Мой бог

Я закрыл дверь и развернулся к Амикле. Вокруг не было ни души, а если бы даже и кто-то нас видел - меня бы это не смутило. - Я нашлю заразу на твой народ, - сквозь зубы процедил я, схватив за горло царя и прижав того к стене. - Она не просто истребит каждого. Она заставит их страдать. Мучиться. Жаждать смерти каждую минуту, секунду, мгновение. Она будет поглощать твою страну, пока, наконец, не доберется до тебя самого. Она будет разъедать тебя изнутри, и тогда ты вспомнишь меня. Тогда ты приползешь ко мне и станешь умолять о прощении. - Сладко протянул я, смакуя каждое свое слово и не отводя взгляда от лица Амиклы. Я бы несомненно так бы и сделал, в первую очередь - убил бы царя уже давно за подобный тон со мной. Но мысль о том, что это принесет боль моему Гиацинту останавливала. Как никак - это его отец, каким бы он ни был и его народ, люди, которые в принципе, ни в чем не виноваты. Но ярость моя часто выходила за границы, я не умел себя контролировать. Ненавидя Амиклу, мне казалось, что я ненавижу и целый мир. Лишь любовь сдерживала меня. Я был уверен, что Амикла не боится смерти. Но он должен бояться за свой народ. Однако, к моему великому удивлению, мужчина разразился смехом: - Я предупреждал тебя, - отсмеявшись, произнес Амикла, без страха глядя в мои глаза, - просил не вмешиваться в нашу жизнь. Но ты ослушался. - Я ослушался? - Не веря своим ушам, переспросил я, сжав горло Амиклы сильнее и приподняв над землей. - Ты смеешь такое говорить бессмертному?! Я сдеру с тебя кожу... Но Амикла, выдавливая из себя хрипы, перебил меня: - Лишь угрозы, Аполло, пустые угрозы. Я ударил спартанца о стену, вглядываясь в раскрасневшееся от прилива крови лицо. - Сделай же это сейчас! Давай, чего ты ждешь?! - Хрипел он, улыбаясь. - Ты жив только благодаря своему сыну, - сомневаясь некоторое время, выплюнул я, с силой швырнув спартанца на землю. Тот, потирая шею, откашливаясь, ответил: - Какую же власть простой смертный имеет над прекраснейшим из бессмертных! Что же мой сын думает по этому поводу? Я развернулся, не найдя подходящего ответа. Вопрос Амиклы застал меня врасплох. И спартанский царь этим воспользовался, тут же мерзко вытягивая лицо в ехидной усмешке: - О, - протянул он, - Гиацинт не знает? Что ж ты ему не сказал? Боишься? Мне это сделать? Я подлетел к Амикле, упав рядом с ним на коленях, давая смачную пощечину. - Пусть только твой рот откроется, и я вырву твое сердце, - шепнул я, кладя ладонь на грудь Амиклы, надавливая на нее и проникая пальцами вовнутрь, не создавая раны и не вызывая крови. Под ними я уже чувствовал мгновенно учащенное биение. Мои пальцы и сердце спартанского царя разделяло всего лишь несколько сантиметров, в то время, как Амикла задыхался, судорожно ловя воздух ртом, а лицо его исказилось болью. А я продолжил: - и потом заставлю тебя съесть его. Пусть только твой рот откроется... Что, скажешь Гиацинту? Амикла замотал головой, вцепившись в мою руку и с ужасом глядя в мои глаза. Я чувствовал его страх. Он был искренен, как никогда. Я улыбнулся, резко выдергивая ладонь из тела спартанца, заставляя тем самым Амиклу закричать от боли. Поднявшись, я едва ли успел обтереть ладонь о свой белый хитон, как на крик царя из своих покоев выбежал Гиацинт. Я исчез, как только дверь распахнулась. Но появился неподалеку, спрятавшись за одной из колонн. Я хотел услышать разговор правителя с сыном. Хотел услышать Амиклу. - Отец! -Воскликнул Гиацинт, бросившись к царю и заговорил, путаясь в словах: - отец, что случилось? Что с тобой? Я позову лекаря...Лекаря царю! Но Амикла его остановил, мягко коснувшись плеча: - Со мной все в порядке, - солгал он, поднимаясь. Гиацинт ему помог. - Споткнулся. Мое зрение уже не такое, как когда-то... - Я приведу врача, - не унимался Гиацинт, обходя отца. - Я сказал не нужно. - Неожиданно строго и твердо произнес Амикла, отчего царевич резко обернулся, удивленно хлопая глазами. - Но отец... - Тебе пора. - Нетерпеливо перебил его Амикла. - Долго твоя армия будет ждать? Ты теряешь время Спарты. Во имя Зевса, что за правитель из тебя получится... С этими словами Амикла, обойдя своего сына, пошел прочь, так и не затронув тему, о которой хотел поговорить. Я полагал, что она касалась меня, но я вовремя успел предупредить Амиклу. И пока царь удалялся, я смотрел ему вслед, все размышляя над тем, почему он позволяет себе говорить со мной в подобном тоне, а также ненавидя себя самого за то, что я дозволял ему это. Гиацинт же, постояв несколько мгновений, провожая взглядом отца, тоже собрался уходить, давя в себе эмоции и боль от такого отношения родителя. Я схватил юношу за руку, когда тот прошел мимо колоны, за которой я стоял и потянул к себе. Лицо Гиацинта выразило недовольство, но лишь на долю секунды, пока он не узнал меня. - Мой Алей... - печально сказал он, глядя в мои глаза. - Не говори ничего, - сухо ответил я, разглядывая лицо спартанца. - Я не скажу тебе "будь осторожен", потому что я знаю, что тебе нет равных, мой воин. Но Гиацинт лишь иронично улыбнулся, опустив взгляд. - Я бы пошел с тобой, - продолжил я, положив палец на губы Гиацинта, который уже открыл рот, чтобы возразить. - Я бы пошел с тобой куда угодно, но у меня есть одно дело. Я присоединюсь к твоей армии после. Жди меня через два дня. Я приду, обещаю. - Это не твоя война, Алей, - заговорил царевич, проводя тыльной стороной ладони по моей щеке, заставляя меня закрыть глаза от удовольствия. - Я не позволю тебе... - Молчи, Гиацинт, молчи, - прошептал я, перебивая юношу, - и поцелуй меня. И он поцеловал. Потянувшись ко мне, накрыл мои губы своими сладкими устами, вкусом которых я никак не мог насладиться. А затем нас перебили: один из стражей неуверенно оповестил Гиацинта, что его ищут внизу. И юноша ушел, нехотя разорвав поцелуй и грустно бросив на меня последний взгляд. Сердце мое неприятно сжалось. Я не хотел отпускать Гиацинта, но понимал, что это его долг как наследного царевича и его личное желание. - Будь осторожен...- Тихо произнес я, дождавшись пока Гиацинт скроется. Потом я поспешил вернуться на Олимп, чтобы повидать родных, а затем отправиться к Асклепию.

