The Loudest Silence

Глава 3 Эмма так не переживала даже из-за первого свидания с Киллианом, но сегодня… Она стояла перед зеркалом, взволнованно разглаживая невидимые складки на платье каждые несколько секунд. Проверяла свой макияж, волосы, зубы снова и снова. Она спросила у Киллиана и Руби, так как знала в этом городе только их, какой здесь лучший ресторан, где можно было бы получить бронь в последнюю минуту. Как только Джонс понял, что она старается не для него, раздраженно сказал, что это The Commons Club. Руби была против, но в конце концов согласилась. Свон переживала, что не сможет сделать бронь, но перед ее звонком, кто-то отказался от столика на вечер. Они с Реджиной договорились встретиться ровно в восемь у ресторана. И Эмма не собиралась опаздывать. Она снова проверила свой наряд. Может, стоит переодеться? Она выбрала свое лучшее платье розового цвета. Это был плотный эластичный материал, который облегал ее бедра и талию, выделяя пресс. Платье выгодно подчеркивало ее руки и ноги. Она любила этот образ и использовала его только в самых важных случаях, когда ей была нужна уверенность в собственных силах. Это не ее стиль, ей ближе майки, джинсы и кожаные куртки, но иногда нужно что-то менять. Не разрешая себе еще хоть раз посмотреть в зеркало, чтобы оценить свой внешний вид, она поцеловала Генри и направилась к двери, чтобы остановиться, обдумывая пришедшее в голову. А вдруг Реджина придет с Руби? Маленький ревнивый червячок проник внутрь, вызывая дрожь. Тут же сменяясь холодом: А если она придет одна? Как мы будем общаться? Она злилась, что не могла общаться с красивой брюнеткой на привычном для нее языке. Весь вчерашний вечер она провела за компьютером, изучая различные видео на YouTube, пытаясь освоить хотя бы самые простые, базовые приемы. Но расстроилась, поняв, что многие знаки могут устареть, выйти из моды. Еще там был английский язык, сурдоперевод и какой-то загадочный домашний язык жестов. Откуда она знает, какой из них использовать? А если она сделает что-то не так? Покажет знак из 1970-х, и Реджина будет смеяться над ней? Оглядевшись вокруг, она взяла маленький блокнот со стола и сунула его в сумку, на всякий случай, прежде чем уйти. В пятницу вечером West Loop был хаотичным, заполненным людьми. Кто-то был в костюмах и при галстуке, а кто-то в кротких шортах. Это было волнующе, заставляя сердце Эммы стучать быстрее, в такт постукиванию каблуков ее черных туфель, в такт энергии города. - Как вас зовут? – спросила молодая девушка за стойкой, с лицом, будто ей надоело все, в том числе и жизнь. - Свон. Она лениво проверила буклет: - Похоже, ваш спутник еще не пришел. Столик освободится минут через тридцать. Подождете здесь или в баре? - Бар. Пусть это будет чертов бар. Бар был яркий, с подсветкой, которая придавала ему строгий современный вид. С большим количеством белых люминесцентных ламп, которые освещали огромную овальную столешницу. Великолепный бармен с иссиня-черными волосами подошел к ней со слегка кокетливым взглядом и выжидающе улыбнулся. - Джеймисон, пожалуйста. Жидкая храбрость. Она терпеливо ожидала свой напиток, когда почувствовала теплую руку на своем запястье. Эмма обернулась. Конечно же, это была Реджина. Потрясающа как всегда. Будто они впервые встретились, ни вражды, ни злобы. Это делало ее просто ослепительной. Волосы, насыщенного шоколадного цвета, были уложены на одну сторону, оставив открытым изгиб шеи. Легкий макияж и алые губы. Но самое большое изменение, это улыбка, невероятно красивая, которая коснулась губ. Эмма замерла на мгновение, собираясь с мыслями. Ведь она даже не догадывалась, что эта улыбка может быть настолько красивой. - Извини, я опоздала, - сказала мягко Миллс и заказала бокал вина. - Что? - Блин, ничего, – пролепетала Свон, - просто ты… Ты прекрасно выглядишь. Реджина склонила голову на бок: - Как и ты. Эмма покраснела и, не обращая внимания на то, что сердце того гляди выпрыгнет из груди, прошептала: - Руби? - Я дала ей выходной. - О, хорошо. Они