The Loudest Silence

Эмма возвращалась в Чикаго со слезами на глазах. Что делать? Я не собиралась туда ехать, зная, что проиграю. Я даже не старалась во время прослушивания. Что не так с моей жизнью? Я получила своего единорога именно тогда, когда он стал мне не нужен! Кроме того, она не могла игнорировать это предложение. Контракт в Чикаго был всего на два года. То есть в скором времени она снова окажется без работы. Могу ли я отказаться? Разве я буду хорошей матерью, если не приму это предложение? Полный рабочий день, отличная зарплата. Lyric – мечта. Она может не исполниться, вернее сказать шансы очень малы. Я должна нарушить обещание, данное Генри, и вернуться к фрилансу? Я не могу сказать «нет». Мне нужно исходить из интересов сына. Но что лучше для него? - Дерьмо! – закричала блондинка, стукнув по рулю автомобиля Реджины. А Реджина? Разве я смогу покинуть ее? Разлучить их с Генри? - И что мне делать? Когда металлические двери в лофт открылись, она сразу почувствовала какие-то изменения. В квартире всегда был аромат духов от Шанель, а в последнюю неделю добавился аромат ели. Но сейчас их перебивал странный, малоприятный запах. Краска? - Закрой глаза! – Крикнул Генри, прежде чем она успела сделать свой первый шаг. Она вздрогнула, услышав топот его маленьких ног на лестнице. - Закрой глаза! – Еще громче закричал мальчик. - Закрыла! – Ответила она, - что случилось? - Почему ты предположила, что у нас не все в порядке? Глубокий чувственный голос, сопровождаемый стуком каблуков по лестнице, вызвал дрожь в коленках блондинки. Теплая рука опустилась на ее веки, а мягкие губы коснулись щеки: - Добро пожаловать домой. Эмма рассмеялась. - Пойдем, - застонал Генри, потянув мать за руку. Он провел ее по лестнице вниз, где запах стал сильнее. - Готова? – Спросил мальчик. Волнение сквозило в его голосе. - Наверное, малыш. - Открой глаза, - крикнул он, прыгая на месте. Изменения не были обширными, но это повлияло на общую картину. Черные шторы, которые до это скрывали окна с видом на бассейн, стали насыщенного бордового цвета. За ними Эмма могла видеть, что единственна стена в подсобном помещении, которая не являлась окном, приобрела оттенки любимого героя Генри – Супермэна. Постельное белье было заменено с простого белого на ярко- синее. А прямо над кроватью висела картина короля Артура. От шока виолончелистка не промолвила и слова, продолжая замечать изменения по всему лофту. Когда-то строгие кожаные черные диваны заменили плюшевые бордовые. Одна из стен гостиной была окрашена в фиолетовый, а офис приобрел нежно-кремовый оттенок. Черно-белый замок Злой Королевы стал похож на уютное семейное гнездышко, просто крича о тепле и комфорте. - Мы раскрасили квартиру! – Генри прыгал от переизбытка эмоций, словно на батуте. - Святое дерьмо, Реджина! - Тебе нравится? – Брюнетка обняла ее, убеждаясь, что три дня слишком долгий срок для разлуки. - Это выглядит потрясающе. Как вы управились за три дня? - Что? Это всего лишь пару акцентов! – Отмахнулась Миллс, но Эмма видела, как сверкали ее глаза. Свон хотела спросить, почему она это сделала, но не смогла. Боже, эта женщина разрисовала комнату для твоего сына. Когда она посмотрела на Реджину, то увидела застенчивый взгляд. Они не будут говорить об этом, но обе понимали, что это значит. Святое дерьмо! - Итак, как прошло прослушивание? Моя мать звонила мне, но как видишь, мы были заняты живописью. Поддаваясь шоку, в котором она пребывала, Эммы не смогла солгать: - Я победила. - Что? – Крикнули в унисон Реджина и Генри. - Да, - Эмма попыталась улыбнуться, но потерпела неудачу. - Мы снова уедем? – Срываясь, спросил мальчик. Свон никогда не видела смесь таких эмоций на лице своего сына. Ярость, боль, ненависть, которые выплескивались через край. - Я не уйду! – Крикнул он с верхней ступени лестницы и бросил свою обезьянку на пол. Мальчик хлопнул дверью так сильно, что Эмма вздрогнула. Боль пульсировала в каждой клеточке ее тела. Состояние ухудшилось, когда она взглянула на Реджину. Если чаще всего Миллс была солнцем, то сейчас темной дождливой ночью. - Ты уезжаешь? – Шепотом спросила брюнетка. Виолончелистка не знала, что сказать. - Я поняла, - темноволосая женщина поправила невидимые складки на своей юбке. - Нет, Реджина, стой! Я не знаю! – Свон вскочила, протягивая руки, но Миллс отвернулась. – Это всего в четырех часах езды. Реджина усмехнулась. Холод сковал черты ее лица. Эмма топнула два раза, но Миллс устроилась на новом диване, не обращая на это никакого внимания. Блондинка опустилась перед ней на колени: - Реджина, я не знаю, что делать. Ты можешь поговорить со мной? - Что делать, мисс Свон? Лед в голосе брюнетки отозвался пощечиной на щеке Эммы. Она не слышала этого тона со времени их первых стычек. - Реджина, моя работа здесь временная. Мне нужно думать о будущем Генри. Я не хочу уезжать, но я не смогу отказаться от этого предложения. Пожалуйста, посмотри на меня. Миллс