Мое тело казалось легким, словно воздух. Я едва ли ощущал его, чувствуя, словно лишь моя душа плывет по воде. Отнюдь не холодной. Не горячей. Ни быстрой, ни бурливой, ни стоячей. Невесомая, пушистая, она мягко обволакивала мое тело, заживляла раны, ласково неся в неведомом направлении. Я не знал, плыл я вниз, вверх, на каком свете уже находился, но все это казалось неважным. В моей голове не было мыслей, а я никогда еще не ощущал себя так беззаботно, легко и спокойно. Я желал больше не покидать сие блаженство, даже, если дарила мне его Стикс - река Забвения.
Я и сам не заметил, как снова провалился во тьму.
Но, когда очнулся вновь - неожиданный свет, подобно, как тому, в храме, неприятно ослепил меня. Однако, вновь обретя способность видеть, я узрел сидевшего рядом старика - худого, морщинистого, с выцветшими узкими серыми глазами. Его длинные редкие волосы седыми прядями ниспадали на острые плечи, а уголки тонких губ приподнялись в дружелюбной усмешке в минуту, когда наши взгляды встретились.
- Я бы подумал, что ты не нуждаешься в моих рассказах, златокудрый Аполлон, однако все равно решил ответить на твои немые вопросы, на случай, если ты ничего не знаешь, - хриплым голосом произнес старик, едва ли я успел открыть рот, стремясь засыпать его тысячей вопросов. Незнакомец, будто бы прочитав мои мысли, без единого произнесенного мною звука стал говорить: - я увидел твое растерзанное тело, прекрасный бог, там, у святилища, откуда никто и никогда не возвращался. Рядом с тобою я узрел мертвого змея, Пифона, пронзенного золотыми стрелами. Ты едва дышал, и я помолился твоему сыну, Асклепию, и твоим верным музам. Все немедленно откликнулись на мой зов, тебя исцелили и очистили в водах Пенея в Темпейской долине. - Старик радушно рассмеялся: - конечно, я бы и сам смог тебя туда отвезти, будь мои ноги помоложе и крепче, чтобы оседлать самого быстрого жеребца. Но я уже стар, так прости меня, златокудрый бог за то, что попросил помощи у других на случай, если ты никого не желал посвящать в свои дела.
Я не мог не улыбнуться, выслушав незнакомца. Чуть приподнявшись на локтях, я окончательно пришел в себя от внезапной короткой острой боли, пронзившей все тело. Старик, очевидно заметив мое искаженное болью лицо, поспешил встать с ложа и уложить меня обратно, на самодельные подушки, набитые и пахнувшие успокоительными травами.
- Ты находишься в Дельфах. Я выхаживал тебя здесь весь этот месяц, - говорил мужчина, дрожащими костлявыми руками меняя повязки на моем стройном и почти зажившим теле.
Месяц. Я не ожидал такого срока. Целый месяц! Во имя Зевса, как там Лето и Артемида? Боги, очнулись ли они? Что с Гиацинтом? Мой мальчик, наверное, уже давно женился. А его супруга наверняка ждет дитя.
- Но ты не волнуйся. - Продолжил мужчина, - я умею ставить на ноги. Мне и сын твой помогал каждый день. Хороший мальчишка.
Я усмехнулся еще шире, удивляясь простоте старика.
- Это твой дом? - Хриплым от долгого сна голосом спросил я, осматриваясь вокруг. Большая комната, очень похожая на спартанскую, ту, в которой я впервые встретился с первенцем царя Амиклы и царицы Диомеды. Здесь был лишь кривой деревянный столик, кувшины и миски на полу у дальней стены. Много всяких ароматных засушенных трав и цветов, болтавшихся на веревке под низким потолком и холодное ложе, которое, по всей видимости, старик отдал мне, и прохудившаяся тряпка на земле, на которой спал он сам. Стало стыдно, весьма неловко и очень жалко старого дедушку. Дом был холодным, бедным и отовсюду дуло.
- Мой, да. Я сам его построил, - гордо ответил старик, переливая из миски в миску какое-то снадобье и поднося его мне. - Пей, это придаст тебе сил.
- И ты живешь здесь один? - Поинтересовался я, безо всяких сомнений осушая посудину до дна.