улыбались друг другу несколько минут, прежде чем Эмма, прочистив горло, не сказала: - Мне, хмм, сказали ждать, вероятно, минут тридцать. Брови Реджины взметнулись вверх: - Я почти уверена, что ты кричишь. Почему? Я не буду слышать тебя лучше, когда ты кричишь! Она дразнила ее. Эмма не могла поверить – эта женщина на самом деле дразнила ее. Эмма застонала и опустила голову на руки: - Там играет музыка. - Так почему ты кричишь? - Верно, ты не услышишь меня, даже если я постараюсь перекричать этот шум. Реджина покачала головой в согласии, потягивая вино. Это ее явно забавляло. - К сожалению, – покраснела Свон. - Не извиняйся, дорогая, но мне проще читать по губам, если ты общаешься как обычно. Эмма кивнула. - Что? – спросила Миллс, видя на ее лице неуверенность. Эмма секунду колебалась, но решила быть абсолютно честной: - Я хочу сделать наше общение настолько удобным, насколько это возможно. Миллс улыбнулась: - Тогда просто говори. - Хорошо. Реджина, наконец, села в кресло рядом с ней, раздумывая некоторое время, прежде, чем задать вопрос: - Так зачем ты пригласила меня сюда? - Киллиан и Руби сказали, что этот ресторан - один из лучших. - Нет, я не про место. Ты могла бы просто извиниться, зачем приглашать меня на ужин? Эмма была ошарашена: - Почему бы и нет? Разве это плохо? - Нет, просто странно. Это ведь не свидание? Свон покраснела от кончиков пальцев на ногах до макушки головы: - С-с-свидание? Я, э-э, вообще-то я встречаюсь с кое-кем. - Да? – Реджина, казалось, заинтересовалась. - Ну, да. Мы только начали встречаться, что очевидно, ведь я только недавно переехала сюда. Это Киллиан, контрабасист. - Джонс? – Реджина чуть не задохнулась, повышая голос, - Контрабасист? - Да. Брюнетка смотрела на нее, как будто увидела что-то новое. Эмма не выдержала и спросила: - Что? - Ничего, просто я не думала, что ты поведешься на шиньон. - Шиньон? - Этот мужчина ходячий шиньон. Внешность, возможно, неплохая, но это все, что в нем есть, – брюнетка злобно усмехнулась поверх бокала, - Контрабасист из него никакой. – Эмма выдохнула. – Так как у вас дела? Эмма встрепенулась, не зная как реагировать на слова Миллс. Пожав плечами, она ответила: - Все хорошо. - Как-то не оптимистично звучит, – сухо прокомментировала Реджина. - Да, ладно, - Эмма закатила глаза, - все нормально. Знаешь, мы сейчас на том этапе, когда все слишком неуклюже и неловко. Вот и все. Я не могу поверить, что сказала это? Почему? Зачем? Реджина задумалась: - Женщины не такие, – Эмма подавилась напитком. – Когда две женщины вместе, у них мало странного, – она сделала кавычки в воздух, - особенно неуклюжего и неловкого. Ты в порядке? Она слегка погладила Свон по спине, когда Джеймисон попал не в то горло. - Да, я знаю – про женщин, - призналась она, когда она снова смогла дышать, - или, по крайней мере, я знаю, как это обычно бывает, во всяком случае, для меня. Глаза Реджины заблестели, и лучезарная улыбка снова появилась на лице: - Я чувствовала, что ты знаешь. Эмма открыла рот, но обнаружила, что она понятия не имела, что говорить дальше. - Свон, двое? – спросил подошедший официант. - Что? – спросила Миллс, когда Эмма повернулась. - Они приглашают нас. Она повернулась к Реджине, которая сидела, с нетерпением ожидая ответа Эммы. Конечно, я же стояла к ней спиной, это довольно сложно! Блондинка про себя чертыхнулась. - Они приглашают нас. Реджина взяла Свон за подбородок, поворачивая к себе лицом. Она случайно задела пальцем губы блондинки. Это прикосновение послало волну мурашек по ее коже. Как будто палец Реджины нажал кнопку выключения мозга Эммы. Она тупо уставилась на Миллс, чувствуя, что ее кровь начинает вскипать. Она проследила, как брюнетка показала на свои губы, как бы объясняя. - Да, прости. Наш столик готов. Миллс кивнула, глядя на официанта, и вежливо взяла Эмму под локоть, придерживая его, пока они шли к столику. Что-то было в этой самоуверенной и красивой женщине. Свон пока не понимала что, но она была