звонко рассмеялась: - Ты думаешь, я не вижу тебя? - Четыре часа – ничто, понимаешь? Тем более я еще не решила. Свон поднялась, зная о необходимости поговорить с сыном, но ее встретила закрытая дверь. - Почему ты не сказала, что в этой комнате есть замок? – спросила она у брюнетки. Брови Реджины взлетели вверх: - Я даже не знала, что это важно. Эмма тихонько постучала: - Генри, открой дверь. Тишина. - Генри! Тишина. Миллс подошла к двери: - Генри, это неуместно. Открой дверь, пожалуйста. Потребовалось десять минут и несколько напоминаний о том, что Санта приходит только к хорошим детям, прежде чем заплаканный мальчик открыл дверь. Эмма мысленно отметила, что замок с этой двери нужно обязательно снять. - Генри, я понимаю, что тебе грустно, но так вести себя нельзя. Ты понимаешь? – Свон почувствовала руку брюнетки на плече и глубоко вздохнула. Да, она рассердилась на него. Но эта малая часть. Остальная злость приходилась на себя, карьеру и этот выбор, который придется сделать. Она попала в область музыки, чтобы создавать красоту — но было ли на самом деле что-то более красивое, чем то, что она имела с Региной? А как же Генри? Но, сложатся ли их отношения, если они останутся? Генри сел на пол и нахмурился, скрестив руки на груди. - Генри, ты меня слышишь? - Да! – Крикнул он. Его лицо было красным. - Генри! – Строгим тоном повторила Свон. - Генри, - начала Реджина, - почему бы тебе не сесть на диван и не подумать пару минут. Чтобы остыть? - Тайм-аут? – Снова закричал он. - Генри, сделай пару глубоких вдохов и успокойся. Они оставили мальчика на диване, а сами направились на кухню. Эмма потянулась к брюнетке, успокоившись, когда женщина обняла ее в ответ. - Ты хорошая мама, - Миллс нежно поцеловала веки виолончелистки, - поэтому я могу понять твои сомнения. Хорошие мамы ставят своего ребенка превыше всего. Эмма вздохнула, желая, чтобы у нее было время вдали от сына и подруги с грустными глазами. Время подумать. - Проблема в том, что я совсем не уверена, что будет лучше для него. Телефон Свон завибрировал, и она была в шоке, увидев, что это было поздравительное смс от Коры Миллс. - Кто это? – Спросила Реджина, играясь с прядью волос блондинки. - Твоя мать. Поздравила меня. - Ты шутишь? Эмма покачала головой и показала ей текст сообщения. Брюнетка тихо выругалась. - И, помимо того, что все и так злятся на меня, - прошептала Эмма, - я могу наконец сказать, что пригласила твою мать к нам на рождественский ужин. - Что ты сделала? Эмма быстро развернулась, направляясь к сыну, чтобы избежать дальнейших расспросов. Но мальчик не успокаивался. Какие бы доводы она не приводила, он сразу начинал плакать. Наконец Свон сдалась и уступила просьбе Миллс взять его на прогулку. Освободив себе время для звонка двум друзьям. - Да, я слышал, что ты прошла. Но ты не слишком рада. - Нет. Слушай, Руби уже в пути. Ты как? - Ты о чем? - О выпивке. - Что не так, Бут? Скажи мне? Несколько часов спустя Генри и Реджина не появились, поэтому Свон с чистой совестью напивалась с друзьями. - Он ребенок! А детям нужна еда, игрушки, одежда! Руби закатила глаза: - Ему нужна стабильность. Он не должен прыгать с место на место. Из города в город. - Руби, ты совсем не помогаешь мне. Твои слова значат, что мне нужно остаться здесь без перспектив? - Ему нужны люди! - Какие люди, Руби? Какие? - Что ты, черт возьми, имеешь в виду? – Нахмурился Август, - а как же мы? - Кто? – уточнила Эмма – вы двое? - И Реджина! Свон пожала плечами: - Просто мне кажется глупой причиной, оставаться где-то из-за людей. Руби отпила из своего бокала: - Ты тупая, Свон. - Привет! Двери лофта открылись, и в гостиной появились Реджина с Генри. - Привет, малыш. Генри посмотрел на мать и безмолвно пролетел мимо нее в спальню. - Рада видеть, что он все еще злится на меня. Миллс осматривала трио и полупустую бутылки виски на столе, подняв бровь. Она поцеловала в щеку обоих гостей, а затем мягко провела рукой по плечу Эммы, прежде чем тоже исчезнуть в комнате Генри. - Эй, – наклонился Август, едва не свалившись на колени Эммы, - говоря о решениях, ты приняла одно о Рождестве? Эмма так напилась из-за Луисвилля, что ей потребовалась минута, чтобы сообразить, о чем он говорил: - О, о, да! – Свон взволнованно подпрыгнула, - да, я думаю, ты прав. Я сделаю это. - Ты говорила с Руби об этом? - Нет! – Эмма подтолкнула его под локоть, - Руби ужасно хранит секреты, она проболтается Реджине. Я просто подумала, ты прав. Кора – ее мама. Она может быть сукой, но не такой уж и большой. - Привет! – Руби качнулась, приземляясь рядом с ней, - что ты тут шепчешь? - Тссс! – прошипела Эмма. - Кто шепчет? – Невинно воскликнул Август. - Вы все еще говорите о прослушивании? Свон застонала, мгновенно вспоминая, почему они здесь: - Ребята, я просто не знаю, что делать. Руби посмотрела на нее, пожав плечами. Ее мнения было ясно. Август хмыкнул: - Время покажет. Эмма рассмеялась: - Да уж, спасибо.