили тупой отклик внутри, это был отклик боли, при этом оставляя брюнета непреклонным. Ломая хрупкие миражи блондина, что он видел в его глазах, он всё же вздёрнул насмешливо бровь, так, как делал для Наруто много раз, миллионы раз, вечность. И никогда больше. Словно выстрел жестоко окрашивал все смятения в шершавую правду. Реальность. — Саске?.. — надломленно позвал. — Да, — своё имя звучало словно проклятие, словно проказа. Наруто раньше так не умел, хотел бы, но не умел, а сейчас Учиха его понял, сейчас они в одном болоте — это болото ненависти и боли. Теперь они могли понять друг друга, лишь обменявшись взглядом. Взглядами ненависти. Взглядами презрения. И неважно, что за свет в этих глазах борются и другие чувства — стезя выбрана. Будто бы ставя точку невозврата. Только в злости осталась правда для каждого из них. — Саске... — уже рычал Наруто; два шага и удар в скулу мраморного лица, пугающий блондина куда больше, чем последнего. Это удар сделал больнее себе, чем ему. Кто же ударил: он или сущность внутри? Уже не понять. Брюнет лишь наклонил голову. — Смотрю, скучал, идиот, — насмешливо — вот так, как прежний, как надо, — хорошо, — похвалил себя черноглазый. Неджи двинулся к вцепившемуся в грудки Саске парню. Приложив усилие, он всё же отцепил одного от другого, немного удивившись, что бывшие друзья стояли и просто смотрели друг на друга. И лишь от того, что смуглая рука подрагивала на ткани рубашки Учихи, оставалось чувство нависшей драки. Хьюга оттолкнул прочь от своего приятеля Наруто, вставая между ними. Блондина же подцепил за локти Шикамару, удерживая как от падения, так и от того, чтобы напасть снова. Шок прошёл — это безусловно Учиха. Проходимец, что кинул почти всех: от друга до правоохранительных органов и исчез. — Так чего же тебе надо, Ито Итачи?