привлекательной, интересующей. Это не сработает! Я превращаюсь рядом с ней в неуклюжую дуру. Где твое спокойствие, Эмма? Будь адекватной. Эти извинения не сработают, если ты будешь себя так вести! Они быстро уселись за столик, окруженный незнакомцами, и заказали по бокалу вина. - Как тебе в W.C.C.G.? Эмма знала, что это лишь повод начать разговор, поэтому охотно поддержала его: - Это здорово. Артисты приняли меня, мы хорошо звучим вместе. Я не могу жаловаться. - Кажется, ты о чем-то умалчиваешь? Твои глаза загорелись. Дело в Джонсе? Реджина поймала взгляд Эммы, как всегда. Возможно, дело было в том, что Миллс постоянно смотрела на ее губы, читая по ним. Но ее глаза, они были непоколебимы. Эмма впервые встретила человека с таким взглядом. Это заставляло блондинку чувствовать себя слишком открытой, незащищенной перед этой женщиной. Эмма рассмеялась на вопрос: - Нет, дело не в нем. Я имею ввиду, он классный и все такое, но я правда, счастлива работать здесь. И это из-за Генри. Когда я была фрилансером, я соглашалась на все предложения, а это значит, я мало проводила времени с ним. А сейчас у меня стабильный график. Реджина кивнула, понимая: - Должно быть, сложно для него, не знать, когда ты точно вернешься домой? - Я думаю, да. Я имею в виду, что он много времени проводит с няней, но в любом случае, это меньше, чем до переезда. - Откуда ты? - Питтсбург. - Я была там однажды. Если правильно помню, застряла в пробке на шоссе, часа на два. - Звучит правдоподобно, - улыбнулась Свон. Они в раздумьях молчали пару минут, прежде чем Эмма заговорила: - Ты знаешь, это не просто расписание. Я знаю, что мой контракт на два года. Всего лишь два. Но это лучше, чем могло бы быть или же наоборот. - Почему это может быть хуже? Эмма фыркнула, признавая беспокойство, которое поселилось в ней с приезда сюда: - Я думаю, это должно пройти легко. Он еще маленький и не привяжется к месту, людям. Чем старше он будет, тем сложнее будет бросать все. Он начнет заводить друзей и тому подобное, знаешь? Я много переезжала всю свою жизнь. Не хочу такого же и для него. - Почему ты много переезжала? Свон была удивлена, так легко рассказывая Миллс правду: - Я выросла сиротой. Меня переводили из одного детского дома в другой, от одних приемных родителей к другим. Я никогда не имела собственного дома. Я хочу, чтобы Генри вырос в других условиях. А для этого нужна постоянная работа. Или нужно менять профессию. Эмма сделала большой глоток вина, не понимая, почему так много личного, даже сокровенного рассказывает этой женщине. Любопытство сквозило на лице брюнетки: - Если ты росла в приемной семье, как ты стала заниматься музыкой. Обычно детей заставляют это делать, пока они не становятся достаточно взрослыми, чтобы решать самим нравиться им это или нет. - Это информационно-пропагандистская программа. Приемная мать, одна из хороших, записала меня в эту программу, которая обучает музыке детей-сирот. Они дали мне виолончель и позволили присоединиться к сообществу группы. Мне очень понравилось. Это была единственная постоянная вещь в моей жизни, понимаешь? Я так хорошо, так быстро освоила виолончель, что даже выиграла несколько наград и в итоге стипендию для обучения музыке. Я даже не знала, пока не получила стипендию, что классическая музыка может стать профессией. - Правда? - Да, но я рада, что узнала. Я не могу себе представить, что моя жизнь была бы другой. Я, наверное, оказалась бы в тюрьме или стала охотником за головами или что-то вроде этого. Свон хлебнула воды и посмотрела на Реджину: - Я должна спросить. Как глухой человек оказался в мире классической музыки? Миллс поняла резкую смену темы: - Я из большой семьи музыкантов. Моя мама-арфистка, мой отец гобоист. Бабушка играла на флейте, а дед был пианистом. Они ожидали, что я пойду по стопам дедушки. Но я потеряла слух, и они не знали, как быть. Я провела свою жизнь без музыки. Когда стала старше, стала работать на исполнительной стороне в музыкальном мире. Это был единственный способ быть