- Да, - ответил мужчина, со старческим кряхтением опускаясь на ложе рядом со мной. - Моя жена уже давно скончалась. А у моих троих детей другие заботы. Никандр, старший сын, женился на девице из Фессалии, родил четверых сыновей. Мельпомена, наша средняя дочь, тоже уж семьей обзавелась. Повстречала славного юношу - гоплита* и уехала. Лишь один, мой младший сын, Леонид, остался в Дельфах. Но ему нет дела до меня, как и всем остальным. После того, как мы повздорили, я ни с кем из своих детей уже давно не общаюсь. И внуков своих не видел, - грустно усмехнулся старик, опуская голову вниз.
- Как тебя зовут? - Тихо спросил я, чувствуя, как сердце жалостливо сжимается.
- Мелетий, златокудрый бог, - ответил старик. На что я, сев на ложе, взял его холодные руки в свои и, заглянув в глаза, произнёс:
- Я сожалею, Мелетий, что твои дети настолько неблагодарны. Но твою заботу я никогда не забуду. Если бы не ты, я бы уже бродил в царстве Аида.
Я поцеловал руки старика.
- Спасибо тебе, Мелетий.
Мужчина добро усмехнулся:
- Знаешь, Аполло, я никогда не верил слухам о тебе. Все это оказалось неправдой, и я теперь в этом убедился. Ты чудесный юноша, как чудесны твой сын, твоя мать и твоя сестра. И я не о лице сейчас говорю.
Сердце заколотилось невероятно быстро:
- Мать и сестра? - Ошарашенно спросил я, уже зная ответ на свой вопрос, но все равно его задавая: - Ты видел их?
- Они почти не отходили от тебя, как и твой сын, - спокойно ответил Мелетий.
Боги, они были живы. Живы и в порядке. Гера исполнила свое обещание, наверное, увидела мое расчлененное тело и решила, что я мертв. Но, самое главное, Лето и Артемида вернулись. Это было настолько великолепно, что даже не верилось.
С этой минуты я больше ни о чем не мог думать.
К вечеру Мелетий напоил меня настойкой из мяты и мелиссы, а сам ушел доить корову - единственную свою кормилицу, когда я благополучно отправился в царство Морфея. Однако ночью проснулся от какого-то шуршания в доме. Я поднялся на подушках и, подождав, пока глаза привыкнут к темноте, стал вглядываться во мрак. И вскоре передо мною появился высокий, статный молодой мужчина с короткими кольцами вьющимися каштановыми волосами, волевым подбородком, прямым носом и карими очами. Я не мог настолько разглядеть его во тьме, но досконально знал, как тот выглядит, стоило мужчине заговорить со мной: это был Гермес.
- Приветствую тебя, братец, - прошептал он, а я напрягся. Меня волновал вопрос: зачем вестнику богов понадобилось наносить визит Аполлону?
Я не ответил, лишь бросив мимолетный взгляд в сторону, туда, где на дырявой подстилке крепко спал Мелетий, громко похрапывая во сне.
- На Олимпе уже знают обо мне? - Поинтересовался я, заранее зная ответ. Гермес, вздохнув, бесшумно подошел ко мне, садясь на самый край ложа.
- Я не буду ходить вокруг да около, - просто сказал Гермес, глядя в мои глаза - я ощущал это, даже вопреки ночному мраку. - Я принес тебе весть из Олимпа. Гера в ярости от того, что ты убил ее сына. Она приказала тебя изгнать.
- Что?..- Отстранено прохрипел я, когда до меня дошел смысл фразы брата. Хотя, я не был до конца уверен, что он дошел.
- Не навсегда, - уверил меня Гермес, - на восемь лет. Гера хочет, чтобы это время ты отслужил у царя Амиклы. И Зевс с этим согласен. Отец считает, что убийство Пифона - это грех, возлегший на твои плечи. Как и...многие на Олимпе. Тебе велено отправиться во дворец спартанского царя на рассвете.
Голова неприятно закружилась. Наверное, я побледнел сотню раз, пока мой рот открывался и закрывался в отчаянном немом возгласе. Я все еще думал, что сей разговор мне лишь снится в неприятной дрёме, но, чем дольше я пытался себя в этом убедить, тем больше убеждался в обратном.
Я, Аполлон, бог - олимпиец, один из двенадцати, повелитель искусства, медицины и света, должен прислуживать царю? Еще и какому! Амикле! Во имя Аида, я не помнил себя от гнева.
- Таков приказ, брат, прости меня за эти вести. - Грустно шепнул Гермес, на что я мотнул головой:
- Ты здесь не причем, - прозвучал ответ, - но Гера...Я убью ее.