***

Стоило мне прийти домой, как ко мне бросились Лето и Артемида. - Зря ты пришел, сын, - чуть ли не со слезами говорила мать, обхватывая мое лицо теплыми руками. - Что такое, мама? - Обеспокоено спросил я, сомкнув руки вокруг ее тонкой талии. - Гера повсюду ищет тебя, - ответила Лето, - она рвет и мечет, она убьет тебя, если увидит! Прошу, уходи! Тебе нужно скрыться... - Разве этот мальчишка стоит того? - Нетерпеливо спросила сестра, после чего окончательно сбила меня с толку. - Да что происходит?! - Воскликнул я, отходя от них обеих. - Мама, хватит бояться Геру! Этот страх заставил тебя скитаться, а не она! Гера - такая же бессмертная, как и я, и ты, и Артемида. Хватит прогибаться перед нею! С этими словами я оставил Лето и сестру стоять перед дворцом, а сам вбежал вовнутрь, закипая от злости, от ненависти и нетерпения показать Гере ее место. Гера величественно сидела, возвышаясь на троне в зале, в котором я впервые встретился когда-то со своим отцом. Ее темные локоны аккуратно ложились на плечи, словно змеи. - Что, во имя Зевса, ты себе позволяешь?! - Крикнул я во всю мощь, с силой толкнув огромную дверь и подходя к подножию трона. Едва увидав меня, Гера медленно поднялась, прожигая меня своим взглядом. - Это что ты себе позволяешь, Аполлон? - Ядовито выплюнула Гера, поспешно спускаясь вниз, ко мне. - Едва ты появился на Олимпе - все перевернулось. А сейчас я получаю жалобу от смертного и просьбу защитить его сына. Преодолев последнюю ступень, Гера прошипела: - Почувствовал власть? Бессмертие? Решил вмешаться еще и в мир смертных? И вмиг все стало ясно. Почему Амикла говорил со мной в непозволительном тоне, почему вдруг осмелел: он получил поддержку Геры. Против меня. - Тебе какое до меня дело? - Бросил я, услышав, как в тронный зал ворвались мои сестра и Лето. - Сколько же ты будешь отравлять наше существование? Когда же твоя ненависть, наконец, иссякнет? Что же тебе неймется? - Ублюдок, - Гера неожиданно плюнула мне в лицо. За что я, тут же выйдя из себя и наполнившись яростью, ответил ей не хилой пощечиной, отчего богиня потеряла равновесие. А присутствующие в зале ахнули во всю. - Возомнила себя всемогущей? - Шепнул я, не сводя взгляда с Геры, пока та пораженно глядела на меня своими округлившимися и оттого казавшимися еще больше черными глазами, прижав ладонь к щеке. - Ты - всего лишь супруга моего отца. Ты - ничто без него. Я не буду твоей игрушкой. И не дам собою помыкать. Я не хотел конфликта с тобой. Но, если ты желаешь войны, я тебе ее устрою. С этими словами я было уже направился к выходу, но мои ноги вдруг обвили, внезапно выросшие из земли ветки граната*. Я успел лишь развернуться, прежде, чем все мое тело связало растение, появившееся благодаря силе Геры, которой так заботливо помогли подняться ее сыновья: Арес и Гефест. - С этих пор ты потеряешь покой, - стальным голосом сказала Гера, подходя ко мне вплотную, - потому что отныне все, чего я буду хотеть - это стереть тебя в порошок. Гера замолчала, просто глядя в мои глаза, тем самым проникая своими острыми когтями в мою душу. Но вскоре, когда мне казалось, что я умру сейчас только от одного ее взгляда, продолжила: - Оставь царевича, иначе я уничтожу твоих сестру и мать. - Громко сказала она, обвивая гранатовыми ветвями тела Лето и Артемиды. Персефона и Деметра, стоявшие рядом, закричали, но замолкли тут же под напором Геры. Я не верил своим глазам. Богиня, притянув их к себе, освободила меня. Упав на землю, я понял, что теперь она их не отпустит. И что она уже победила. Ехидно оскалившись, Гера вновь отозвалась: - Ну, что? Повоюем?