вовлеченной в дела семьи. - Это сложно? - Да, - просто ответила брюнетка, - трудно быть принятой всерьез, когда не можешь вспомнить, какая музыка звучит сейчас. - Вспомнить? Ты не от рождения глухая? - Нет. Я всегда плохо слышала, но совсем потеряла слух, когда мне было семь. Официант прервал их разговор: - Вы готовы сделать заказ? Когда он ушёл, они снова вернулись к разговору. Это было совсем не похоже на её первое свидание с Киллианом, она не могла представить себе, что ужин с крокодилом будет таким. Она находила Реджину забавной, милой. Брюнетка расспрашивала её о Генри, требуя историй и разъяснений. Эмма смеялась до коликов в боках, когда Миллс рассказывала ей нелепые истории о том, как люди начинали с ней обращаться, когда узнавали, что она глухая. Это было так легко, как дышать. Закончив ужин, они некоторое время общались над пустыми тарелками. - Не хочешь немного прогуляться? – Предложила Реджина, когда они вышла на улицу. - Конечно, если ты хочешь. Я вообще не видела этот город ночью. Да и днем-то тоже не так много. Нужно больше проводить времени с сыном. Реджина улыбнулась и повела их вниз по оживленной улице, в полной тишине. Произведение Гершвина «Rhapsody in Blue» пришло Эмме на ум, когда она наблюдала за людьми. Они куда-то спешили, сталкиваясь с друг другом, стараясь быстрее придти из пункта А в пункт Б. Яркий свет сопровождал их ночную прогулку, вырываясь из окон закусочных и местных баров. Каблуки стучали в такт музыке, которая доносилась из клуба. Взглянув на Миллс, Эмма задалась вопросом, а что это для нее? Могла ли она чувствовать ритм города, не слыша крики, гудки такси и песни уличных артистов? Она не могла спросить это. - Это улица Мичиган. Свон была удивлена, что Реджина так расслаблена. Ее руки порхали в воздухе, в привычном для нее танце, стараясь делать это медленнее для Эммы. - Если ты пойдешь туда, - она мягко коснулась поясницы блондинки, поворачивая ее вокруг, - около тридцати минут, ты попадешь к Magnificent Mile, который является лучшим магазином и, вероятно, одним из крупнейших туристических мест в городе. Так же там находится башня Water Tower Place и Hancock Center. Это лучшее место, куда ты должна сходить, когда только приехала или гуляешь с гостями города. Реджина снова взяла ее под локоть, направляя вверх по широкой лестнице, к огромной площади. - Видишь вон то здание? – Она указала на высокое здание, которое состояло из двух, но соединялось к нижним этажам. – Это здание называется Бриллиант, но многие зовут его дом-Вагина. -Серьезно? – Рассмеялась Эмма, положив руки на живот. Совершенно ясно, почему это здание имело такое название в народе. Но Свон не знала, что ее больше поразило, имя дома или знак, которым Реджина обозначила слово "вагина". - На самом деле, это здание Crain Communications, но прозвище делает свое дело, и люди всегда смеются. Эмма в изумлении наблюдала, как Реджина быстро и легко произносит названия, хотя казалось об них можно сломать язык. - И вот, - Реджина показала вперёд, - это Боб. Эмма оглянулась и поняла, что не отрывала пронизывающего взгляда от брюнетки. Как только она это сделала, ее рот открылся в изумлении. Гигантская скульптура оказалась огромным зеркалом в форме боба, который лежал на боку, образуя арку, под которую можно было пройти. Было понятно, что в солнечный день скульптура захватывала, отражая небо и всех, кто был рядом. Но сейчас, после захода солнца, скульптура взрывалась яркими красками, показывая отблески пейзажа вокруг. - Это удивительно, Реджина, – улыбнулась Эмма, глядя в свое отражение, и Миллс, которая стояла рядом, довольная реакцией блондинки. Через некоторое время брюнетка мягко взяла ее за руку, ступая под арку. Эмма смеялась, глядя наверх, видя вытянутые версии их самих. Она смотрела, как руки Реджины двигались вверх ногами в отражении. - Это называется «ворота облака», не знаю почему, но это место - мое любимое. После любования статуей, они прошли дальше, и присели на скамейке. - Мое любимое время. Перед