- Знаешь, - воодушевленно начал Гермес, неожиданно заключая меня в крепкие объятия. - Хоть мы с тобой никогда не были близки, но я горжусь тем, что у меня есть такой брат. Увидев тебя впервые, я и подумать не смел, что в таком юном напыщенном мальчишке окажется настолько сильный дух. Ты сделал то, что другим от начала веков не по силу было. Ты продолжаешь бороться в то время, когда другие опускают руки. Я склоняю перед тобою голову, Аполлон, и, раз уж на то пошло, помни, что Гермес на твоей стороне.
- Спасибо...- вздохнул я, до боли в пальцах сжав светлый хитон на спине брата.
Когда Гермес ушел, я вдруг осознал, что во время нашего разговора старческий храп приутих. Мелетий не спал.
***
Остаток ночи я не смыкал глаз. Все думал, где так провинился, что нет мне покоя от Геры. Смотрел на Мелетия, размышляя: быть может человеческая судьба лучше? Родиться. Состариться, умереть. И иметь лишь короткий период времени для того, чтобы кем-то стать, чего-то достичь в жизни. Быть может, в этом проблема богов? Владея вечностью, они просто с жиру бесятся, не зная, что с этим делать? У людей нет в запасе столько времени. Они спешат. Делают ошибки. Но даже за такой малый срок кто-то все же умудряется стать известнее и, более того, любимее богов.
Я никогда не хотел быть смертным. Мне было противно от этой мысли. Я ее презирал. Я гордился тем, что мне поклоняются, мне молятся, меня превозносят и восхваляют. Я обожал то, что являюсь богом. А сейчас мне придется восемь лет прожить, как человек. Конечно, что такое восемь лет для олимпийца? Про это я даже не думал. Гораздо обиднее было стать слугой для Амиклы. Но Геру я прекрасно понял: она не предусматривала тот вариант, что я убью Пифона. Она думала, что посылает меня на смерть. Но по какому поводу больше злилась богиня? Что я убил ее сына или что выжил?
Перед рассветом я превратил дом Мелетия в более уютный и теплый. Подарил ему жеребца, приготовил для него роскошные яства и наполнил кувшины да миски золотом. Когда я разбудил старика - долго пришлось уговаривать его принять мои дары. Мужчина же рыдал на моем плече.
- Это еще не вся моя благодарность за твою заботу, дорогой Мелетий, - произнес я, чуть отстраняясь от старика.
- Такое мне и в мечтах не снилось, златокудрый бог, - жалостливо всхлипывал Мелетий, - спасибо тебе, но я ведь ничего не просил и мне ничего не нужно...
- Знаю, - мягко перебил его я, улыбаясь. - Но это моя благодарность, и я хочу отплатить добром за доброту. Поэтому я возвращаю тебе былые силы.
И я исцелил Мелетия. Избавил его от всех старческих болезней и пороков. И не было больше старика: его тело окрепло, как когда-то много лет назад, морщины разгладились, волосы потемнели и вернулось здоровье.
Мелетий облегченно выдохнул, а его глаза засветились ярче, чем мое Солнце. Я же просто радовался, что кого-то сделал счастливым.
- Последний совет, - с улыбкой произнес я, - поезжай к своим детям. Сделай первый шаг. Проведай их и помирись с ними. Ведь дети, семья - это самое важное и самое прекрасное, что только может быть. Ссоры - мелочи, нельзя все рушить из-за них.
Безо всяких слов Мелетий благодарно обнял меня, что и я сделал в ответ.
Попрощавшись с мужчиной, я покинул его, отправившись к Амикле. Единственная мысль, которая меня тешила в сложившемся положении - это то, что теперь я смогу круглосуточно находиться рядом с Гиацинтом. Мне нужно было его вернуть. Я не мог и не хотел отпускать царевича, потому что юный спартанец никому, кроме меня, не должен принадлежать. Я обязан был вымолить прощение.
***
- Имя?
Двое стражников вооруженные щитами и копьями преградили мне путь в главный зал дворца спартанских царей, устремив на меня грозные взгляды. Не снимая накидки, я произнес:
- Меня зовут Алей. Царь ждет меня.
Не успел я договорить, как никто никому не пошел докладывать, но двери передо мною распахнулись, и в конце зала я узрел сидящих на троне Амиклу и Диомеду. К счастью, наследный царевич отсутствовал. Не увидит этого позора.
Пытаясь взять себя в руки и не убить царя на месте (ведь я все еще оставался бессмертным), я подошел к трону, обнажая свое лицо. И стоило мне это сделать, как все поданные ахнули, поражаясь моей красоте. Я был уверен в том, что Амикла меня сейчас объявит, и по всей Элладе пройдется слух, что великий Аполлон на побегушках у спартанского владыки. Но Амикла так не поступил.
