Spark of Life

Шёл второй местный день пребывания на удивительной сверкающей планете. Под двуглавой горой произошли значительные изменения: от одной из рек шло ровно геометрическое ответвление каналов, что утыкались в круглые конусообразные углубления, расположенные на конце отраслей от основной линии тока жидкости, чем-то напоминающей незаряженный энергон. И в каждом конусе сверкали фиолетовые точки кристаллов, которые медленно набирали массу, образовывали новые тёмные грани. Всё это «садоводство» Мегатрон сделал всего за несколько часов. Надо же было как-то вымещать свою злость. На себя. После… рассказа о начале Восстания и самой Войны с приведением некоторых натуральных видеозаписей, фото и отчётами о потерях – Орион не на шутку испугался, растерялся, возненавидел… себя, Мегатрона… всё стало таким… чёрным и безжизненным, что захотелось сколлапсировать. Автобот не мог поверить во всё это, в то, что его Искра, его Память блокировала Матрица, которая вбирала в себя всю негативную энергию от убийства очередного кибертронца – сожителя, брата по Праймасу… и самое ужасное, что своей искрой он питал корпус и процессор того Оптимуса Прайма, который вершил всё то, что описывал Мегатрон… да, теперь это был не тот гладиатор, который мог убить кого-то только из соображения вынужденной самозащиты, и то на публику… это… можно было простить. А когда десептикон пленному вырывал искровой блок только потому, что пленный теперь был бесполезен – отторгало напрочь, не позволяло коснуться любимых рук, некогда залитых чужих энергоном. Пожалуй, именно поэтому архивариус не любил лектории, связанные с войнами между кибертронцами. Столько фактов, тушащих Искру… - Орион, хватит уже! – рыкнул на весь свод пещеры лиловолинзовый, хватая новый корпус соискорника за плечи, поднимая его и вдавливая того в стену, грозно смотря в отведённую голубую оптику. – Война закончилась, наступил Мир, всё закончилось! Я тебе предлагал остаться на Кибертроне, но ты решил лететь за мной, не смотря на мою издырявленную Искру. Ты ведь углядел в ней нечто, что не разочаровало тебя… - Это был Мегатронус! Не ты, а Мегатронус! – всхлипнул кристаллический, упираясь ладонями в широкий честплейт недавнего лидера Десептиконов. - Нет никакой разницы, Ори! Бои за главенство в любой сфере портит любого меха, ты сам это знал, раз пошёл поперёк моих предложений в Совете, «заслуженно» заполучив Матрицу! Разорвав наши отношения! – тёмно-голубые плечевые блоки стали покрываться мелкими трещинами, а сам Мегатрон продолжил, стиснув денты. - Променял наши Искры на мнимую справедливость. Можешь считать себя очередным провокатором, которые испортили «Мегатронуса». - Отпусти меня! – воскликнул болезненно архивариус, дёргано замотав шлемом. От такого резкого Искрового толчка ржаво-серебристый мгновенно выполнил приказ Ориона, из-за чего тот обессилено упал на пол, часто замигав Искрой от страха. Стравив перегретый воздух через узкие ходы вентиляции, Мегатрон еле удержался, чтобы не поднять руку на ни в чём не виновного автобота. Он даже не помнил их ссоры и разборок в Совете Праймов, этой шлаковой матритизацаии! Глухо зарычав мотором, механоид сжал и разжал кулаки, постепенно приходя в себя. Недавний Лорд чувствовал, как тёмная эссенция была готова преобразоваться каким-нибудь орудием в его руках, способным причинить вред практически всему материальному. А Орион… он просто свернулся комочком практически у самых ног старшего, хватаясь за больные теперь плечи. Как унизительно это выглядит… Провентилировав в очередной раз, джет достал из субкармана совсем небольшой кубик с обычным энергоном, сел на одно колено перед живым кристаллом и подождал, когда на него самостоятельно посмотрят, успокоятся и примут своего рода регенерационный гель для внешних повреждений местного минерала или соли. - Не важно, как меня зовут, Орион, важно то, что сохранились во мне те качества, которыми восхищаешься ты, и которыми теперь горжусь я. Мне нужно время, чтобы остыть после таких Плавилен, понимаешь? Не всё сразу… - отшельник притушил оптику, попутно рассматривая, замазывающего быстро застывающим в этой среде энергоном раны, молодого меха, который со смиренным послушанием кивал ему чуть ли не на каждое слово. Стоило ожидать их обоюдной вспыльчивости на слова друг друга и хорошо, что это достаточно быстро прошло. Правда, неизвестно ещё, на сколько долгим окажется такое перемирие, но всегда ведь стоит надеется на лучшее?