тем, как начнется дождь. Небо чернеет и выглядит опасно. - Генри был бы рад. Реджина секунду изучала блондинку: - Давай возьмем его. - Что? - Послезавтра. Давайте пригласим его сюда. Мы можем устроить пикник в парке. Эмма покраснела, довольная, чувствуя, что ее сердце снова набирает обороты. Если бы это было просто свидание, а не ужин – извинение, она была бы рада, зная, что ее приглашают на второе свидание, когда первое еще не кончилось. - Ты уверена? Я имею в виду, Генри ребенок, он иногда бывает слишком активным. - Генри очаровательный, – уверенно покачала головой Миллс, повторяя движение, делая акцент на жесте, который означал, очевидно, «очаровательный». Эмма на мгновение замерла, но, позволяя любопытству взять верх, спросила: - Ты покажешь мне что-нибудь? - Что ты имеешь в виду? - Язык жестов. Я наблюдала за тобой, с того времени, как мы вышли из ресторана. Это красиво. Научи меня каким-нибудь словам. Реджине почти удалось скрыть свое смущение. - Как насчет моего имени? – Уточнила блондинка. Реджина не колебалась, прежде чем сжала руку в кулак, кончики четырех пальцев, аккуратно покоились на суставе большого пальца. Она тряхнула им, будто смахивая воду. - Это значит Эмма? - Почти. Это обозначает тебя, мисс Свон. - Объясни. Миллс рассмеялась: -У каждого глухого человека, есть, так сказать, второе имя. Это избавляет его от необходимости каждый раз показывать полное имя при разговоре. - Откуда они берут свое начало? - Глухой человек дает его вам. Имя - отражение характера. У меня два имени. Профессиональное, - Брюнетка скрестила указательный и средний палец и мягко ими отскочила от плеча. – И общее. - Да? Ты должна мне сказать его? – Эмма рассмеялась, увидев, что женщина покраснела. Снова скрестив пальцы, Миллс коснулась ими виска, и опустила переплетенные пальцы к полу, несколько раз. - Что это значит? - Лошадь. - Что? – Воскликнула Свон. – Я ожидала многое, но точно не это. Реджина засмеялась: - Руби и я любим лошадей. В детстве мы каждый день катались на них. И она дала мне это имя. - Покажи еще раз, - попросила, с улыбкой Эмма. Она повторяла движение Миллс несколько раз, безудержно хихикая, пока не попросила снова показать свое имя. Реджина мягко взяла ее руку и сложила пальцы, пока они не приняли нужную форму. - Подожди, - замерла Эмма, - а что оно значит? Реджина улыбнулась, видя напряженный взгляд напротив: - Зеленый. - Зеленый? - Да, зеленый. - Почему? - Потому что у тебя самые чистые зеленые глаза, которые я когда-либо видела, – даря Эмме лучезарную улыбку, ответила Реджина. Виолончелистка покраснела, пытаясь совладать с бешеным ритмом сердца: - Покажи еще что-нибудь. - Мы должны попробовать алфавит. Реджина наклонилась, снова управляя пальцами блондинки. Свон не могла удержаться, полностью сосредотачиваясь на ощущении нежных рук брюнетки и ее плеча, которое слегка прижималось, когда они сидели. Часом позже и гораздо позднее, чем планировала Эмма, она прощались. - Ты на машине или тоже на электричке? - Я живу в паре кварталов отсюда, рядом с Grant Park. Эмма кивнула удивляясь. Они стояли рядом, застенчиво улыбаясь. - Послезавтра? – Небрежно спросила Миллс. - Да, я думаю, будет весело. - Некоторые из W.C.C.G играют днём концерт в парке. Ты думаешь, Генри понравится это? - Я думаю, ему бы понравилось. - Хорошо. - Хорошо, тогда... – Эмма застопорилась, - думаю, еще увидимся на работе. У тебя есть мой номер телефона? - Эмма, я твой босс, - засмеялась Миллс, - конечно, есть. - Пфф, точно. Свон сделала шаг вперед, но сразу двинулась обратно, на платформу: - Спокойной ночи. Реджина приподняла бровь, читая ее как открытую книгу: - Спокойной ночи, мисс Свон. Сердце Эммы порхало. Она не хотела оглядываться, но не сдержалась. И, конечно же, глаза, цвета горького шоколада, провожали ее, пока их хозяйка опиралась на перила. Эмма покраснела и поспешно скрылась за углом. Когда она приехала домой, то сразу упала на диван. Свон смотрела на потолок, изучая узоры. Это был замечательный вечер.