- Давно я тебя жду, - сладко пропел он, а Диомеда стыдливо опустила глаза. - Дворцу не хватает работящих рук.
- Простите мой царь, - сквозь зубы отвечал я, - в дороге задержали.
- Я понимаю, - наигранно ласково произнес Амикла, - я прощаю тебя, но впредь, если будешь пренебрегать своими обязанностями, тебя накажут.
- Да, мой царь, - незаметно сжимая кулаки, покорно сказал я.
Это была очень короткая беседа. Царь ликовал, ощущая свою власть и победу. Отправил меня убирать комнаты, а к вечеру наполнить две ванные для важных особ. Боги, пока я, выйдя из зала, дошел до конца коридора, то успел мысленно насладиться картинами изощренных способов убийств царя. Я знал, что просто так этого не оставлю.
Ко мне приставили молодого юношу, виночерпия по имени Леандр, который с первого взгляда смотрел на меня влюбленными очами и к которому, согласно словам Амиклы, я мог обращаться со всякими вопросами. Он же обязывался мне все рассказать и показать, поскольку во дворце Леандр знал каждый уголок.
- Откуда ты приехал? - Игриво спрашивал мальчишка, когда мы шли на кухню.
- Из далека. - Холодно ответил я, уходя в мысли о Гиацинте.
- А если подробнее? - Настаивал Леандр.
- Ты не знаешь такого государства. Оно маленькое и слишком далеко от Спарты.
- И что же тогда тебя сюда привело? - Наседал виночерпий, что изрядно начинало уже раздражать.
- Мы всей семьей сюда переехали.
- Почему?
- Потому что моего отца призвал сюда царь.
- А сколько тебе лет? Ты уже работал слугой?
С каждым вопросом Лиандр раздражал меня все больше и больше. Этот бесконечный поток слов давил и выбешивал, и я продолжал лгать с каждым моим звуком и уж хотел было послать мальчишку куда подальше, как неожиданно, за поворотом, перед глазами резкими вспышками появились до боли знакомая тьма с мерзкими благовониями и голос. Голос, повторяющий одно:
Он уже умирает...
Внутри все упало, похолодело, сердце застучало быстрее. Все было так реально, словно я оказался выброшенным в тот день, в тот храм, и не было ничего: ни Мелетия, ни Гермеса, ни Амиклы.
Лишь я.
Снова там.
Все время там.
Но мои страхи развеялись, потому что следующее, что я увидел - это капли алой крови на желтом песке. Одна за другой они падали на землю, впитываясь в нее и смешиваясь с ней. Я чувствовал боль. Которую в жизни не чувствовал. Ни с чем не сравнима, никак не объяснима, просто неописуемая. Меня разрывало, и я чувствовал это каждой распадающейся клеткой.
Но в следующее мгновение все вернулось на свои места. За́мок, Леандр, бьющий меня по лицу и бледный я на полу, со сбившимся дыханием, колотящимся сердцем и дрожащими руками, ошарашенно водящий взглядом повсюду.
Я знал, это было мое видение. Но как его растолковать?
- Ты здоров, Алей? - Повторял мне Леандр, пока я приходил в себя. - Алей!
- Да, я в полном порядке, - наконец, поднявшись, соврал я. - Голова закружилась.
- Не похоже было на это, - недоверчиво ответил виночерпий, внимательно разглядывая мое лицо. - Что это за болезнь?
- Забудь, - с натянутой усмешкой отмахнулся я, все еще ясно ощущая отголоски того жуткого чувства. - У меня с детства такое. Все в порядке.
- Ладно, - с опаской протянул Леандр.
Я ничего не ответил. Какое-то время мы шли молча, пока мальчишка вновь не отозвался:
- Часто у тебя такие...припадки? Долго длятся? Может, лекаря?
- Не нужно лекаря,- мрачно сказал я. - Леандр, со мной все хорошо. Просто иногда такое бывает. Стоило тебя предупредить, наверное.
- Я хочу показать тебе сегодня, как готовить ванную царевича Гиацинта, - объяснил виночерпий, а мое сердце приятно вздрогнуло. - Он очень часто ее принимает, и впредь ты будешь ее наполнять. Но это не здорово, если у тебя вновь такое повторится при царевиче.
- Не волнуйся по этому поводу, - веселее произнес я, отвлекаясь и начиная предвкушать встречу с моим возлюбленным. - Я не подведу тебя.
